XXXVI
В плену
Пробуждение было отвратительным. Меня окатили ледяной водой из ведра, не щадя, зато сознание включилось мгновенно.
– Эй там, поосторожней! Что тут, собственно, происходит?..
– Пасть заткни! – послышалось в ответ. Голос был грубым, хриплым, а его обладатель – толстый лысый бородач под два метра ростом стоял у решетки и потирал руки. – Вот миска, жри, сегодня добавки не будет, а завтра может не быть тебя. Скоро твой первый выход в свет, готовься.
Вокруг сплошная решетка и стены. Я заперт в клетке, как дикое животное. И обращение со мной предусмотрено соответствующее – мерзкое на вид содержимое миски подтверждало эту догадку.
– Кто вы? Что вам надо?
– Я сказал, пасть заткни!
Бородач, не дождавшись ответа, сплюнул на пол и ушел обратно по коридору. Где-то скрипнула дверь. И только после этого все вокруг зашевелились.
Оказалось, что камер рядом с моей полным полно – не меньше десятка, и почти в каждой имелся свой обитатель. Мужчины: грязные, ободранные, но все крепкие на вид. Не было тут ни женщин, ни детей, ни стариков.
– Мужик, ты как? – Мой сосед из ближайшей камеры – лет сорока, одетый в немыслимые обноски, требовательно смотрел на меня.
– Вроде живой, приложили крепко по голове… – Я ощупал огромную шишку и непроизвольно ойкнул.
– В коробочку зажали? Обычный способ охотников. Им главное твою шкуру не попортить, иначе заказчик не заплатит. Шкура еще для дела нужна, а башка – она и есть башка, дубовая…
– Заказчик? А кто он и что ему нужно?
– Что нужно – понятно, драться будешь на арене. На тебя деньги большие поставят. Кто-то выиграет, кто-то проиграет. Кто-то может умереть…
– Драться? На арене? – Я до сих пор не совсем улавливал, что именно он имел в виду.
– Он тупой, совсем тупой! – бешено заорал кто-то истерично-визгливым голосом через камеру от меня. – С дебилом жизнь свела! Слышишь, дебил, убивать тебя тут будут, понял теперь? Выпнут на арену, ножик в зубы дадут, и выгребай, как умеешь.
– Ножик-то ладно, – подхватил другой голос, – а вот ежели с пустыми, это самое, руками, то совсем, значится, худо…
– Да я бы их и голыми руками рвал, – продолжал неистовствовать невидимый визгун, – но у них же броня, мечи, пики, да и выпускают их по трое против одного из наших.
– Уж ты бы порвал, – ухмыльнулся мой сосед, прислонившись к решетке, – в прошлый раз ты вон как всем показал свою удаль, что портки потом полночи отстирывал.
Визгун умолк, только что-то забурчал себе под нос.
– Но если вкратце, он прав. – Мой сосед пожал плечами. – Выставят тебя на арену и скажут: убивай или умри. Третьего там не дано… разве что публика пожалеет, но я бы на это не рассчитывал. Кстати, меня Крафт зовут. Крафт Силлас. Этого истеричку называй Мэлвином. Остальные сами представятся, если захотят…
– Кирилл Бреннер. Послушай, но ведь все это незаконно! Какие бои? Какая арена посреди столицы?
– Подпольные бои, Бреннер. Странно, что ты, опытный на вид человек, ничего об этом не слышал. Арена существует не первый год, и никакой катаклизм не может помешать.
– Снаружи больше чем катаклизм. – Я не находил слов. – Сегодня город чуть было не стерли с лица земли, ты это понимаешь? А у вас тут бои, арена? Это что за бред? Да все заказчики давно разбежались и наблюдают сейчас с безопасного расстояния за столицей, выживет кто или нет…
– Раз ты тут, то все же выжил, – спокойно констатировал Крафт. – А про устроителей ты зря так, они люди совершенно помешанные на боях. Внешний мир их не интересует. Так что… что бы там ни происходило с городом, если это его не уничтожит, то боям не помешает. Я бы на твоем месте отдохнул немного, вечер будет тяжелым.
Я послушался и присел прямо на грязный пол, прислонившись спиной к решетке. Было зябко. Куртки я лишился, включая содержимое карманов – нож, револьвер, «дырокол», браслет Зоммера и прочие мелкие предметы перешли к новому владельцу, мне же остались лишь пустые карманы штанов да грязная рваная сорочка. Даже обувь и ту с меня сняли, не побрезговали.
Внезапно из дальней клетки послышался оглушительный рев. Так могла бы реветь пожарная карета, требуя освободить проезд, такой гудок подавал поезд, приближаясь к станции.
– Ну-ка, цыц, зверюга! – прикрикнул Крафт. – Ишь, проголодался, горемыка. Жрет как конь, и все ему мало…
С моего места ничего нельзя было разглядеть, но Силлас сам пояснил происходящее:
– Это горный человек Джабарда. Охотники словили его давеча и прямо сюда притащили – знают, куда пристроить диковинку, чтобы сорвать куш. Думаю, за него тройной тариф отвалили…
Надо же, как изворотлива судьба, Джабарду ищут по всей империи, а он, оказывается, здесь, в подвале в клетке ожидает выхода на подпольную арену. Интересно, он вообще что-то понимает?
