46

Баку казалось, что он грезит наяву. Он-то думал, в Египте его ждет ужасная жизнь, полная лишений, а вместо этого обрел счастье. Жена, свой дом, работа… Срок его наказания истек, и хозяин фермы устроил по этому случаю застолье с большим количеством пива и вина. Писарь-учетчик вычеркнул имя Бака из списка военнопленных, и с этого момента он стал египтянином, таким как все. О его прошлом больше никто не вспомнит.

Да от него и мало что осталось: Баку самому хотелось все забыть, за исключением, пожалуй, Лузи, к которому он был очень привязан.

Узнать о его судьбе представлялось делом нелегким, тут нужна осмотрительность. Если слишком интересоваться судьбой каторжника, можно и самому попасть в неприятности. Лучше действовать по обстоятельствам, как говорится, маленькими шажками.

Когда все наелись и напились, фермер позвал Бака прогуляться – чтобы не было тяжести в животе. Вдвоем они прошлись по усадьбе.

– Люблю эту землю, богатую и щедрую, – заговорил фермер. – Она нас кормит, а потому заслуживает уважения. Ты уже научился ходить за сохой и делать такие борозды, чтобы не портить почву. Я обучу тебя и другим секретам, чтобы поля и впредь давали нам много золотых колосьев.

Прежде этот брюзга ничего подобного не говорил. Фермер остановился, окинул любовным взглядом свои поля и хлева, перевел дух.

– Если урожай будет хороший и с живностью порядок, Карнакский храм выделит мне еще участок и два десятка коров. Целое состояние… А я, может, и откажусь.

– Почему? – изумился Бак.

– Старость, да и устал я. Оставить все это добро не на кого. Сыновья – сапожники в Фивах и столичную жизнь на эту не променяют. А вот ты, Бак… Скажи, ты бы согласился обрабатывать этот новый участок? Труд тяжкий, сразу предупреждаю. Даже в праздники придется доить коров и ходить за ними. Поначалу у тебя будет всего пара батраков, и я буду строго следить за доходами. Не справишься – выгоню.

Хозяин не шутил. Бак же, прекрасно понимая, на что идет, согласился.