Глава 20. Друзья и любовники

Главный менеджер смотрела на него с вопросительной улыбкой.

— Светлана, я снова к вам за помощью, — Федор Алексеев улыбнулся в ответ. — Не прогоните?

Да разве такого можно прогнать?

— Ну что вы! — Девушка вспыхнула. — Прошу вас, садитесь. Я вас слушаю.

— Вы мне очень помогли с информацией про Ларису Огородникову, спасибо. У меня еще пара вопросов, вы позволите?

— Конечно. Я вас слушаю, — повторила она.

— Мы ищем мужчину, к сожалению, фотографии его у нас нет. Но описание довольно подробное. Большого роста, широкоплечий, ярко и броско одевается, говорит басом, любит ювелирные украшения — цепочки, браслеты, кольца. Никого не напоминает?

Девушка задумалась, и Федор понял, что она знает бывшего друга Огородниковой. Он не торопил, смотрел на нее с улыбкой.

— Похож на нашего секьюрити, Гену… Геннадия Смолика. У него проблемы?

— Да нет, просто он попал в наше поле зрения, хотелось бы поговорить. Он сейчас на работе?

— Должен быть. Я сейчас узнаю.

— Не нужно, просто скажите, где его найти. Я разберусь.

— Знаете, судя по описанию, он похож на того, кого вы ищете, но вы же понимаете…

— Понимаю. Если это не он, то вопрос будет исчерпан.

— А что он сделал? — не удержалась она. — Может, он уже ушел.

— Ничего не сделал, никто его ни в чем не обвиняет. Нам нужно просто поговорить.

— Он разведен, — зачем-то сказала она.

— Завидный жених, — не удержался Федор.

Геннадий Смолик пил чай у себя в кабинете. Смотрел по телевизору футбольный матч. Это был, несомненно, тот персонаж, которого видела Мария Станиславовна. Здоровый, краснорожий блондин с короткой стрижкой, увешанный цепочками, он казался еще крупнее из-за синего форменного комбинезона с надписью «Охрана» на кармане.

— Можно? — спросил Федор и, не дожидаясь разрешения, вошел. — Господин Смолик? Добрый день.

Смолик перестал жевать и уставился на Федора.

— Вы позволите? — Федор опустился на свободный стул. — Продолжайте, я подожду.

— Чего надо? — опомнился Смолик. — Вы кто вообще такой?

— У меня к вам несколько вопросов о Елене Огородниковой…

— Чего? — набычился Смолик. — Какая еще Огородникова? Не знаю таких. Шел бы ты со своими вопросами куда подальше.

— У меня есть свидетель, который видел вас вместе.

— Да какое тебе дело! — Смолик начинал сердиться, и Федор подумал, что не чаи он тут распивал. — Чего надо? Ты мент?

— Нет, из частного агентства.

— Один хрен. Иди давай отсюда, ничего я тебе говорить не буду. Не люблю я вашего брата за подлючесть. Лезете всюду, людям жизнь портите.

— Тебе даже неинтересно, о чем я хочу спросить? — Федор тоже перешел на «ты».

— В гробу я видал твои вопросы. Ленка была та еще стервида, ее счастье, что успела свалить в Германию, наследила тут…

— Она в розыске, — сказал Федор. — Как сквозь землю провалилась.

— На хрен она кому сдалась? — непоследовательно заявил Смолик.

— Тайна следствия, — сказал Федор, искренне забавляясь.

Знал он таких, как Смолик, вздорных, драчливых, глуповатых парней. Ему казалось, что он укротитель диких обезьян и сейчас должен укротить самую здоровую, самую глупую и самую вздорную обезьяну.

— Тайна у него! — фыркнул Смолик. — Вот и иди со своей тайной. Обокрала кого-нибудь, она девка шустрая. Говорят, клофелином по малолетке баловалась. Небось папик загнулся?

— Не было папика.

— А кто? Может, доктор? Он слюни пускал, замуж звал, а она стреляет зенками, ни одного мужика не пропустит. У него рога как у лося, — Смолик гоготнул. — Он из дому, а она уже ведет. Не, он чувак безобидный, хозяина на ноги поставил. Налоговая наехала, и он с копыт.

— Вас видели вместе, — заметил Федор. — Было? Ты мужик видный.

— Ну было. Она сама напросилась, проводи, говорит, типа, боюсь возвращаться ночью одна. А мне не жалко, поехали, говорю, у меня как раз смена кончилась. Доктора не было дома, ну я и остался. Не пропадать же добру! — Он заржал.

— А чего с ней вместе не укатил?

— А чего там делать? Бабам легче, подолом метут, и вся работа. А мне куда? Мне и здесь хорошо. — В голосе его звучала обида.

— Бросила тебя, получается? Сменяла на Германию… — Федор чувствовал себя иезуитом.

— Меня? Да я, может, сам ей под зад коленом! — возмутился Смолик. — Она замутила с одним жлобом, ну я ему насовал, он у меня красной юшкой умылся! А ей сказал: все, подруга, иди гуляй! Кончено. Был Гена Смолик, и весь вышел.

«Замутила с жлобом»… Федор сдержал улыбку. Себя жлобом Смолик, видимо, не считал.

— Ей ты тоже насовал?

— В смысле? — Смолик вытаращился на Федора.

