на главную | войти | регистрация | DMCA | контакты | справка | donate |      

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


моя полка | жанры | рекомендуем | рейтинг книг | рейтинг авторов | впечатления | новое | форум | сборники | читалки | авторам | добавить



34

Белый - цвет созерцания. Калла, или зантедеския эфиопская, -многолетнее корневищное растение с крупными кустами и большими мясистыми листьями. Белоснежные и изящные, каллы - цветы невест. Они символизируют женственность. Каллы следует сажать в тени и обильно поливать. Этим прелестным растениям идеально подходит плодородная, влажная и болотистая почва.

Стол в столовой был празднично накрыт. Фиоренце пришлось похлопотать, чтобы дать приветственный ужин для Клаудии и Франческо. Часто жесты могут больше, чем слова, так что она достала из шкафов и буфетов самую красивую посуду. Хрустальные бокалы с золотой полоской Донати когда-то вывезли из > Венеции. Тарелки из лиможского фарфора, льняные скатерти и серебряные канделябры достались им несколько веков назад в качестве приданого от невесты-француженки.

Спроси ее, так вся эта распря между Джулией и сыном вышла за всякие рамки разумного. Пора с ней покончить. Если Джулия хочет помириться, отлично. Но она ей уже говорила: чтобы попросить прощения, нужно прежде всего отбросить гордыню.

На самом же деле этим вечером никто из присутствующих не отдал должного усилиям Фиоренцы. Семья ужинала в тяжелой тишине. Взгляды Клаудии, Франческо и Джулии то и дело невольно останавливались на двух пустующих стульях. Каждый грустил по-своему, и у каждого были причины себя винить.

Айрис и Виола наотрез отказались спуститься к ужину, и их отсутствие говорило само за себя.

- Молодые быстро забывают. Имейте терпение.

Фиоренца была женщиной простой и приземленной. Она легко делила мир на черное и белое, и Джулия от души ей завидовала.

- Все не так просто. Они не дурочки, - рассеянно ковыряя в тарелке, произнесла она.

- Я никогда так и не думала.

Франческо нервно катал в пальцах скатерть:

- Нам всем нужно время.

Клаудия подняла глаза и огляделась. Она была еще потрясена. Беседа с дочерьми лишила ее последних сил. Она знала, что им нужно, и ее трясло от страха. Им нужна была правда. Они хотели знать, что разбило им жизнь.

Заканчивался ужин в молчании. Наконец Джулия поднялась и обвела взглядом мрачные лица присутствующих.

- Эти девочки - просто умницы, и они любят друг друга. А остальное наладится, - напускная уверенность придавала ей смелости.

Она вышла на площадку, чтобы немного прогуляться. Ночь накрыла усадьбу чернильно-черным пологом. Казалось, мира больше не существует. А затем Джулия подняла голову и улыбнулась. Так было всегда, глядя на мерцающую в небесах звездную пыль, подумала она. Нет ничего абсолютного. Она обернулась к дому, и ей показалось, что в библиотеке мелькнул свет. Так вот где ее внучки.

Завтра она разрешит им делать в саду все, что угодно. Завтра ей многое предстоит.

- Что ты здесь делаешь одна, в темноте?

Он подошел неслышно, будто вырос из-под земли. Джулия не отрывала глаз от фасада виллы:

- Правду не остановишь, не скроешь.

- Надо было подумать об этом много лет назад, - Стефан взял ее под руку. - Пойдем, присядем.

- Я не устала.

- А вот я устал: так что доставь мне такое удовольствие.

Уж не обманывал ли ее Стефан? На вид он казался сильным и крепким, как всегда.

- Что случилось?

- Габриэль увольняется.

- Почему?

Стефан погладил ее ладонь:

- Сегодня он получил результаты последних анализов - все в норме. Почва не отравлена, сбалансированна, для болезни парка нет никаких причин. Если сад умирает то вовсе не из-за земли.

Этого она и ожидала. И все же Джулия почувствовала внутри комок ледяного страха. Оставалось лишь одно объяснение. Если раньше она думала, что Виола и Айрис смогут все исправить, то теперь знала: этого недостаточно. Да, некоторые растения воспряли с тех пор, как девочки стали работать вместе, но длительная болезнь сада продолжалась. Причина в ней. Она, ее поведение вызвали упадок сада. Она убедила внучек вернуться, но этого мало.

