23

Джастина сообщила Уго о своем решении уехать в Сан-Франциско за неделю до съемок по телефону. Он молчал так долго, что она уже подумала, не повесил ли он трубку, хотя щелчка не слышала. Наконец на другом конце провода раздался его тихий и, как показалось Джастине, печальный голос.

— Я надеюсь, что ты не будешь раскаиваться, Джас.

— Обещаю, Уго, — засмеялась Джастина, — что этого не будет никогда. Смысл жизни я вижу в том, чтобы жить так, как тебе хочется жить в данный момент. И я всегда следую этому своему правилу: никогда ни в чем не раскаиваться. Ты не сердишься на меня, Уго?

— Разве это для тебя имеет какое-нибудь значение? — обиженно осведомился Уго.

— Уго, ты мой самый лучший друг, и я ценю все, что ты для меня сделал. Но ведь ничего не случилось, просто я уезжаю на неделю раньше и буду вас там встречать.

Джастине не обязательно было так долго уговаривать Уго и просить у него разрешения на свой отъезд. Достаточно было сообщить ему об этом и повесить трубку. Но Уго не заслуживал такого отношения к себе. Он относился к ней искренне, и она хотела платить ему тем же.

— Ладно, Джас, — сказал Уго. — Ведь ты это уже решила, не так ли? Я надеюсь найти тебя живой и здоровой через неделю.

Джастина прилетела в Сан-Франциско к вечеру, и прямо из аэропорта Стэн (он прилетел сюда утренним рейсом и теперь встречал ее) отвез Джастину в гостиницу, где она останавливалась, когда бывала здесь раньше.

Швейцар в ливрее помог им выйти из машины и улыбнулся Джастине. Два мальчика-посыльных тут же кинулись к ним, чтобы унести вещи. Джастина следом за Стэном прошла через турникет, и они направились к стойке администратора.

— Добрый вечер, мадам! Мы рады видеть вас у себя, — приветствовал ее величественный седой мужчина. Стэн насмешливо скосил на нее один глаз и шепнул ей на ухо: — Слава опережает вас, мадам!

— Мы оставили для вас обычный номер, — продолжал администратор, — но если мадам желает…

— Благодарю вас. Вы очень любезны. — Джастина улыбнулась администратору. Ей было приятно, что он узнал ее.

Скоростной лифт в одну минуту доставил их на место и, минуя холлы, устланные коврами, они следом за мальчиком-посыльным направились к своему номеру. Джастина никогда особенно не обращала внимания на обстановку и предпочитала удобство роскоши, но здесь ей нравилось. В холлах стояли небольшие столики с мраморными столешницами времен Людовика XV. Двери были ненавязчиво пронумерованы маленькими позолоченными табличками и украшены большими медными ручками.

Мальчик открыл дверь в конце холла, и она широко распахнулась, открывая им свой изысканный уют. Посыльный, получив чаевые, удалился, и Джастина со Стэном остались одни. Джастина сразу же подошла к окну и раздвинула тяжелые дамасские занавеси. Перед ней открылся залитый огнями город, а вдалеке, в темноте неба вырисовывался ее любимый мост «Золотые ворота». Желтые огоньки пунктирными линиями высвечивали все его изгибы, и он подобно гигантской сказочной птице как будто парил над городом. Вот за этот вид и за те необыкновенные ощущения, который он вызывал в ней, Джастина и любила эту гостиницу и этот номер. Она, удовлетворенная, обернулась назад и увидела, что Стэн уже расположился в удобном низком кресле и звонил в ресторан, заказывая ужин. Жизнь в Сан-Франциско начиналась очень неплохо!

В один из этих упоительных дней Стэн попросил Джастину, чтобы она оделась как-нибудь необычно.

— Сногсшибательно! — сказал он, хитро улыбаясь.

— Я хочу вывести тебя в свет.

