ГЛАВА 18. ХОР - ДЕЛО ХОРОШЕЕ

     17-го в понедельник на английском Шапокляк выступила со странным сообщением:

     - Сегодня получена команда из РайОНО, о соревновании школьных хоров к Новому Году. Получите текст, к завтрашнему дню, чтобы от зубов отлетало. Текст английский, поэтому всем кто будет петь, поставлю лишнюю пятёрку в журнал.

     С этими словами Валентина кладет на первые парты стопки листов с распечатанными словами.

     - Валентина Антоновна, а напойте мотивчик уж сразу, а то потом трудно будет менять с того, что я представлю, на тот, что на самом деле. – Андрюха опять прикалывается.

     - Липко, прекрати паясничать! Завтра будет спевка после уроков, придет хормейстер, она вам и споёт, и сыграет, и спляшет, если понадобится.

     Вот листки со словами доходят до нас с Олегом. Интересно, что там в этот раз будет, неужели тоже «Solidarity forever»? Опаньки! Так и есть. Надо предупредить Шапокляк о возможных неприятностях с этим религиозным гимном вероятного противника. Я тяну руку вверх.

     - Валентина Антоновна, а почему мы будем петь баптистский религиозный гимн? Это же музыка известной американской песни «Глори, глори, аллилуйя», что по-русски будет «Славься, славься, слава богу».

     Валентина обеспокоенно роется в своих бумажках. Наконец поднимает просиявшее лицо и торжественно зачитывает:

     - Автор текста Ральф Чаплин. Прямой перевод названия «Солидарность навсегда». Песня создана во время великой депрессии и стала гимном борцов с капиталистами. Так что ты тут попал в лужу, Боря, сядь и не умничай.

     - Я то сяду, а вот как посмотрит РайОНО на то, что советские школьники на конкурсе исполняют песенку на музыку религиозных гимнов, это большой вопрос.

     Нашу дискуссию прерывает звонок на перемену. Я подхожу к Шапокляк и говорю, что могу завтра ей принести другую песню. Гораздо более подходящую в политическом смысле. Это «Бомбардировщики» МакХью. Вру, что отец записал на фронте слова. Мелодию все знают, потому что её исполнял Леонид Утесов^[80]. Там есть и английский куплет и русский. Так что может получиться в духе стыковки «Союз-Аполлон». И никаких тебе аллилуй.

     - Ну, неси, посмотрим, что там, - махнула рукой со вздохом Валентина.

     …

     Следующий день. Актовый зал. Я раздаю переписанные от руки тексты. Писал их через пять копирок, чтобы быстрее, как все-таки трудно заниматься пропагандой в это время. Ни печатать, ни копировать невозможно!

     Раздать еле успеваю. В зал входит невысокая пожилая женщина с романтическими завитками, как у артистки Татьяны Дорониной. В остальном все стандартно, черная юбка до середины голени и темно-красный вязаный жакет. Сама, наверное, вязала. Это и есть наш хормейстер - Татьяна Юрьевна.

     Ей, как ни странно, мой выбор понравился, думаю, интересным показалось разделение на мужские и женские партии. Там же как? Куплет поют обеспокоенные ждущие своих мужчин боевые подруги, а припевом им отвечают бравые парни. Драматургия, чуть-чуть интрига, не то, что этот вялый псалом.

     Но сначала распевка: - Ми-ма-мо-му-у-у-у, тянем мы, едва сдерживаясь от смеха. Валентина тоже смеётся, прикрывая губы платочком. - Ми-ма-мо-му-у-у-у

     - Достаточно, - командует Татьяна, - Представили ситуацию. Самолёты улетели бомбить фашистов, их могут сбить, поэтому девушки волнуются и переживают. Девочки начали, пока без музыки.

     - Классно! Вас можно «а капелла» выпускать. Но все-таки попробуем с музыкой. Только не забудьте, сначала вступление перед девичьей партией и перед мужской. Будьте внимательны!

     - И не забудьте выучить английскую часть! – это уже напомнила о себе Шапокляк. Вот не даёт удовольствие получить.

     Через час мы свободны и, голодные как волки, несемся по домам.

     - Точно, будем теперь и эту песенку на пьянках петь - поддакивает Вадик.

     - Борька, ты, где нашел английский текст? – пристаёт ко мне Олег, - я так даже и не знал, что это американская песня. Думал, что Утёсов сочинил.

     - Тут история давняя. Мой отец воевал в дальней авиации, а под Кенигсбергом им придали эскадрилью В-17, тех, что у нас называли «летающая крепость». Лётчики бухали вместе. Пили и пели. Там папаня и попросил слова написать. И даже сумел ту бумажку сохранить. А вот как того парня зовут, что текст ему написал, он забыл.

     - Ага, надрался, наверное, до беспамятства – смеётся Коновалов, - Летчики такие, они в этом деле толк знают.

     …

     Мне повезло, что история с первым танцевальным вечером в школе не получила широкой огласки и вообще не вышла за пределы школы. Кузьминична даже Тимофеичу ничего не рассказала. Меня, правда, на следующий день вызвала к себе в кабинет и долго нудно распространялась про идеологические диверсии, происки врагов и высокие моральные требования к строителям коммунизма. Сообщила, что выговор мне объявит в следующий раз, если, повторится что-то подобное. Зато финал был на удивление конструктивен:

     - Борис, а у тебя нет знакомого, который мог бы собрать цветомузыкальную установку? Мне кажется, цветомузыка подошла бы больше для танцев, чем просто темнота. Когда появится у вас такое устройство, тогда и можно будет разрешить устраивать вам танцульки с приглушенным освещением.

     - Марькузьминична, так сразу я вспомнить не могу, надо подумать, с друзьями поговорить. Возможно, что такого человека можно найти, если и не в нашей школе, то среди родственников или знакомых. А с прошлых выпусков вы никого не помните, кто бы радиоделом увлекался?