– Ты не думай, он хорошо держался, выстоял.
– В чем смысл боя? Убить врага?
– Это редко удается, обычно убивают нас – сброд, собранный охотниками. Но теоретически – да, если мы убьем всех, то победим. Обычно же нужно просто выстоять десять минут. Если ударят в гонг – считай, повезло, остался еще на день, до следующего раза.
– Ты сколько здесь уже?
– Двадцать семь арен, самый «старый» из всех. Мэлвин четвертый круг держится, но у него своя тактика – бежать и тянуть время, пока успешно. Джабарда – новичок, второй круг. Остальные кто как. Люди тут мрут как мухи, всех и не упомнишь.
Н-да, из огня да в полымя, но медведь остается медведем, даже если его за море отвезти! Я не собирался умирать на арене, не для того, кхе-кхе, цветочек цвел.
– Итак, к нашим баранам. Бои проходят по разным системам. Бывает один на один – это самое лучшее, хотя честным поединком там и не пахнет, или один против нескольких противников. Самое удобное – это все против всех. Точнее, все мы против всех них. Тут уж так, выживешь – молодец, нет – холодец, причем реальный. Слышал я еще в прежние времена про забаву одного из местных заправил – он уши побежденных на кухню отдавал, ему из них холодец варили, а он жрал, скотина.
Интересно, кто эти люди, заправляющие столь серьезным предприятием, как арена. Это не простые контрабандисты типа Симбирского – уровень выше. У них руки должны тянуться на самый верх, иначе столь одиозный вид развлечения для богатых ублюдков быстро бы приказал долго жить…
Я слышал, конечно, краем уха о некоем тайном заведении, где происходит нечто особое, но не слишком заинтересовался сплетнями, о чем теперь немного жалел.
И кто конкретно заказал меня? Вряд ли охотники схватили первого попавшегося человека. Нет, они шли ко мне целенаправленно, я был уверен, вот только события последних дней настолько выбили меня из колеи, что среагировать должным образом я не сумел, за что и поплатился.
И все же мне требовалось знать имя заказчика. Я найду способ отомстить. Но это в будущем, сейчас же главное выжить, а к этому мне не привыкать. Я давно стал специалистом по выживанию в любых нетипичных условиях.
В левой стороне груди слегка заныло – еще чувствовался укус Люка. Все-таки крошка-фогель отщипнул от меня изрядный кусок мяса, и пусть новый метаболизм позволил ране быстро затянуться, но кое-какие неприятные ощущения все еще оставались. Как бы эта рана не помешала мне драться – а в том, что драться придется, я уже не сомневался. Вечно я вляпываюсь в разное дерьмо…
Утро вечера мудренее. Я внял совету и постарался задремать. Есть я не стал, а в сон провалился, к своему удивлению, мгновенно, и крепко проспал до того самого момента, как бородатый охранник вернулся, тяжело ступая по шершавым камням.
С бородачом пришли еще двое – на поясах дубинки, в руках длинные палки с петлями на концах. Они начали с дальних клеток. Действие происходило следующим образом: тюремщики совали палки с петлями сквозь прутья клеток, пытаясь поймать в захват конечность или шею заключенного. Когда это удавалось, то дверь отпирали, бедолагу вытаскивали наружу и уводили прочь по коридору. Одного за другим. Не вернулся никто.
– Сейчас время одиночных поединков, – пояснил Крафт, зевая. Наши клетки были в самом конце закутка, так что мой сосед время понапрасну не тратил, а дремал до последнего. – Тех, кто хорошо проявлял себя прежде, держат для последнего массового боя. Кто сумеет выжить и сегодня, вернут обратно. Домой, так сказать.
Силлас недобро засмеялся. Он встал на ноги и начал делать упражнения, разминая мышцы.
– Надо быть в форме. Тело нужно разогреть, подготовить.
Я мысленно согласился с ним и последовал его примеру, тяжело поднялся – все тело ныло, но ни растяжений, ни сильных ушибов я не чувствовал. Несколько приседаний, скрутки корпуса, наклоны, размять шею, плечевую часть, руки… обычная разминка боксера перед началом тренировки – когда-то я неплохо боксировал, хотя чемпионом так и не стал.
Крафт довольно кивал, наблюдая за мной.
– Я сразу понял, что ты мужик опытный. Если что, будем держаться вместе. Согласен?
– Да. – Отказывать я смысла не видел. Впрочем, до группового боя еще дожить надо. Крафт вроде бы в себе уверен, а вот я сомневался в собственной бесконечной удаче. Рано или поздно судьба повернется ко мне тыльной стороной.
Тюремщики тем временем вытащили из клетки истеричку Мэлвина. Тот практически повис в петлях, он больше не вопил и не грозился, скорее впал в транс, а может, просто трусил.
Его утащили и вскоре вернулись за Джабардой. Вот этот индивидуум сдаваться не собирался даже на предварительной стадии. Горный человек умудрился сломать одну из палок, но вторую все же накинули ему на шею, изрядно придушив.
