1
Найдя в повозке Голиафа вместо Беато, она поначалу хотела развернуться и уйти домой. Но внезапно ее осенила мысль, что это только все усложнит и расстроит планы побега. Ведь ей казалось, что она разгадала свою судьбу и ничто на свете не могло заставить ее свернуть с пути, ведущего к любимому.
Большинство женщин не способны отделять любовный акт от своего чувства; им нужно чувствовать привязанность к мужчине, которому они отдаются. Беатрис не была исключением. Чтобы слиться с Голиафом, ей пришлось закрыть глаза и представить, что палец, ласкающий ее губы, принадлежит не ему, а Беато. Ей нужно было убедить себя в том, что это Беато ее раздевает и проникает в глубь ее тела на прилавке повозки, что это он любит ее снова и снова на расшатанной кушетке. Когда наконец объятия ослабли, она открыла глаза, уверенная, что лежащий рядом безбородый великан к ней не притрагивался.
— Когда мы уезжаем? — спросил он.
Она судорожно думала, что ответить. Ей нужно было время, чтобы поговорить с Беато, и она не хотела, чтобы Голиаф стал помехой для их побега. Она пообещала Голиафу встретиться с ним в грузовике во вторник ночью.
Выйдя из повозки, она вздохнула с облегчением. Она только что справилась с препятствием, которое вначале казалось ей непреодолимым. Войдя в дом на цыпочках, она прокралась в детскую. Сыновья спали спокойно, не подозревая, какие волны житейского моря бушевали вокруг них. Беатрис разделась и прошлась по дому, касаясь стен подушечками пальцев, прижимаясь к мебели своим обнаженным телом. Она ощущала приятное головокружение, и по ее спине пробегал холодок удовольствия.
— Такой должна быть свобода!
Она вошла в спальню и легла рядом с Паниагуа. Закрыв глаза, она почувствовала на коже нежное прикосновение судьбы.