Глава 32

Мисс Сильвер молча сидела на заднем сиденье. Когда они проехали Клифф, она наклонилась вперед и заговорила:

– Капитан Тэвернер, не слишком ли я злоупотреблю вашей добротой, если попрошу отвезти меня в Клифф-Хаус? Я хотела бы поговорить с инспектором Эбботом.

– Конечно, я вас отвезу, – ответил Джереми. – Знаете, мы пили чай у Джека Челлонера. Эббота тогда не было, но, конечно, с тех пор он мог появиться.

Фрэнка Эббота не было. У дверей в ожидании стоял Мэттьюс. Мисс Сильвер обратилась к Джереми:

– Сэр Джон Челлонер – ваш друг. Как вы думаете, он позволит мне воспользоваться телефоном? Я бы не хотела звонить из гостиницы.

Джереми вошел в дом и снова вышел в сопровождении высокого рыжеволосого молодого человека, которого представил мисс Сильвер. Ее проводили в кабинет и оставили у телефона и единственного в доме зажженного камина; остальные тем временем мерзли в холле. Джереми решил оживить процесс ожидания объявлением о том, что он и Джейн обручились.

Номер, который набрала мисс Сильвер, принадлежал полицейскому участку в Ледлингтоне. Ответил радушный мужской голос. Да, инспектор Эббот в участке. Он на совещании с инспектором Криспом и старшим офицером полиции. Он не знает, можно ли…

Мисс Сильвер повелительно кашлянула и сказала энергично:

– Будьте любезны, передайте ему, что с ним хочет поговорить мисс Сильвер.

На другом конце провода Фрэнк Эббот без сожалений сменил компанию инспекторов на общество мисс Сильвер. Он обнаружил, что поговорка «вода камень точит» напрямую относится к Криспу, а старшего офицера полиции он, как это ни прискорбно, счел в итоге напыщенным болваном. Покорно сносить напыщенность было не в характере Эббота.

В соседней комнате, прямо у него за спиной, Крисп и старший офицер полиции услышали, как он сказал: «Алло! Да, это я. Чем я могу вам помочь?» После этого он отвечал через разные промежутки времени: «Флоренс Дьюк? Да, могу… Что ж, как скажете, – не думаю, что возникнут какие-то сложности… Нет, не думаю… Ну, я ему скажу… Хорошо. До свидания».

Мисс Сильвер повесила трубку, чрезвычайно любезно поблагодарила хозяина дома и, устроившись на заднем сиденье машины, вновь погрузилась в молчание.

Когда она вошла в узкую дверь «Огненного колеса», какой-то человек как раз начал подниматься по лестнице. У нее сложилось впечатление, что этот человек шел из столовой, но, поскольку она только что вошла с темной улицы и свет лампы бил ей в глаза, она не могла сказать этого наверняка. К тому времени как ее глаза привыкли к свету и она вновь смогла видеть четко, этот человек поднялся на третью или четвертую ступеньку. Мисс Сильвер прошла в холл и узнала Флоренс Дьюк. Ей в голову тут же пришло весьма досадное объяснение того, почему миссис Дьюк была в столовой. Она ведь специально попросила… Она же ясно дала понять… Это было очень, очень досадно.

Она быстро поднялась по ступенькам – быстро даже для ее обычной энергичности – и поравнялась с Флоренс Дьюк на лестничной площадке. Слегка кашлянув для начала, мисс Сильвер заметила, что выходила из гостиницы и совсем позабыла о времени.

– Надеюсь, я не опоздала. Я бы с удовольствием переоделась к ужину.

Флоренс Дьюк повернулась к ней, и в свете висящей на стене лампы стало видно ее мертвенно-бледное лицо. В глазах ее явственно читался страх. Почти невольно мисс Сильвер взяла ее за руку.

– Миссис Дьюк, вам нехорошо? Боюсь, вы только что испытали потрясение.

Бледные губы дернулись.

– Потрясение…

– Вы говорили по телефону?

Флоренс вперила в нее широко открытые, пустые глаза лунатика и снова эхом ответила:

– По телефону…

Мисс Сильвер твердо сказала:

– Вам нехорошо. Давайте я провожу вас в вашу ком-нату.

Этот разговор нельзя было продолжать на лестнице, где любой мог их услышать. Она отвела Флоренс Дьюк в ее комнату и закрыла дверь.

– Что произошло? Я могу вам помочь?

