Глава XXII

Уволенных негров отправили в Сен-Лоран, откуда их за счет прииска посадили на пароход «Dieu-Merci», совершающий рейсы по реке Марони, и переправили в Кайенну. Так было условлено с ними при найме: обратная дорога полагалась за счет нанимателя.

В скором времени Валлон собирался точно так же убрать с прииска и остальную половину замеченных им в неблагонадежности рабочих.

Робинзоны сидели, развалившись в гамаках, и мирно беседовали. Вдруг раздался громкий лай Боба – собаки Валлона.

Валлон привстал в гамаке и выглянул в окно кабинета.

– Вот тебе раз! К нам гости.

– Гости? – переспросил Анри. – Кто бы это мог быть?

– Европеец и с ним два индейца.

– Странно.

– Это первые посетители нашего прииска. Добро пожаловать… если только они не с дурными намерениями.

Робен, его сыновья и управляющий встали и пошли навстречу незнакомцу, который важным шагом шествовал по аллее, обсаженной молодыми бананами. Одет незнакомец был плохо, одежда на нем была старая, рваная. Один глаз был завязан; босые ноги сильно пострадали от долгой ходьбы. Тем не менее незнакомец вышагивал прямо, важно подняв голову. Индейцы шли по бокам. Взойдя на веранду, куда вышли встречать его робинзоны, он слегка притронулся к своей шляпе и небрежно процедил сквозь зубы на ломаном французском языке:

– Здравствуйте, господа!

– Как! Это вы, мистер Браун! – воскликнул изумленный Робен.

– Да, сэр. Я Питер Браун из Шеффилда.

– Очень рад вас видеть, мистер Браун. Добро пожаловать.

– Благодарю вас.

Англичанин обвел своим единственным глазом веранду, словно ища кого-то.

Робен опечалился при мысли, что сейчас он должен будет сообщить англичанину грустное известие.

– Ваши дочери здоровы, сэр, – сказал он голосом, в котором звучало сострадание. – Они находятся на плантации, в нашей усадьбе… Это выше по реке…

– Рад слышать, – процедил англичанин.

– Но ваша супруга… Увы! С ней случилось несчастье.

– Говорите. Я слушаю.

– Мистрис Браун приказала долго жить… Несмотря на весь наш уход за нею, несмотря на все наши усилия, она занемогла лихорадкой и скончалась.

– А-о! – воскликнул англичанин, не проявляя ни малейшего волнения. – Провидение отозвало к себе это прекрасное создание… А я самый несчастный джентльмен в Англии.

– Если горе, которое причинила вам эта невосполнимая потеря…

– Yes, sir, yes sir… О! Большое горе!.. Я не могу больше продолжать свое плаванье.

Робинзоны едва удерживались, чтобы не вскрикнуть от негодования. Их возмутило такое полное бездушие и бессердечие.

Их остановило только чувство гостеприимства.

Англичанин продолжал совершенно невозмутимо:

– Эта страна – просто ужасная. Я потерял чековую книжку, и у меня теперь нет кредита. Провизии у меня тоже нет, обуви нет… Я изранен… Я умирал, когда меня нашли краснокожие и привели к вам.

– Они очень хорошо сделали, мистер Браун, – сказал Робен. – Раны ваши будут перевязаны, вы получите одежду и пищу. Что касается денег и кредита, то моя касса к вашим услугам. Возьмите, сколько вам нужно, для возвращения в Европу. А теперь не угодно ли вам отдохнуть?

– Yes, sir!

– Дня через два мы отвезем вас на плантацию на свидание с вашими дочерьми.

– Yes, yes!

Кули-слуга отвел индейцев обедать на кухню, а мистер Браун без больших церемоний уселся к столу и принялся, как ненасытный боа, пожирать поданную ему закуску.

Наевшись и напившись, англичанин облекся в принесенную ему новую одежду, обулся в отличные сапоги и разлегся в гамаке, собираясь предаться безмятежному послеобеденному кайфу.

Скоро настала ночь.

Европейцы по очереди караулили дом, прислушиваясь к малейшему звуку, малейшему шороху. Они делали частые обходы вокруг жилища, взяв с собой несколько человек прислуги и верного индейского пса Матаао.

Однако не было ничего подозрительного.

Никаких звуков. Прииск сохранял свой обычный вид. «Водяная Мать» вела себя смирно, поклонники ее тоже притихли. Англичанин крепко спал, не обращая внимания на ходьбу дозорных. Всю ночь он проспал крепко, утром его насилу разбудили к завтраку. Пришлось долго расталкивать его.

Несмотря на свою антипатию к англичанину, робинзоны были с ним очень любезны и усердно угощали его завтраком. Они забыли его бессердечие, они видели в нем только отца симпатичных мисс Мери и мисс Люси.

Завтрак подходил к концу, когда со стороны пристани вдруг послышались радостные крики.

Молодые люди вскочили. Их отец тоже.

В воздухе стоял резкий, пронзительный свист паровой лодки.

На берег выходили многочисленные пассажиры – негры и белые.

Робинзоны узнали свою мать, которая шла под руку с Андрэ.

С ней шли обе молодые англичанки, сопровождаемые старой Агедой; Ломи, Башелико и старик Ангоссо бежали впереди, громко и радостно крича.

– Мистер Браун, – сказал англичанину Робен, – для вас сегодня большая радость. Вчера я посылал проведать мою жену и ее новых дочерей, и сегодня они все сами приехали сюда. Для нас это весьма приятный сюрприз.

Несмотря на свою флегму, мистер Браун заволновался. Он не нашелся что сказать и как бы окаменел.

Госпожа Робен, мисс Люси и мисс Мэри входили в это время на веранду.

– Милые барышни, – сказал Робен, обращаясь к англичанкам, – надо вас поскорее обрадовать хорошей вестью. Ваш батюшка отыскался… Вот он, пред вами.

И он указал на пораженного изумлением мистера Брауна, который не только не спешил навстречу своим дочерям, но даже как будто подумывал скрыться.

Отшатнувшись назад, он нечаянно стряхнул с лица повязку, и у него обнаружился совершенно здоровый глаз.

Молодые девушки обе разом вскрикнули от ужаса.

– Это не он! – проговорили они. – Это не наш папа!.. Это лжепастор.

– Лжекапитан и мой грабитель! – не своим голосом заревел Гонде, входивший в эту минуту на веранду.

Обманщик не растерялся. Схватив тяжелый стул, он поставил его между собой и робинзонами как баррикаду, отскочил назад и схватил забытый кем-то на столе тесак. Размахивая им, он сбежал с веранды и скрылся в лесу, прежде чем присутствующие успели опомниться.

Все кинулись за ним в погоню, но Робен остановил их:

– Останьтесь! Этот человек, наверное, не один. Он заведет вас в засаду и погубит.

В то же время было обнаружено, что и оба индейца, сопровождавшие обманщика, скрылись вместе с ним.