Глава 20

В этот день Гаме очень рано разбудили лучи солнца, пробившиеся сквозь жалюзи на окнах. Она выскользнула из кровати, надела шорты для бега, футболку и туфли. Неслышно выбравшись с забранного сеткой крыльца, она проделала ряд упражнений, чтобы разогреться, отошла за дом к началу тропы и начала медленный бег, который постепенно убыстряла, пока не установился размеренный ритм.

Гаме бежала по-спортивному красиво благодаря мягким скупым движениям – если бы ей довелось когда-нибудь получить новое воплощение, она вернулась бы в обличье гепарда. Под ее ногами скрипели ракушки, которыми была усыпана тропа. Гаме бегала каждое утро – эта привычка восходила к тем подростковым дням, когда она, девчонка-сорванец, болталась с шайкой мальчишек по улицам Рэйсина.^[204]

Услышав шаги, Гаме обернулась и увидела, что ее догоняет доктор Мейхью.

Он поравнялся с Гаме и побежал рядом с ней.

– Доброе утро, доктор Траут, – выдохнул он. – Наслаждаетесь пробежкой?

– Да, очень, спасибо.

– Хорошо. – Он быстро улыбнулся. – Увидимся за завтраком.

Мейхью побежал быстрее, обогнал Гаме и вскоре исчез за поворотом.

Легендарная флоридская влажность вскоре прогнала утреннюю прохладу, и в свою комнату Гаме вернулась, обливаясь потом. Она приняла душ, надела свежие шорты, майку и сандалии и пошла на звуки голосов в столовую.

Доктор Мейхью помахал ей, приглашая присоединиться к группе, с которой она познакомилась накануне, и показал на пустой стул. Общим выбором сидящих за столом был омлет с сыром бри и помидорами. Омлет, великолепно приготовленный, подавали с домашним овсяным хлебом.

Заметив, с каким удовольствием ест Гаме, доктор Мейхью сказал:

– Прежде чем стать отшельниками на этом острове, мы поставили условие, что у нас будет хорошая кухня.

Он допил кофе и промокнул губы салфеткой. Потом достал из-под стула пластиковый мешок с лабораторным халатом и протянул Гаме.

– Готовы к экскурсии, доктор Траут?

Гаме надела халат.

– Готова, доктор Мейхью.

Он ответил неизменной улыбкой.

– Идите за мной.

Они прошли по ракушечной тропе без указателей в сторону, противоположную направлению природной тропы, и вскоре увидели одноэтажное шлакоблочное здание, выкрашенное в цвет зеленого мха. Воздух здесь вибрировал от гудения невидимых электрических моторов.

– В этом здании ведется экспериментальное выращивание культур, – сказал Мейхью. – Дом похож на гараж, но в нем проводятся самые передовые биомедицинские исследования.

В полутемном здании помещались десятки больших освещенных аквариумов. Двое вооруженных блокнотами техников в белых халатах переходили от одного аквариума к другому. Они не обратили внимания на вошедших, только небрежно помахали рукой. Воздух был пропитан влажным рыбным запахом.

– Морская вода в аквариумах точно воспроизводит среду обитания морских организмов, которые в них содержатся, – объяснил Мейхью.

– Сколько разных организмов вы исследуете? – спросила Гаме.

– Десятки видов и подвидов. Позвольте показать вам нашу нынешнюю звезду.

Мейхью подвел ее к аквариуму, в котором находилось несколько ярко-красных шаров, каждый размером с грейпфрут. Их рты окружали короткие заостренные щупальца. Шары гирляндами облепили камни внутри аквариума.

– Красиво, – сказала Гаме. – Наверно, это и есть морские анемоны, о которых я читала в научных журналах.

– Наши работники любят давать этим существам обычные имена, – сказал Мейхью. – Помогает не ломать язык латынью. Морская звезда, морской анемон и так далее. Это очень смешно, когда начинаешь понимать, что эти изящные существа – успешно действующие машины для убийства, прекрасно приспособленные к тому, чтобы подманивать мелких рыбешек, жалить их и пожирать.