Эта крупная женщина прошла через комнату к умывальнику, вылила в таз полкувшина холодной воды, наклонилась и окунула в воду лицо. Она выпрямилась, задыхаясь, потом еще несколько раз окунула лицо в воду. Затем взяла грубое полотенце и досуха вытерла лицо. Холодная вода, растирание и время на обретение самообладания сотворили чудо. С лица ее исчезла мертвенно-синеватая бледность, на него даже частично вернулся прежний румянец. Она сказала почти обычным своим голосом:

– Просто один из приступов – у меня они иногда случаются. Теперь я в порядке. – После долгого вдоха и выдоха она добавила: – У нас не так много времени, чтобы переодеться.

– Вы чувствуете себя в состоянии спуститься вниз?

– Я собираюсь это сделать. – Она невесело рассмеялась. – Как думаете, старик выставит шампанское? Мне бы оно не помешало.

Через десять минут мисс Сильвер спустилась вниз. Она переоделась в прошлогоднее летнее платье, которое, как и ее повседневное, было темно-оливкового цвета, но, к сожалению, с похожим на азбуку Морзе рисунком из оранжевых точек и тире. Были намеки и на другие цвета, но в целом главенствовал оранжевый. Ни одна другая вещь не могла быть ей менее к лицу. Брошь из мореного дуба неизменно покоилась у нее на груди. Она также надела очень старый короткий жакет из черного бархата, весьма удобный и теплый, без которого она никогда не рискнула бы поехать за город. По опыту она знала, что загородные дома часто чрезвычайно холодны и продуваются сквозняками. Когда она была на середине лестницы, прозвучал гонг, и она присоединилась к остальным по пути в столовую.

Все сидели на своих местах, когда появилась Флоренс Дьюк, которая выглядела так же, как весь этот день и накануне. Она, вероятно, не знала, как пристально ее разглядывают. Но если бы и знала, это ничего бы не изменило, так как она и так уже изо всех сил старалась держать себя в руках. Трижды она замечала, что у нее дрожат руки, и быстро опускала их на колени. Мисс Сильвер, которая сидела напротив, ничего не упускала из виду. На самом деле она практически ничего не упускала в поведении любого из Тэвернеров.

Джейкоб сидел на своем месте. Выглядел он старым и подавленным, а сходство с больной обезьяной было просто тягостное. Справа от него сидела Мэриан Торп-Эннингтон, слева – Милдред Тэвернер. Леди Мэриан говорила без остановки, обращаясь ко всем сидящим, и все были за это благодарны. Она рассказывала им о своей французской свекрови, которая была, мягко выражаясь, эксцентрична.

– Совершенно ничего, кроме шлепанцев на каблуках с отделкой из розовых перьев и ободка для волос с бриллиантами, который когда-то принадлежал Жозефине, – и правда очень неловко. И никогда не знаешь, где ее встретишь – это был такой запутанный старый замок, oubliettes^[36] и все такое. Слуги, разумеется, были вышколены и при встрече не смотрели в ее сторону.

Флоренс Дьюк перестала крошить кусочек хлеба и спросила громче, чем собиралась:

– Что такое oubliette?

Мэриан Торп-Эннингтон с большим удовольствием стала объяснять:

– Они раньше были во всех старых замках. В Рэтли тоже рассказывали про такой, но мы его так и не нашли. А тот, что находился в доме Рене, был просто ужасен: вынимаешь болт, часть пола проваливается, и твой враг летит вниз в какой-то жуткий сточный колодец. Его, конечно, осушили и все такое, но мне кажется, там было очень много костей. Но я думаю, французы не очень-то тщательны в таких делах; мне никогда особо не нравилось жить там, а с учетом того, что Эглантин была совсем безумна и денег на поддержание замка в достойном виде не было, может, и хорошо, что у нас не было детей. Хотя, конечно, когда Рене разбился, это была ужасная трагедия, и я думала, что никогда от нее не оправлюсь.

Она посмотрела в другой конец стола и кончиками пальцев послала воздушный поцелуй Фредди Торпу-Эннингтону.

– Фредди, милый, ты помнишь, что я была совершенно раздавлена? Помню, я думала, что никогда больше не выйду замуж. Но, может, все вышло к лучшему, если бы не банкротство консервной фабрики отца Фредди.

Джейкоб изучал ее с легким намеком на его прежнюю веселую язвительность.

– Что вам нужно, так это чтобы кто-нибудь оставил вам состояние, верно?

