* * *

После исчезновения дракона время для Алияса словно остановилось. Жизнь перестала иметь всякий смысл. Желание не двигаться, не видеть, не слышать, не дышать стало непреодолимым. Если бы не Борей и личный секретарь, Алияс, пожалуй, и правда бы замер и забыл, что движение неотделимо от существования.

Увы, с уходом Шайса он не перестал быть регентом и жрецом. Дела требовали рассмотрения, драконы и драко ждали подарка новой жизни. Избежать этого не было никакой возможности — элементаль и юный помощник зорко следили за тем, чтобы Алияс не оставался один, поддаваясь унынию и завязая в собственной депрессии всё глубже.

Борей решил, что Фиор восхищается Инисом Иврисом достаточно сильно, чтобы тот явился ему в двуногом образе, представившись защитником и сообщил, что его обожаемому правителю очень плохо. Его предали.

Большего Борей не сказал, да это и не требовалось, Фиор был поражён и бросил все силы на то, чтобы оказаться достойной поддержкой регента в тяжёлое время.

Элементаль не догадывался, что наблюдательный секретарь давно пришёл к тому же выводу — с Инисом Иврисом что-то происходило. Что-то ужасное.

Предательство объясняло многое. Должно быть, потрясение оказалось слишком сильным, сломив регента. Инис Иврис поднял драко из пепла, подарив им новый мир, и теперь Фиор сделает всё, чтобы помочь обожаемому правителю пережить удар.

Сам Алияс едва ли замечал происходившее вокруг. Для него всё выглядело одним невероятно медленным сном, из которого его то и дело дёргали, говоря что он должен делать: куда идти, что прочитать, где поставить подпись. И он делал, не имея сил противиться. Делал потому что было нужно. Об этом с неумолимым постоянством ему напоминал Борей. Снова и снова.

Он никогда не спорил с элементалем, понимая, что тот прав. Просто с недавних пор обыденные дела легли неподъёмной ношей. То, с чем он легко справлялся, вдруг стало поистине устрашающим, непосильным.

Алияс внял предложению Борея оставить преподавание в академии. Вместо этого элементаль предложил выбрать одну из школ драко в Нижнем городе, и эльф с облегчением уступил, поняв, что не придётся возвращаться туда, где всё напоминало ему о чёрном драконе.

Это был первый разговор после ухода Шайса, когда Алияс действительно слушал и отвечал сознательно, не испытывая привычного безразличия.

Второй разговор был менее приятным.

Однажды к нему ворвалась Ганеш. Она рвала и метала, требуя у Алияса объяснений.

— Он уш-шёл, — просто ответил эльф, отчётливо ощущая разорванные края дыры, оставленные на том месте, где пылал его личный Огненный цветок.

— Что значит уш-шёл? — прошипела растерянная драконица. Алиясу оставалось подёрнуть плечами и привычно уставиться в пустоту, окружавшую его со всех сторон. — И ты отпустил его?

— Нет. Он просто наш-шёл способ сбеж-шать.

— Но как?! — Ганеш не представляла, каким образом её сыну оказалось такое под силу.

Да, он был невероятно силён, когда обрёл в Пару Алияса, но после того, как его жизнь началась с чистого листа, он превратился в обычную ящерицу, обладающую таким же магическим потенциалом, как и многие его ровесники.

— Это не важ-шно. Он с-з-сделал с-свой выбор, — отозвался эльф и Ганеш впервые обратила своё внимание на самого Алияса.

Светлого она не видела пару месяцев.

Вначале драконица и вовсе не обратила внимание на пропажу сына. Осана, навестившая того однажды, заверила мать в том, что всё было хорошо. Шайс шёл на поправку и выглядел, как всегда, замечательно, хотя дочь не преминула попросить вернуть младшего в пещеры.

Как бы не так, — подумала тогда Ганеш, очень довольная тем, что сын наконец побудет со своим эльфом наедине. Всё сложится так, как и должно.

Алияс был привлекателен и хрупок. Именно такие партнёры цепляли глаз её сына. Она прекрасно знала, с кем, где и когда тот проводит время, но благоразумно не вмешивалась, понимая, что дракон слишком молод и опыт ему необходим. Хотя бы для того, чтобы не побояться подступиться к более опытному и неприступному эльфу.

От Алияса она, конечно, всё держала в секрете. Светлый не мог об этом не догадываться, но они никогда не обсуждали эту сторону взросления дракона.

