Кочкарев. Что-нибудь случилось? Фекла. Как можно, чтобы случилось. Ей-богу, ничего не случилось. Кочкарев. Да зачем же она вышла? Фекла. Да пристыдили, потому и вышла; совсем исконфузили, так что не высидела на месте. Просит извинить: ввечеру-де на чашку чаю чтобы пожаловали. (Уходит.) Яичница (в сторону). Ох уж эта мне чашка чаю! Вот за что не люблю сватаний — пойдет возня: сегодня нельзя, да пожалуйте завтра, да еще послезавтра на чашку, да нужно еще подумать. А ведь дело дрянь, ничуть не головоломное. Черт побери, я человек должностной, мне некогда. Кочкарев (Подколесину). А ведь хозяйка недурна, а? Подколесин. Да, недурна. Жевакин. А ведь хозяечка-то хороша. Кочкарев (в сторону). Вот черт побери! Этот дурак влюбится. Еще будет мешать, пожалуй. (Вслух.) Совсем нехороша, совсем нехороша. Яичница. Нос велик. Жевакин. Ну, нет, носа я не заметил. Она… эдакой розанчик. Анучкин. Я сам тоже их мнения. Нет, не то, не то… Я даже думаю, что вряд ли она знакома с обхождением высшего общества. Да и знает ли она еще по-французски? Жевакин. Да что ж вы, смею спросить, не попробовали, не поговорили с ней по-французски? Может быть, и знает. Анучкин. Вы думаете, я говорю по-французски? Нет, я не имел счастия воспользоваться таким воспитанием. Мой отец был мерзавец, скотина. Он и не думал меня выучить французскому языку. Я был тогда еще ребенком, меня легко было приучить — стоило только посечь хорошенько, и я бы знал, я бы непременно знал. Жевакин. Ну, да теперь же, когда вы не знаете, что ж вам за прибыль, если она… Анучкин. А нет, нет. Женщина совсем другое дело. Нужно, чтобы она непременно знала, а без того у ней и то, и это… (показывает жестами) — все уж будет не то. Яичница (в сторону). Ну, об этом заботься кто другой. А я пойду да обсмотрю со двора дом и флигеля: если только все как следует, так сего же вечера добьюсь дела. Эти женишки мне не опасны — народ что-то больно жиденький. Таких невесты не любят. Жевакин. Пойти выкурить трубочку. А что, не по дороге ли нам? Вы где, позвольте спросить, живете? Анучкин. А на Песках, в Петровском переулке. Жевакин. Да-с, будет круг: я на острову, в Восемнадцатой линии; а впрочем, все-таки я вас попровожу. Стариков. Нет, тут что-то спесьевато. Ай припомните потом, Агафья Тихоновна, и нас. С моим почтением, господа! (Кланяется и уходит.)Фекла входит. Все к ней навстречу с вопросами: «Что, что такое»?