Глава 31. Арест

— Ши-Бон, они задержали программиста из «Электроники», — возбужденно сообщил вечером Алик Дрючин частному детективу Шибаеву. — Того самого, с которым встречается жена убитого Плотникова. Я не знаю деталей, но мне сказали… один знакомый человечек, там все четко. Он познакомился с Кирой за месяц до убийства, его опознала на фотографии соседка Плотниковых — он бродил по улице около их дома примерно за неделю до убийства. И алиби у него нет. Что и требовалось доказать! После убийства Шевченко и Кира стали встречаться, причем Плотникова, по ее словам, не подозревала, что ее новый знакомый работает в «Электронике». Я же говорил, шерше ля фам! — Голос у адвоката был торжествующим. — Я говорил! Увидел, влюбился, убрал мужа. Банально до оскомины. Тут вопрос: действовал Шевченко в одиночку или на пару с женой? Теперь дело за твоей Ильинской, если она опознает в нем убийцу, его песенка спета. Как она, кстати? Пришла в себя?

Шибаев лежал на диване, заложив руки за голову, и привычно рассматривал трещины на потолке. Макс сидел напротив на коврике, не сводя с него любящего взгляда.

— Нет, все еще в реанимации, — не сразу отозвался Шибаев. — Насчет Шевченко я в курсе, виделся с Кирой. Она рассказала, что Романа арестовали прямо в парке. Некий капитан Астахов — страшный человек, который выворачивает тебя наизнанку. Она плакала и клялась, что не подозревала о том, что Шевченко работал у мужа. Знаешь, Дрючин, мне ее жалко, и я ей верю… пожалуй. Она говорит, что Шевченко казался ей хорошим человеком, и Володечка к нему потянулся, а Роман, оказывается, притворялся. Она рассказала, что программист подошел к ней на кладбище, стал утешать, они посидели у могилы ее ребенка… первого, причем, он не навязывался, не предлагал снова встретиться, не приставал, держал себя очень деликатно. Они попрощались, и она напрочь о нем забыла. На корпоративе она его не заметила, а он ее, оказывается, заметил и узнал. Если его, как ты говоришь, опознала соседка, то получается, что он бродил около дома Плотниковых, видимо, надеялся ее встретить. И алиби у него нет. Помнишь, Коля-Буль говорил, что этот Роман работал у Речицкого, и там о нем отзываются как о нелюдимом и угрюмом типе, но специалист он классный.

— На роль убийцы очень даже подходит, — заметил адвокат.

— Подходит, — коротко согласился Шибаев.

— То, что он знал Плотникова лично, объясняет, почему тот открыл дверцу машины.

— Похоже, что так.

— Я рад, что это не Ильинская, — заявил Алик, которого распирало от желания болтать, а немногословие и односложность ответов Шибаева портили ему удовольствие. — Считай, что ей повезло! Если бы Шевченко не убил его, то тогда она сама… неизвестно, что было бы. У обоих сильный мотив.

— Я не понял про мотив, — буркнул Шибаев. — Можно подробнее?

Алик всплеснул руками.

— Ну, как же! С Ильинской понятно. А Шевченко влюбился в Плотникову и убрал ее мужа. Тем более что она наследница. Двух зайцев одним выстрелом.

— Подожди, Алик, ты как-то не так все понимаешь. Какая-то византийская логика. С какого перепугу он знал, что, убив Плотникова, он… что? Откуда такая уверенность, что Кира захочет завязать с ним отношения? Он же не идиот и не пацан, мужику за тридцать, классный программист, говорят. Так и рассчитал бы тактику и стратегию. Я бы на его месте сначала соблазнил жену, а потом убил мужа. Понимаешь, Дрючин? В таком порядке. Для мотива нужны гарантии дальнейших отношений, а у него таких гарантий не было. Тогда какого черта ему убивать? Мало ли кто кому нравится или не нравится. Он убьет, а она пошлет его подальше, так как он не в ее вкусе. И вся любовь. Так получается?

— Это ты все ставишь с ног на голову, — недовольно отреагировал адвокат, стаскивая галстук и бросая его на спинку стула. — По-моему, картина ясна. Хотя… подожди! Ты хочешь сказать, что он убил бы только в том случае, если бы был уверен, что они… он и Кира… То есть ты намекаешь, что они действовали сообща?

— Молоток, авокадо! Хотя опять византийская логика. Но ближе к истине. Убийство мужа женой и ее любовником — дело житейское, сам знаешь. Только они не были любовниками.

— Откуда ты знаешь? — воскликнул Алик. — Может, были. Значит, ты допускаешь, что убийство мужа дело житейское? То есть они вполне могли, согласен?

— Гипотетически все могут. Но ты забыл об одной вещи…

— Ага, значит, могут! — перебил его адвокат.

— Ты забыл об одной вещи, — повторил Шибаев терпеливо. — Кира из тех ненормальных мамаш, которые за детеныша перегрызут глотку любому. А мотив Шевченко менее весомый, как я считаю. Если все любовники станут мочить мужей, не имея гарантий, то, сам понимаешь…

— А может, она ему заплатила! — заявил Алик.

Шибаев даже отвечать не стал и закрыл глаза.

— И что теперь? Что ты собираешься делать?

— Я? — преувеличенно удивился Шибаев. — А что я могу сделать? Дело в надежных руках Коли-Буля, у него двое подозреваемых — бомж и программист, один из них обязательно в масть, а я устраняюсь. Мы ужинать сегодня будем или нет? Где можно шляться до… — Он взглянул на часы на запястье. — Почти до восьми! Кто у нас сегодня старший по пищеблоку?