Она должна как можно скорее выполнить свой долг. Времени не осталось.

Вопрос в том, встанет ли все на свои места, если она покинет усадьбу? Или уже слишком поздно?

От аккуратных клумб, этих созданных два столетия назад островков гармонии, остались лишь обломки да несущие балки. Каменные основания частично провалились, а перед самой виллой лежали руины великолепного фонтана.

Ей никогда не забыть, как потрясающе красив был этот сад. Как она могла допустить подобный упадок? Но что обманывать себя? Причины ей известны. Они укоренились у нее внутри, стали частью ее безумия. Будь она внимательнее, не прячься она от всего мира, и она с легкостью различила бы первые признаки упадка. Но она много лет назад утратила способность слушать. Джулия знала: у итальянского сада есть душа. Теперь, когда осознание слилось с воспоминаниями, она не понимала, как могла быть столь равнодушна ко всему что ее окружает. Она уже не та женщина, что в бешенстве выгнала из дома собственного сына. Прежняя Джулия бесследно исчезла. После болезни она словно переродилась. И каждый раз, когда положение становилось невыносимым, она хваталась за это убеждение как за последнюю соломинку: она изменилась.

- Фиоренца права. Прощения просят на коленях, - прошептала она. С искаженным от боли лицом Джулия брела по саду, пока не наткнулась на внучек.

-Ах вот вы где.

На лицах Виолы и Айрис виднелись следы бессонной ночи. Глаза их блуждали, а двигались они почти в унисон. Как быстро они подружились! Сестры сразу же потянулись друг к другу всем сердцем, и стоило рассеяться первой враждебности, как они стали неразлучны:

- Привет, бабушка.

- Я хочу вам кое-что сказать. Простите за то, что я наговорила вам у озера. Не знаю, какой бес в меня вселился. Если вы хотите вместе восстановить сад по-итальянски, на здоровье. Я попросила Стефана показать вам местные виварии. Вы сможете купить все, что нужно. Деньги не проблема.

- Почему ты вдруг передумала?

Подойдя к фонтану в центре сада, Джулия потупилась:

- С этим местом связано множество воспоминаний, Виола. И не все они приятные. Поначалу тяжело закрывать глаза на то, что приносит тебе боль, но потом это становится стилем жизни. Однажды ты просыпаешься и понимаешь, что страхи окружили тебя стеной. И выглянуть наружу невозможно, даже если это единственная надежда. Так что ты убеждаешь себя, что лучше уж эта постоянная боль.

- Лучше, чем что, бабушка?

С осторожностью расправив складки платья, она тяжело села:

- Чем все остальное, Айрис.

- Лучше, чем мы? Если ты так считаешь, зачем ты нас пригласила?

Джулия вздрогнула как от удара:

- Никогда, ни на одну секунду я не считала вас проблемой или помехой. Вы с сестрой для меня свет и радость. Вы все для меня изменили.

Она помолчала и указала куда-то за их спинами:

- Ваша мать зовет вас.

Девушки разом обернулись. Когда Клаудия подошла, они уже сидели рядом с Джулией.

- Могу я поговорить с вами? - всю ночь напролет Клаудия размышляла и наконец пришла к заключению. Прежде всего необходимо было поговорить с дочерьми.

Накануне вечером Франческо сказал, что ему необходимы перемены. Тогда она не поняла, о чем он, зато теперь понимала. Муж больше не желал сбросить ответственность за случившееся. Как ни странно, но он как будто пытался принять всю вину на себя. С этого принятия начиналось его будущее.

Но для Клаудии все было по-другому. Она-то все эти годы сознавала, что натворила и что потеряла. Слезы и смех маленькой Виолы, ее первые опыты и успехи вырывали у нее кусок души - тот, что всегда принадлежал Айрис. Она никогда не позволяла себе забыть. Она давным-давно решила, что ничего иного не заслуживает. Но ее решение повлияло и на жизнь других, и прежде всего на жизни дочерей.

И вот теперь, решив измениться, Франческо взял всю вину на себя. Но он этого не заслужил. Поэтому Клаудия и стояла перед своими девочками. Она должна восстановить справедливость. Должна увидеть, есть ли еще шанс у нее самой:

- Я хочу поговорить с дочерьми.

- Конечно, - внимательно поглядев на невестку, Джулия встала и направилась к лестнице.