В конце концов, Алияс мог избежать всего этого, открой он Шайсу правду. Но эльф упорствовал, и Ганеш оставалось только догадываться, что бродило в чужой голове.

Впрочем, она старалась держаться в стороне, позволяя себе только советы и просьбы — жизнь принадлежала им, а своим вторым шансом её сын и вовсе был обязан Алиясу. Ганеш благоразумно решила довериться ему и судьбе — пары всегда притягивало друг к другу. Они не могли быть рядом друг с другом и оставаться безразличными. Так должно было случиться и в этот раз.

Она сама не навещала сына только для того, чтобы не помешать своей опекой и не смутить юного дракона перед избранником. Так рассудила Ганеш.

Поэтому, когда Шайс очутился у Алияса, а дочь принесла хорошие известия, что брат в полном порядке и не торопится домой, драконица вздохнула с облегчением, погрузившись в дела клана, коих всегда было предостаточно. Она не сразу заметила длительное отсутствие сына, который и раньше позволял себе надолго покидать родные пещеры.

И всё же, поймав себя на том, что очень соскучилась по Шайсу, она первым делом спросила у прислуги, где младший господин. И получила в ответ озадаченный взгляд — никто не видел младшего господина уже очень давно.

Затем Осана сказала, что тот у Кинето. Ганеш удивилась — Шайс не был у Алияса, но и домой не вернулся. Возможно, влюблённые искали общий язык, и без романтических драм, свойственных молодёжи, не обошлось.

Она решила подождать ещё немного — для вечных созданий время никогда не являлось приоритетом. Однако Шайса всё не было. Как и не было никаких вестей от Алияса…

Устав ждать, она приказала найти молодого господина. Но Шайса не было нигде.

Будучи главой клана, драконица даже использовала заклинания. Сначала она попросту призвала его, используя истинное имя, но не получила ответа. Это озадачивало ещё сильнее.

Ганеш стала искать.

Не было его у друзей, не было в Верхнем и Нижнем городах, не было нигде. Неожиданная догадка, что у Шайса с Алиясом всё наконец сложилось и они увлеклись друг другом настолько, что забыли обо всем вокруг, успокоила.

Но когда Ганеш связалась с главой академии, попросив отпустить учителя новой истории для личного разговора, старый друг Уиндрох Дош ответил, что Алияс больше не преподаёт.

Разгневанная, она понеслась к пещере, где тот обитал затворником в образе обычного Светлого, но в ней никого не оказалось. Оставалось единственное место, где драконица, в конце концов, отыскала Алияса.

Эльф находился в тронном зале, и когда Ганеш потребовала ответа, он, отослав секретаря, огорошил её невероятной новостью — Шайс ушёл!

Всё ещё пребывая в растерянности, она уставилась на костяную маску. Видеть сквозь она не могла. Но Алияс напоминал статую. Казалось, не спрашивай она ничего, и он сможет просидеть так вечно.

Каменное изваяние с едва трепыхавшимися волосами пугало. Алияс был живым и подвижным, но костяной дракон ничем не напоминал знакомого ей эльфа.

— Ты отыщешь его? — после невероятно долгой паузы спросила она. Он не отвечал целую вечность. — Алияс?

— Он с-зделал с-свой выбор, Ганеш-ж. Я бе-с-силен.

— Но…

— Хватит! — взвился он, оказываясь на ногах. Волосы угрожающе зазмеились вдоль плеч. — У него новая ж-шиз-снь, и не нам указ-сывать, что ему делать!

— Он ещё юн и ничего не понимает! Он не знает…

— Он не з-снает и не хоч-шет з-снать, — оборвал Алияс.

Красные глаза светились кровавым гранатом.

— То, что помним мы, больш-же не его жиз-снь. Он имеет право с-зделать с-свой выбор. — Волосы Алияса чуть опали, и он тяжело опустился в кресло. — И он его с-зделал.

Ганеш ушла.

Стоило ей исчезнуть за дверью, как рядом оказался Борей. В последнее время ему часто приходилось утешать Алияса. Он был единственным, кроме Ганеш, кто знал всё и предлагал дружеское плечо, но, в отличие от драконицы, он эльфа ни в чём не винил.

Выбор сделал не Алияс. Оставалось надеяться, что однажды Ганеш поймёт и примет его решение.