В убогой и затасканной дамской сумочке из какого-то черного материала нет ни монетки. Но от нее сильно пахнет духами. Она пробудила в нем мечты и желания, которые не смогла вызвать девочка.

Он очень рано лег спать. Нет, он не хочет больше выходить из дома. Ему нужно быстро принять какое-нибудь решение, но не сегодня вечером. Может быть, завтра утром. Сегодня он слишком много выпил. Голова медленно и приятно кружится. Он кладет голову на сумочку, и ему представляется, будто он плывет в дальние страны. Корабль плавно покачивается, и ему кажется, что он слышит нежный плеск волн в иллюминаторы и вдыхает аромат далеких цветущих кокосовых островов, к которым он направляется.

С этим он крепко засыпает.

Потом ему мерещится, что за дверью разговаривают. Он точно не знает, происходит ли это на корабле, и где он, собственно, находится — ах да, он в тюряге, и это ночная стража болтает перед его камерой. Но он может спокойно спать дальше.

Нет, все-таки не может, потому что голос, который его окончательно будит, говорит рядом с ним:

— Ну проснитесь же!

Он медлит открывать глаза, хочет оттянуть момент, но с него бесцеремонно стягивают одеяло, и, вскочив, он видит перед собой вчерашнего служащего уголовного розыска. Более любезного из двоих. Но сегодня он не выглядит любезным.

— Ну же! Проснитесь, дружище! У нас еще много дел!

Куфальт смотрит на него.

— Как вы все-таки меня нашли? — спрашивает он. — Вы же дали мне честное слово.

— Ах, что там честное слово! — говорит другой. — Прочитайте-ка это.

И сует ему под нос газету.

Сначала Куфальт думает, что речь пойдет о его последней краже дамской сумочки. Но видит большое объявление с заголовком: «Уважаемым господам взломщикам». И господин Воссидло заявляет в нем о своем желании установить связь с господами взломщиками. Он дает честное слово не доносить полиции и объявляет о готовности заплатить десять процентов от стоимости украденных вещей. «Это больше, чем заплатит любой скупщик краденого. С многократными заверениями в полном молчании, которое я гарантирую своим именем честного гамбургского коммерсанта, Герман Воссидло».

— Ну, а теперь выкладывайте, — говорит служащий уголовного розыска, — где живет Бацке?

— Бацке? — растягивая слово, спрашивает Куфальт.

— Только не надо больше ваших историй, — говорит служащий сердито. — Сейчас счет идет на минуты. Возможно, они встретятся уже сегодня утром. Мы, конечно, установим контроль за телефоном, почтой и магазином. И Воссидло мы тоже не упустим из виду. Но кто знает, какие они найдут пути для установления связи.

— Неужели вы думаете, — удивленно говорит Куфальт, — что Бацке пойдет на это?

— Ну разумеется, — кричит служащий. — Ни один перекупщик не даст ему больше трех или четырех тысяч марок. Он обязательно пойдет — это подлость со стороны Воссидло! Он хочет нас, полицейских, сделать посмешищем всего Гамбурга, вернув себе в двадцать четыре часа все свои кольца. Итак, выкладывайте, где живет Бацке?

— Я не знаю, — робко говорит Куфальт. — Он каждую ночь ночует у разных девочек.

— Но вы его знаете?

— Да, знаю.

— Какие у вас с ним отношения? Давайте, приятель, одевайтесь, пока мы разговариваем!

— Плохие, — говорит Куфальт и начинает одеваться.

— Он выкинул вас из дела? Ладно, не буду ни о чем спрашивать, отправляйтесь немедленно, вы ведь знаете, где он бывает?

— Да, — говорит Куфальт тихо.

— Итак, не позже чем через три часа вы должны знать его адрес. Сразу же позвоните мне по телефону № 274. Не выпускайте его из виду. А уж я вас тогда найду, дружище! — Служащий очень взволнован. — Подумайте только, как мы опозоримся, если сегодня вечерние газеты сообщат, что Воссидло встретился со взломщиками и вернул драгоценности. Постарайтесь. Вы должны быть у нас на хорошем счету! А я обязательно выбью для вас деньги. Вы будете не в обиде. Как вас зовут, между прочим?

— Ледерер, — говорит Куфальт. — Эрнст Ледерер.

— Не валяйте дурака, дружище, — говорит служащий в ярости. — Думаете, мне можно плести всякую чепуху про актерство, как пасторше? Как вас зовут, хочу я знать?

— Брун, — говорит Куфальт. — Эмиль Брун.

— За что сидели?

— Убийство с целью ограбления, — тихо говорит Куфальт.

— Вы? — говорит служащий. — Вы?

— Собственно говоря, это было неумышленное убийство, — говорит Куфальт нерешительно.

— Так. Глядя на вас, звучит тоже не особенно правдоподобно. Но если вы опять мне наврали! Между прочим, вы не фетишист?

— Что? — переспрашивает Куфальт.

— Являетесь ли вы фетишистом, спрашиваю я? Почему вы спите с дамской сумочкой?

Он показывает на черную сумочку, лежащую на подушке.

— Нет, нет, — смущенно говорит Куфальт. — Она принадлежит моей невесте. Она ее оставила вчера вечером.

— Здесь, у пасторши, и невеста в постели? — говорит служащий уголовного розыска. — Я думаю, Брун, или как вас там зовут, вы должны в ближайшие часы очень и очень постараться, чтобы нам не захотелось познакомиться с вами поближе. Ну, а теперь убирайтесь. Звоните, по крайней мере, каждый час. Куда вы пойдете?

— В квартал Трущоб.

— К кому там?

— К Лютту. Кугельс Орт.

— Ну хорошо, — говорит служащий несколько мягче. — Звучит правдоподобно. А сейчас проваливайте. И не думайте, что вам удастся смыться. Вас я схвачу в любом случае.

Куфальт уходит. Он знает, что оставшийся служащий сразу после его ухода откроет чемодан.

Он уходит, как говорится, навсегда.