Нервно ломая руки, Клаудия проводила ее тяжелым взглядом. Пальцы ее сплелись. От вошедшей в привычку боли сжималось горло.

- Что такое, мама?

Она глубоко вздохнула и улыбнулась Виоле:

- Вчера вы сказали, что вам легче было бы понять нас с отцом, если бы вы знали причины нашего расставания. Так вот...

Она на секунду замялась:

- Я здесь, чтобы об всем вам рассказать.

Габриэль закрыл чемодан и побросал в рюкзак остальные вещи. В этих двух сумках вся его жизнь. Глядя на домик, где он провел последние несколько месяцев, он понял, что ему нравилось в Спинозе. Это место какое-то особенное, и ему здесь было хорошо. На миг он взглянул на папку на столе. В этой папке были результаты его работы в усадьбе - все, что ему удалось разузнать. Он положил ее в конверт и надписал имя получателя. Ландини будет счастлив добраться до этих данных. В конце концов он получит то, что хотел. Когда на факультете агрономии стало известно, что Джулия Донати собирается нанять Габриэля, разразился целый скандал. Многие прямо говорили, что эта историческая усадьба заслуживает лучшего. Однако Габриэль принял предложение. Он верил в свои силы. Но с течением месяцев становилось все очевиднее, что он не может сделать ничего, чтобы исправить ситуацию. Он знал, что природа не терпит принуждения. Она отвечает на стимулы, но на самом деле решает за себя. Так и произошло в Спинозе. Что-то мешало саду цвести.

Габриэль закрыл конверт. Во второй половине дня он отправит письмо в университет.

По каменному желобу струилась чистая, студеная вода. Джулия погрузила в нее пальцы. Ручеек бежал до самого фонтана. Она то и дело поглядывала в сторону Клаудии и внучек. Но это было не просто любопытство. От волнения она едва могла усидеть на скамейке. Ветер то и дело доносил до нее обрывки слов, и каждый раз все в ней сжималось от тревоги. Что Клаудия рассказывает ее девочкам? Что, если она просит их уехать вместе с ней? Конечно, она обещала подождать, но ведь могла и передумать. Да и договор их имел ценность для одной лишь Джулии.

- Еще вчера ты была так уверена, что это касается только тебя и папы.

- Я уже сказала тебе, Виола, - нахмурилась Клаудия. - Вы хотели знать, и я готова сказать правду.

Что творит эта безумная? Джулия решила было, что не так расслышала невестку. Но стоило ей взглянуть на внучек, и иллюзия рассеялась. Они стояли возле матери, держа ее за руки. Зачем так рисковать? Неужто она не понимает, что может упустить последнюю возможность помириться с девочками? Джулия не сводила глаз с женщины, которую когда-то ненавидела и проклинала и так и не приняла в качестве жены Франческо. Однако храбрости у Клаудии не отнять. Преодолев страх, она готова была принять суждение любимых людей. Что же толкнуло ее на такой поступок?

Она вздрогнула и закрыла глаза. Разве спрячешься от себя самой?

Что, если невестка права и единственный способ вернуть все на свои места - это раскрыть семье свою тайну?

- Я не ищу оправданий: у меня их нет, - тихо произнесла Клаудия. - В двадцать лет я была уже замужем и растила двоих детей. Я похоронила все свои мечты. А он... - она осеклась и, оглядевшись по сторонам, снова повернулась к девушкам. - Но дело совсем не в нем.

- О ком это ты, мама?

- Я начала встречаться с одним человеком.

- У тебя был другой? - Виола и Айрис пораженно распахнули глаза.

- Да, то есть... - на миг Клаудии стало так тяжело, что, казалось, она умирает. Сейчас ей нужна была вся ее смелость.

- Мама, давай, садись вот тут, - Айрис подвинулась, предлагая матери место между ней и Виолой.

На лицах дочерей отражались лишь любопытство и неприятное изумление. Где же отвращение? Неужели они ее не презирают? Она села, и что-то в ней сломалось.

- Ты его любила? Ты влюбилась в другого?