«Неужели уже до знакомства с близкими друзьями дошло дело», — подумала Джастина, а Стэн перехватил ее своими сильными руками, когда она проходила мимо, и шепнул на ухо: «И между прочим, миссис Хартгейм, я так люблю тебя, что просто схожу с ума. Я умираю от любви».

— Рада слышать это, — ответила Джастина, пытаясь вывернуться из его рук. — По-моему, ты дал мне на сборы всего полчаса, мы не успеем совместить все это.

— Нахалка. Еще как успеем. — Стэн накрыл губы Джастины своими требовательными губами, а руками начал срывать с нее одежду. Она увидела над собой его бесшабашные глаза и, ощущая во всем теле сладкую истому, неожиданно подумала: «А я ведь и в самом деле люблю этого мальчишку… и чем дальше, тем больше… люблю…»

— Я люблю тебя! — выкрикнула она вслух, чувствуя невыразимое блаженство от близости с ним, от прикосновения его горячих рук, губ, всего его молодого сильного тела.

— Куда мы едем?

— На ужин на Клей Стрит. Там сегодня собирается кое-кто. Но прежде мне нужно кое-что сказать тебе. — Сейчас? Стэн остановил автомобиль, свернул на обочину дороги, повернулся к Джастине с озорным взглядом, притянул ее к себе, поцеловал так крепко, что ей стало больно. — Ты выглядишь неотразимо. Я сказал тебе одеться сногсшибательно, но я не хотел бы быть повергнутым сам.

— Глупости. — Но слышать их было приятно. На Джастине были зеленая с золотым рубашка а-ля-хиппи и облегающие черные бархатные брюки, черные замшевые туфли. Она распустила волосы, как Стэн и просил. А под рубашкой ничего не надела. Вот это казалось самым обескураживающим и эффектным. Стэн, казалось, совсем потерял голову, пока они ехали в машине.

Вечер организовал создатель фильмов из Сан-Франциско, выпустивший недавно хит с рекламой лекарств. Он давал вечер, чтобы отпраздновать это событие в новом доме. Когда Стэн и Джастина прибыли, по пустому дому под звуки печального блюза бродило уже около двухсот человек. Они стекались, чтобы посмотреть на них, как Джастине показалось, из всех уголков дома. В доме не было ни мебели и ничего на стенах. Единственной декорацией были люди, а они оказались, удивительно живописны, все молодые, все в стиле Стэна, на них было приятно посмотреть. Девочки в хипповых юбочках, в джинсах в облипочку, с торчащими, как будто наэлектризованными волосами и причудливым взглядом. Длинноволосые юноши в такого же стиля одежде. Почти все были уже в небольшом подпитии, а в воздухе стоял запах травки.

Сам дом был великолепен, в викторианском стиле, с огромными лестницами, казалось, взметнувшимися в поднебесье. Люди разбрелись группами по углам, занятые откровенными беседами. Это был очень типичный для Сан-Франциско вечер, который нельзя было встретить нигде больше.

— Слишком непривычно для тебя, Джас? Джастина действительно чувствовала себя немного не в своей тарелке, но вопрос Стэна заставил ее подобраться, чтобы ее чувства не отражались на лице.

— Нет, все хорошо. Я так думаю, ты привел меня сюда, чтобы я вживалась в образ? Мне даже нравится.

— А мне кажется, что мне очень нравишься ты. Пойдем, я представлю тебя кое-кому из группы.

— А что, они уже здесь?

— Частично.

Стэн взял ее за руку, и они поплыли в толпе, неожиданно плотной и тесной, им то наступали на ноги, то пускали дым опия в лицо, то они сами остановились, чтобы взять бокалы предложенного красного вина, которое наливал из кувшина кто-то сидящий прямо на полу. Всего разливающих на полу вино было человек пятьдесят.