Когда его уволокли по коридору, Крафт сказал:
– Ты новенький, значит, пойдешь последним – так тут заведено. Увидимся, коли повезет. Удачи, друг!
– И тебе удачи, друг! – искренне пожелал я. Мы в одной лодке, на одинаковых условиях. И победы я желал всем гладиаторам поневоле, включая Мэлвина и Джабарду.
Ничего, если мне суждено будет выбраться из этой передряги, император лично услышит мой доклад, и у кого-то из начальства полетят головы, уж я это устрою. Ведь подобное предприятие невозможно держать в полном секрете, и кто-то из полицейского департамента попросту закрывал глаза на творящееся здесь, получая, разумеется, мзду за подобную выборочную слепоту. А зрители? Людям подавай зрелище, остальное их не интересует.
Минуты тянулись в томительном ожидании. Теперь, когда я остался один, а всех моих временных товарищей увели в неизвестность, вместо страха я почувствовал нетерпение.
Арена, говорите! Драться, говорите! Что же, я буду драться, хоть на кулаках, хоть на ножах, хоть на рыцарских двуручных мечах. Кто я такой, чтобы выбирать, в каком виде придет ко мне смерть?..
Наконец настал мой черед. Бородач, тяжело дыша, подошел к клетке. За его спиной маячила все та же пара тюремщиков.
Я не сопротивлялся, и бородач первым же движением накинул петлю мне на шею, да так сжал, что я захрипел, задыхаясь. Тюремщики воспользовались ситуацией и стянули мне руки веревками, после чего хватка на шее ослабла.
– Силы копишь? Молодец, они тебе понадобятся, – одобрил бородач, выволакивая меня из клетки. – Боюсь, не сдюжишь. Первый бой, он все решает.
Говорить я все равно не мог, только хрипеть, поэтому диалога не получилось.
Меня протащили по коридору, в конце которого оказалась решетчатая дверь, за которой – второй коридор, короче, потом ступени. Иногда я почти падал, но меня каждый раз вовремя подхватывали.
Наконец мы пришли. Первым делом я услышал шум толпы. Где-то совсем рядом гудело человеческое море. Иногда равномерно глухо, как в штиль, иногда волной по нарастающей, а время от времени гул срывался в отдельные восторженные крики, многократно усиленные десятками голосов.
– Горный человек хорош! – одобрительно покивал головой бородач, прислушиваясь к звукам толпы. – Его любят. Ставки высокие. Мой тебе совет: понравься толпе! Уж не знаю, как ты это сделаешь и способен ли… но тут все решает толпа. Если ты станешь ее любимцем, то проживешь чуть дольше. Усек?..
Тюремщики вновь придержали меня, а бородач отпер одну из дверей.
– Тебе сюда. Переодевайся. Бери любые вещи, любое оружие. Потом жди, за тобой придут.
Он чуть подтолкнул меня в спину, но этого оказалось достаточно, чтобы я кубарем покатился вперед. Дверь за спиной захлопнулась, но вокруг было достаточно света, чтобы осмотреться.
Помещение, в которое я попал, более всего напоминало костюмерную императорского театра. Вешалки с одеждой занимали треть зала. Штаны, камзолы, сорочки, сапоги, шляпы – все не новое, весьма потрепанное, кое-что в подозрительных бурых пятнах, но зато на любой вкус и размер.
Мое одеяние оставляло желать лучшего, поэтому недолго думая я переоделся в просторные удобные вещи, шитые по моде века эдак пятнадцатого, зато почувствовал себя человеком. Сорочка была чуть порвана на груди напротив сердца. Кто был тот человек, последним ее надевавший?..
Другую часть помещения занимали стеллажи с оружием. И опять же, только исторические экспонаты. Ятаганы, шпаги, сабли – всем этим давно не пользовались в регулярных частях, разве что с парадным мундиром по этикету носили короткую шпагу, но местное оружие предназначалось для боя – некоторые клинки были заточены, хотя и ржавых хватало. Видно, за оружием следили от случая к случаю, и далеко не каждой шпаге или мечу повезло.
От идеи размахивать двуручным мечом, коих здесь валялось с дюжину, я сразу отказался. Как отказался и от кольчуг разных видов. Мое преимущество – скорость и маневренность.
Вот ножи я себе выбирал тщательно, насколько это было возможно. Парных не нашлось, но среди прочего хлама я выискал два относительно приличных клинка. Помимо них я выбрал себе гусарскую саблю с закругленной пальцевой дужкой.
К сожалению, стрелкового оружия в ассортименте не имелось.
В итоге вид я приобрел диковатый, но цельный. Сапоги, штаны, сорочка, чуть распахнутая на груди, за поясом ножи, в руках сабля. Вот только одежда грязная, оружие нечищеное, да физиономия кавалера оставляла желать лучшего. Думаю, появись этакий аристократ в селе, редкая девушка захотела бы прогуляться с ним на сеновал…
Дальняя дверь, которую я и не приметил, со скрипом распахнулась.
Яркий свет залил помещение, заставив меня чуть зажмуриться.
– Бреннер, на арену! Твой черед.