— Руку на нее поднимал?

— Я?! На бабу? — рявкнул Смолик. — Никогда! Кого хочешь спроси! Чтобы Гена Смолик руку на бабу… Ну ты даешь! — Он даже задохнулся от возмущения, лицо побагровело.

— Стоял и смотрел, как она с жлобом?

— Не, ну сказал пару теплых, конечно, допекла она меня, понимаешь? — Он достал из кармана комбинезона плоскую флягу, открутил, налил себе в чай, отхлебнул.

— На работе? — не удержался Федор.

— У меня смена кончилась… — он посмотрел на часы, — сорок минут уже. Я аккуратно, у нас с этим строго. Это она тебе настучала? Брехня! Один раз малеха… Да и то! — Он махнул рукой и снова отхлебнул. По комнате поплыл спертый дух дешевого алкоголя. — Она чуть что, кидалась, как тигра, — поверишь, три дня огородами ходил с поцарапанной мордой, не хотел светиться…

— Когда ты видел ее в последний раз?

— В последний раз? — повторил Смолик, бессмысленно глядя на Федора. — Ну как и все, когда гуляли… Она ж типа проводы устроила, пришла вся из себя, типа, я в европах, а вы тут лохи… Ленка накидалась в хлам, ревела как маленькая… — Он снова отхлебнул. — Дуры бабы!

— Окуневская?

— Ага! Жаба ее задавила. Да ее на Ларку всегда завидки брали! Лучшие подруги, блин! После отъезда Ларки у нее вообще крыша поехала, поймали на краже и поперли на хрен. Трепала, что Ларка ее к себе заберет… Дура! Царствие ей небесное. — Он перекрестился. — Померла от пьянки. Угорела. Сосед нашел, Витя, я его знаю по городу. Приходил за бабками, ну все дали, кто сколько мог. На похороны. Но вроде никто не ходил, кому оно надо, чужое горе.

Он подпер щеку рукой и пригорюнился.

— Кто отвез ее в аэропорт, не знаешь?

— Ну я предложил, а она зубы скалит, типа, есть кому, остынь. Я сначала думал подстеречь и… — Он сжал кулачищи. — А потом меня Светка зацепила… Хорошая девка! — Он ухмыльнулся. — Главный менеджер. Попросила проводить, все такое. Ну я и остался у нее…

— Понятно. Ты не видел у Огородниковой подвески, старинная на вид, сапфиры и бриллианты? Ты в этих вещах, похоже, разбираешься.

— Разбираюсь, у меня дядька ювелир. Не видел. Она что, сперла у доктора цацку? И с концами в Европу? А что, зачетно. Ну, Ларка! — Он снова заржал — ему было приятно, что доктор тоже огреб от Ларки.

— Почему ты думаешь, что у доктора?

— А у кого ж еще? Ларка говорила, что он миллионер, бабла немерено, фамильное золотишко, все такое. Правда, и Прыщ тоже небедный, — добавил после паузы.

— Кто?

— Рома Прыщ… Которому я морду подрихтовал. Та еще сука! Ни одной девчонки не пропустит. Устраивает конкурсы красоты, ищет пацанок, обещает… Они ж все как с ума посходили, на все готовы! Хвастался, что из Ларки певицу сделал, ну и по старой памяти ее… — Смолик прищелкнул языком.

— Прыщ — фамилия?

— Погоняло. Пригудов фамилия. Роман Пригудов. У него студия на площади, поверишь, отбоя от малолеток нет, очередь до базара. Козел! Ему не только я морду бил, он многим задолжал.

— Как называется студия?

— «Декорум» вроде. Или похоже.

— Этот Прыщ… Худой длинный тип? Ездит на «Бентли»?

— Ты чего! Жирный недомерок, лысая башка и длинные патлы. — Смолика передернуло. — «Мерс» у него, черный.

— Понятно. Не он, значит. Спасибо, Геннадий. — Федор поднялся.

— Уже идешь? Так а чего спросить хотел? — Смолик с недоумением смотрел на Федора.

— Про Ларису Огородникову. — Федор протянул Смолику руку.

— И чего теперь? — Смолик протянул руку в ответ, и мужчины обменялись крепким рукопожатием.

— Теперь буду работать.

— Ты это, если надо чего, обращайся, лады? — Он тоже поднялся и проводил Федора до выхода. — Интересная у тебя работа, братан. Может, вам охрана нужна?

— Я подумаю, — сказал Федор.

Он сел за столик первого попавшегося уличного кафе, спросил кофе, достал блокнот и ручку. Усмехнулся, вспомнив краснорожего амбала с пудовыми кулаками и какой-то невзрослой фамилией Смолик. Гена Смолик. Знавал он таких, драчливых, туповатых, простодушных парней, которые сначала бьют, а потом спрашивают пароль. И зачастую плохо кончают.

«Роман Пригудов. Прыщ. Студия «Декорум». Виктор Саликов, сосед Окуневской, деньги на похороны», — записал, отхлебывая кофе. Последнее замечание имело смысл не для расследования, а лишь для познания человеческой натуры: подсуетился Витек, сшиб бабки с бывших коллег Окуневской. Ему, Федору, упомянуть об этом забыл, и не факт, что употребил по назначению. А пес у него классный… Бинго!