Это был очень своеобразный вечер, значительно тише и спокойней того, что было на бале в Лос-Анджелесе в прошлую пятницу. Однако Джастина была готова к тому, что самые сверхординарные вещи могут произойти в любую минуту. Например, как одна группа начнет раздеваться и устроит на полу сексуальные оргии или что-то в этом роде. Но вместо этого толпа, казалось, поредела. Незаметно прошло уже часа два, и Джастина взглянула на Стэна с некоторым удивлением.

— Мне кажется, что-то должно произойти. Может быть, я что-то пропустила и не поняла? — Стэна удивил ее вопрос, он казался немного смущенным.

— Что например?

— Не знаю. — Джастина чувствовала себя довольно глупо. Может быть, она ошиблась.

— Ну, хорошо, малышка Джас, ты немного отошла от истины, но я думаю, что нам лучше присоединиться к группе вверху. Они все еще находились на первом этаже здания. Так считалось в Сан-Франциско. Первый этаж был на два пролета выше со двора, чем смотрелся с улицы.

— Наверху что-то происходит? — полюбопытствовала Джастина.

— Может быть. — Стэн был загадочным, он интриговал ее, а может быть, речь шла всего-навсего о травке и опиуме.

— Хочу посмотреть, Стэн, — загорелась Джастина, — покажи мне.

— Сейчас посмотрим. — Он представил ее еще каким-то людям, кивнувшим ей головой, и они сели на пол поговорить. Через некоторое время Джастина заметила, что толпа с основного этажа уходит вверх, чтобы не вернуться сюда вновь. Вечер продолжался, но они смотрелись как редкая галька, оставленная на берегу после прилива. Их осталось всего с дюжину.

— Вечер закончился или действие идет по намеченному плану?

— Джастина Хартгейм, ты ужасно надоедлива, но ты спросила, итак… иди сюда… вставай. Пойдем наверх. — Стэн произносил это как заклинания. — Не уверен, что тебе это понравится.

— От какого сущего дьявола Вы так предохраняете меня, мистер Уитни? Или мне нужно подождать, чтобы увидеть самой. — Они прокладывали путь среди оставшихся людей. Все были или пьяны, или одурели от наркотиков, но жизнь едва теплилась в них. Музыка блюз переросла в тяжелый джаз и пронзала душу, в то же время наполняя весь дом ударами и толчками.

На площадке после первого пролета Стэн повернулся, посмотрел на Джастину долгим взглядом прежде чем поцеловать так же продолжительно, держа руку на ее груди. Рубашка, которую она надела, была настолько тонка, что Джастина чувствовала себя раздетой и ощутила прикосновение к груди, как будто к голому телу. Неожиданно ей захотелось немедленно домой, в кровать со Стэном.

— Джас, здесь два развлечения… Одно, когда группа людей курит. Но здесь нечего смотреть, и я не советую это тебе, а вот наверху занимаются совсем другим.

— Чем же? Колют героин? — Ее глаза расширились от удивления. Ей еще никогда не доводилось видеть ничего подобного. И самое неожиданное было то, что Стэн чувствовал себя здесь своим. Был в курсе, кто чем занимается, где и зачем.

— Нет, не героин. Не связано с наркотиками. Совсем другое… пойдем, я посмотрю, как ты отреагируешь на это. — Стэн усмехнулся про себя, взял Джастину крепко под локоть и уже почти силой потянул наверх. Они оказались почти под небесами, и только две большие свечи освещали комнату. За минуту ее глаза привыкли к темноте. Там, куда они пришли, было много людей, трудно было сказать точно, сколько, так же трудно сказать, чем они занимались и что это была за комната. А потом она увидела помещение.

Джастина, которую Стэн все так же вел за руку, оказалась в комнате длиной и шириной с весь дом, некое подобие чердака, прямо под небосклоном. В помещении было несколько окон, и, как во всем остальном здании, отсутствовала мебель. Но зато присутствовало действие. В избытке. Все пространство вокруг них занимали большинство из тех двухсот тел, которые мы видели внизу немного раньше. Джинсы и рубашки были скинуты, тела скрючены в странных положениях, соединенные в группы по четыре, пять, шесть человек, связанных половым контактом. Это была оргия.