Она от всей души согласилась:

– Конечно, мой первый муж должен был оставить свое состояние мне, но большая его часть досталась секретарше, настоящему пугалу. Сокрушительный удар, разве нет?

Милдред Тэвернер теребила пальцами свои венецианские бусы. Она сказала тихо и торопливо, словно говорила сама с собой, а не обращалась к остальным:

– Oubliette… oublier… Это «забыть» по-французски… По крайней мере, я так думаю… Я никогда не делала успехов в языках, и мой французский совсем запущен. Полагаю, это означает, что они проваливались в эти дыры и о них забывали… – Она резко и непроизвольно вздрогнула. – Ох, как страшно! Надеюсь, это не мне приснится.

Мэриан Торп-Эннингтон плавно перешла к подробному рассказу об ухаживаниях Фредди.

Когда все вышли из столовой, мисс Сильвер решила улучить минутку и поговорить с Айли. Ей удалось перехватить ее, когда та появилась с подносом для кофе.

– Айли, есть ли в доме дополнительная телефонная линия?

– Да, есть – в буфетной, ею пользуется дядя.

– Он сейчас там?

Айли удивленно посмотрела на нее.

– Был минуту назад, убирал серебро. Но вы можете позвонить из столовой, мисс Сильвер, – там никого нет.

Мисс Сильвер вернулась в гостиную. Вскоре, увидев, как вошел Кастелл, она проскользнула в столовую и позвонила в Клифф-Хаус. На звонок ответил Мэттьюс и выслушал просьбу передать мистеру Эбботу, что мисс Сильвер хочет с ним поговорить. Мистера Эббота позвали к телефону. С первыми же звуками голоса мисс Сильвер он понял: у нее есть причины полагать, что необходима осторожность. Сам факт того, что она позвонила, говорил о том, что она хочет сообщить нечто важное. Сразу же стало ясно, что ей требуются ответы на два вопроса.

– Мне нужно кое о чем вас спросить; о двух вещах, собственно. Просьба, с которой я обратилась к вам прежде, чем вы ушли из гостиницы сегодня днем – вы что-нибудь предприняли по этому поводу?

– Были некоторые помехи, но теперь они устранены благодаря моему всем известному такту. Я продолжу заниматься этим завтра с утра пораньше. Это все?

Мисс Сильвер кашлянула.

– Отнюдь. Позже я обратилась к вам еще с одной просьбой. Она удовлетворена?

– Да.

– Я просила, чтобы ничего не разглашали до утра, однако у меня есть основания полагать…

– Знаю. Но я не мог его остановить. Мне жаль.

– Это было ошибкой. Надеюсь…

Сказав последнее слово, она безошибочно различила слабый щелчок. Кто-то поднял трубку на дополнительном аппарате. Мисс Сильвер продолжила ровно и без паузы:

– Передайте от меня привет, когда будете писать письмо, и скажите, что мне очень интересно все, что там происходит. До свидания.

Фрэнк Эббот тоже услышал щелчок и мысленно поаплодировал хладнокровию мисс Сильвер. Повесив трубку, он задумался над заданными ею вопросами. Крисп оказался весьма несговорчив по поводу ковра, несговорчив и требователен. Он не хотел ссориться и при этом не хотел заниматься этим сам, без свидетеля. Эбботу подумалось, что Криспу ужасно не хочется, чтобы что-то испортило его четкое и ясное представление дела. Дознание было назначено на одиннадцать тридцать. Если они найдут пятна крови на ковре в кабинете Кастелла, то дело, как его собирается преподнести Крисп, окажется вовсе не четким и ясным, а весьма запутанным. Ведь если Люка Уайта убили не там, где он был найден, то все улики, касающиеся Айли и Флоренс Дьюк, которые спустились вниз и обнаружили его, окажутся ненужными. Убийство, совершенное на почве страсти, превратится в тщательно обдуманное преступление, в котором почти наверняка принимал участие не один человек. Нет, Крисп совершенно не заинтересован в том, чтобы найти эти пятна крови. Фрэнк и сам не очень хотел ими заниматься, но их придется поискать, и сделать это до начала дознания. Что касается второй просьбы мисс Сильвер, он сделал все возможное, чтобы не дать Криспу позвонить Флоренс Дьюк. Однако его усилий оказалось недостаточно. Некоторое время он раздумывал над тем, что подразумевал этот второй вопрос. В деле Дьюк были свои возможности. Он продолжил их обдумывать.