14 глава

После пикника у Бишопов минуло несколько недель, а жизнь Луизы успела поменяться в лучшую сторону. Она с радостью окунулась в местную светскую жизнь: несколько раз ее навещала Франческа, и четыре раза Луиза принимала у себя мадам Монсиньи с дочерьми. Хотя визиты последних носили двойственный характер: они совершенно искренне восхищались графиней Грейсток и столь же искренне, и, стоило признать, неистово мечтали обратить на себя внимание хозяина «Магдалены». Вчера, например, Маргарита так томно изогнулась на канапе, надеясь поймать взглядом шедшего через двор мистера Уоррингтона, что свалилась на пол, благо Томас этого не заметил.

Адеолу невероятно веселили эти попытки, и после визитов она с удовольствием обсуждала их с миссис Пинс, попивая на кухне горячий кофе с молоком. Компаньонка прониклась к нему симпатией, и теперь ее нередко можно было видеть с чашечкой обжигающего напитка. Изредка по вечерам в гостиной к ней присоединялся и мистер Свенсон, неторопливо делясь новостями. Жизнь постепенно входила в привычную колею, хотя и разбавленную практически полной изоляцией и неторопливостью течения жизни на юге. Ничего странного больше не происходило, в спальню к Луизе больше никто не проникал, а тихое пение по вечерам стало столь привычным, что девушка уже не могла без него уснуть. Близился сбор урожая, и местные плантаторы погрузились в работу, объезжая поля. Замерла светская жизнь, остановились званые ужины, балы и пикники, и Луизе, как бы ни хотелось ей собрать местное общество на ответный бал, оставалось лишь строить планы и представлять, как она будет устраивать свой первый в Луизиане раут.

За прошедший месяц она успела изучить поместье вдоль и поперек. Рассмотрела все комнаты в «Магдалене», исключая покои мистера Уоррингтона, и теперь немало времени проводила в саду — так она назвала немногие розовые кусты и заросшие клумбы на заднем дворе. Под ее неусыпным контролем сад постепенно преображался, а Франческа, похвалив ее труды, пообещала прислать несколько саженцев роз и клубни лилий.

Все вокруг дышало миром и покоем, и Луиза была бы совершенно счастлива, если бы не одно «но»: она стала замечать мистера Уоррингтона. Она видела его, и это приводило в смятение душу. Он был повсюду: в гостиной, заливисто хохоча над очередным рассказом мистера Свенсона, во дворе, отдавая приказы слугам, в столовой, между блюдами коротко делясь новостями с полей, которые можно было поведать дамам. Луиза видела его, слышала и чувствовала. Его запах преследовал везде, занимая каждый уголок дома, заставляя удивляться тому, как она раньше не замечала его, не ощущала, не дышала им! Луиза совершенно точно могла определить, где и как давно он прошел, как гончая, идущая по следу, втягивая воздух. Иногда она замирала у лестницы, ведущей на его этаж, чувствуя себя, как девушка из сказки про чудовище, которой было запрещено подниматься в закрытое крыло замка. Эти мысли обычно приводили в чувство, заставляя улыбнуться: в самом деле, кто накажет ее, если она поднимется и посмотрит, как и чем живет Томас Уоррингтон? Но всякий раз стоило этим бунтарским мыслям появиться в голове, как Луиза тут же одергивала себя, напоминая, что ей не место в спальне мужчины, пусть даже и сам мужчина находится на несколько миль дальше. Она украдкой любовалась им, чувствуя, что все глубже проникается к своему опекуну чем-то большим, нежели просто симпатия.

Быть может, виною тому было отсутствие других молодых людей вокруг, ведь Луиза привыкла к всеобщему вниманию. Да, именно так и есть, успокаивала себя она, позволяя себе лишний раз подняться пораньше, чтобы увидеть, как Томас выезжает со двора. Подпирая ладонью щеку, Луиза мечтала, как прекрасно было бы ехать сейчас рядом с ним. Но, во-первых, седло из Нового Орлеана до сих пор не привезли, во-вторых, даже если бы его уже доставили, времени у Томаса совершенно не было. Он практически перестал появляться за ужином, все свое время проводя на плантации. Изредка Луиза слышала его низкий неторопливый голос, говоривший что-то мистеру Свенсону, но подойти и послушать не смела. Однако обрывок разговора, который ее посчастливилось услышать недавно, лишь растревожил.

— Вы уверены в людях, которых подобрали? — спросил Томас, и Луиза уловила в его голосе нотки нетерпения.

— Конечно, Томас, — терпеливо говорил управляющий тоном, который не давал усомниться в том, что этот разговор происходит не первый раз. — Все они — крепкие и опытные мужчины, в основном следопыты-северяне. Им приходилось иметь дело с индейцами, а опыта хоть отбавляй.

— Я был бы рад, если бы дело было в простых индейцах, — медленно проговорил Уоррингтон, и Луиза услышала звон стекла и звук льющейся жидкости. — Его люди гораздо хуже самых отъявленных и жутких ирокезов.

— Куда уж страшнее, — в голосе мистера Свенсона отчетливо слышался страх.

— Поверьте, есть чудовища, которых с трудом носит наш мир, — усмехнулся Томас. — И мне бы хотелось, чтобы, когда придет время встретиться, я был во всеоружии. Надеюсь, Луиза к тому времени успеет покинуть «Магдалену».

— Мои люди ничего не слышали о темнокожем великане, по крайней мере, на побережье его никто не видел.

— Значит, время у нас еще есть… — задумчиво протянул Уоррингтон.

Луиза тихонько отступила назад, чувствуя, как ее охватывает невнятное чувство тревоги. Что-то происходило, и это что-то явно было связано с убийством ее отца, она чувствовала это. Расслабившись, Луиза совершенно забыла о том, что где-то совершенно спокойно расхаживает убийца лорда Грейстока, который к тому же имеет все причины разыскивать и мистера Уоррингтона. Почему они ни разу не обсуждали это? Стоит непременно поговорить с опекуном, попытаться узнать о том, какие причины заставляют его так опасаться таинственного Кинга. Вспомнив о громадном его помощнике, который упоминался в письмах отца, Луиза поежилась.