— Джас, тебе нравится? — Джастина видела, как смотрит на нее Стэн, освещенный светом свечи.

— Я… ну… конечно…. Стэн… но…

— Ну что же, любимая? Мы можем не присоединяться к ним. — Сцена за спиной Стэна привлекла ее внимание. Две дамы ублажали друг друга, а двое мужчин с жадным удовольствием подставляли свои тела услужливому языку одной девицы, ласкавшей их прелести.

— Я… Стэн… Не думаю, что я хочу этого. — Джастина точно знала, что не хочет совсем, но ей было немного неловко говорить об этом открыто. Очевидно, у нее уже возраст неподходящий, чтобы понять подобные вещи, хотя, черт с ними, пусть занимаются. Но зачем ей-то видеть?

— Ну что, вошла в образ? Теперь у тебя получится, как надо.

Стэн взял у ее за руку и повел вниз, улыбаясь через плечо и останавливаясь, чтобы поцеловать. Поцелуй был нежным, а улыбка теплой. Казалось, он совсем не огорчился тому, что они ушли.

— Я отвезу тебя домой. — И вернешься сюда один? — Она почувствовала отвращение, и это, кажется, отразилось на лице. — Нет, я не хочу этого, просто покурю травки. Нет, дорогая. Без этого я не могу прожить. Групповой секс очень скучен. — Джастине стало интересно, как долго Стэн занимался этим, прежде чем стал считать его скучным. Но ничего не спросила. Она была благодарна ему за такую реакцию. К тому же радовалась, что они возвращаются домой. Ей уже было всего достаточно. На этом ее образование закончилось без непосредственного участия в действии. Для роли хватит. Достаточно того, что она увидела все это.

— Спасибо, Стэн. Моя рубашка, наверное, нелепо смотрится здесь?

— Нет. Как раз наоборот. — Он весело потрепал ее рубашку, нагнулся, чтобы поцеловать одну из грудей, и вывел ее из двери. Они шли домой.

Возвращение домой было быстрым и прошло в приятном молчании, Джастина чувствовала себя еще ближе к Стэну, чем раньше. Он остановил машину перед домом, помог ей выйти, и она вопросительно глянула на него: останется он с ней или все-таки вернется обратно в эту свою привычную жизнь. Он пошел за ней.

— Вина, Стэн? — Он покачал головой, посмотрел на Джастину внимательно. — Ты сердишься, что мы ушли?

— Нет. Мне нравится твой стиль. — Пойдем, Джас. Уже поздно. Пора спать. У меня завтра много работы.

Появилось удивительное ощущение домашности, которое неожиданно понравилось Джастине. Она была рада, что Стэн остался, ей было удивительно приятно, что их отношения так легко перешли на новый этап, когда можно сказать: «Пойдем спать, уже поздно. Завтра много работы». Она ждала, пока Стэн снимет джинсы, сядет лениво на край кровати, заведет будильник, поцелует ее на ночь, прежде чем уснуть. Она даже не имела ничего против того, чтобы так повторялось изо дня в день, а может быть, даже и всю жизнь. Домашний очаг со Стэном ей не казался таким удушающим, как с Лионом, и это было необычное ощущение.

Она улыбалась своим мыслям, расчесывая волосы, а Стэн нетерпеливо поглядывал на нее.

— Что ты делаешь, Джас?

— А на что это похоже? Расчесываю волосы.

— Ты удивительная женщина. Зачем мне групповой секс, я принес это наслаждение сюда… иди сюда и мы вместе порадуемся. — Стэн встал, встретил ее посреди комнаты, его руки нетерпеливо скинули остатки ее одежды. Она расстегнула его рубашку, и так они стояли прильнув друг к другу, ощущая разгорающийся жар тел, пока они не слились в одно, и все его тело, казалось, полностью поглотило тело Джастины.