- Нет, нет. О любви не шло и речи. Я им восхищалась. Мы говорили о нас, о его амбициях, о его будущем - обо всем, чего я лишилась. Он мечтал, как

< объездит весь мир, как сделает его лучше, и с каждым его словом мне становилось все яснее, в какое ничтожество я превратилась. Я была в своей семье единственным ребенком, я не умела устроиться, организовать свою жизнь, у меня не было никакого опыта. Я купала вас, кормила, проводила с вами все свое время. Но ваш плач, температура, режущиеся зубки приводили меня в ужас. Не знаю, что бы я делала без Фиоренцы и Джулии. Чем больше они занимались вами, тем больше я чувствовала, что из меня никудышная мать. Я начала задыхаться в своем крошечном мирке.

Распутывая клубок болезненных воспоминаний, Клаудия устало вздохнула. -А папа?

- Франческо работал за границей, - не сразу ответила она. - В глуши, вдали от городов. Я не могла поехать с ним, он бы никогда не взял меня в такие отдаленные и опасные места.

Глядя сквозь дочерей невидящим взглядом, она помолчала:

- Ваша бабушка узнала про меня и Питера... так его звали. Джулии я никогда не нравилась, и она предложила мне уехать. Она пообещала дать мне денег. Взамен я должна была оставить ей вас.

- Что? Ты шутишь?

- Сначала я приняла предложение, - покачала головой Клаудия. - Потом, когда ваш отец вернулся, я стала умолять его уехать вчетвером. Франческо согласился. Ему и самому тяжело приходилось вдали от семьи.

Наступила тишина. Ветер со стоном нес вперед темнеющие облака.

- Франческо поругался с Джулией, они наговорили друг другу ужасных вещей. Она прогнала его из дома.

Дочери слушали ее с открытым ртом:

- И что случилось потом?

- Сначала он остался со мной, - вытерла лицо Клаудия. - Он решил, что мать сошла с ума. Она всегда была немного странной - холодной, отчужденной. Только с вами она преображалась. Я ни разу не видела, чтобы у она ласкала или обнимала сына. Она вздохнула:

- Сейчас она совсем другая.

- Продолжай, мама.

- Но наш брак было уже не спасти. У нас было слишком много разногласий и противоречий. Однажды во время ссоры он спросил, не была ли мать правда насчет меня? А я так устала. Все, что я наделала, словно навалилось на меня разом. Я во всем призналась. Мы страшно поссорились. Он обвинил меня в подлости, угрожал, сказал, что потребует опеки над детьми. И я поняла, что не переживу, если он разлучит меня с вами. Я в панике схватила тебя, Виола, и сбежала. Несколько недель спустя он нашел меня в отеле, и мы пришли к соглашению.

- Почему вы так и не развелись?

- Между нами установилось хрупкое равновесие, и мы не хотели, чтобы за нас решали чужие люди. Слишком долго это делала Джулия.

Виола погладила ее по плечу. Теперь она многое поняла о матери:

- Мама, мне очень жаль.

Клаудия спрятала лицо в ладони. Ей хотелось исчезнуть. Айрис нежно коснулась ее волос:

- Не надо так, мама. Все будет хорошо.

Сначала ей показалось, что она не расслышала:

- Вы поняли, что я вам сказала?

- Да, - кивнули Айрис и Виола. - Мы все поняли.

Клаудия ошеломленно посмотрела на дочерей. Они ее не простили. Но помимо боли в их глазах было и желание понять. Девочки ее любят.

Джулия, словно окаменев, смотрела в никуда. Как такое может быть? Она снова повернулась к Клаудии и внучкам. Бледные, напряженные лица. Бесспорно, они не были счастливы. И все же они продолжали говорить, прикасаться друг к другу и даже несколько раз улыбнулись. Они стремились понять друг друга, преодолеть все вместе.

А что, если и ей удастся освободиться от невыносимого бремени своей тайны? Неужели девочки приняли бы ее, как приняли свою мать? Простили бы ее? Но у Клаудии были смягчающие обстоятельства. А она? Какие оправдания она могла найти?

Нет, это невозможно. Подавляя рыдания, Джулия закрыла глаза и представила, как Спиноза наполнится жизнью, голосами, радостью и солнечным светом, а Виола и Айрис станут заботиться о саде. Они снова откроют усадьбу для посетителей. Этим девочкам удастся то, что им с сестрой когда-то оказалось не под силу.

Как бы она ни хотела, ей нельзя здесь оставаться. Ей нет места в этом счастливом будущем. Она его не заслужила.


предыдущая глава | Сад таинственных цветов | Бьянка