– Ирония еще и в том, – добавила Гаме, – что при своей ядовитости они способны излечивать болезни.

– Убийство и излечение вовсе не исключают друг друга. Кураре – сильный яд, но он применяется в медицине. Ботокс тоже.

– Расскажите о морской звезде, доктор Мейхью.

– С радостью. Эта маленькая красавица родственна другой губке, открытой в 1984 году. Отделение «Харбор» Океанографического института проводило на Бермудах погружения аппарата «Си линк». В трубе всасывания тогда обнаружили кусочек губки. В этой губке содержалось вещество, которое в лабораторных условиях убивало раковые клетки.

– Я читала об этом в научных журналах. Впечатляющее открытие, – восхитилась Гаме.

Мейхью кивнул.

– И еще раздражающее, – сказал он.

– Почему же, доктор Мейхью?

– В течение двадцати лет ученые безуспешно искали полный экземпляр губки. Потом кто-то сообразил: почему бы не погрузиться глубже и не отыскать подлинное место ее обитания? При первом же погружении нашли столько губок, что их хватило бы на много лет научных исследований. Ученые искали губку там, где есть другие организмы. А губка растет на глубине тысячи футов, где дно практически пустое.

– Морских звезд вы так же ищете? – спросила Гаме.

– В целом да. Мы нашли фрагменты неизвестного вида недалеко от того места, где проводило погружения отделение «Харбор», поискали место обитания и – бах! – как говорят на телевидении. Нашли целую губку, в которой есть вещество, убивающее раковые клетки.

– Эта звезда так же многообещающа, как красива? – продолжала беседу Гаме.

– Образец из отделения «Харбор» дал вещество в десятки раз мощнее обычных лекарств. Звезда вдвое сильней.

– Я действительно слышу в вашем голосе нотку самодовольства, доктор Мейхью?

Ученый широко улыбнулся; на этот раз его улыбка не казалась приклеенной.

– Предстоит долгая и напряженная работа, прежде чем мы сможем передать лицензию на производство вещества фармакологической компании, которая проведет клинические испытания. Нам нужно найти способ производить достаточные количества вещества. Сбор губок в море не оправдан ни экономически, ни экологически.

– Уверена, что вы интересовались возможностью выращивать губки как аквакультуру.

– Мы исследуем такую возможность. Но еще лучше было бы выращивать микроорганизмы, которые производят это вещество. Это соответствовало бы нашей конечной цели – синтезировать достаточно вещества для практического использования. – Он пожал плечами. – Но сначала нужно выяснить, как это вещество действует.

– Вам предстоят немалые труды, доктор Мейхью.

– Это верно, но возможная награда потрясает воображение. Мы думаем, что в будущем именно океан станет главным источником биомедицинских средств.

Гаме осмотрела лабораторию.

– А что в других аквариумах? – поинтересовалась она.

– Другие губки, много видов. У каждого вида свои химические характеристики. Мы ищем средства от множества человеческих болезней. Например, у нас есть кораллы, которые производят мощные антибактериальные и противовирусные агенты; а также болеутоляющие во много раз мощнее морфия, но при этом организм к ним не привыкает. Возможности бесконечны.

Мейхью хотел пойти дальше.

– Я чего-то не понимаю, – допытывалась Гаме, сопротивляясь легкому нажиму его руки. – Я уверена, что читала о ваших исследованиях других беспозвоночных. Но не вижу никаких видов из группы Cnidaria.^[205]

Вопрос, казалось, стал для Мейхью неожиданностью. Он убрал руку от ее локтя и невольно взглянул на дверь в закрытую часть лаборатории.

– Медузы? Ну…

Мейхью, возможно, был высококвалифицированным специалистом, но к играм рыцарей плаща и кинжала не привык. Гаме проследила взглядом за его предательски красноречивым жестом и постаралась улыбнуться самым очаровательным образом. Взяв Мейхью за руку, она повела к закрытой двери.

– Я уверена, вы просто забыли.

– Вовсе нет, – сказал он. – Просто… Мы не любим их тревожить. – Он мялся под ее безжалостным взглядом. – Ну, наверно, вреда не будет…

Он открыл дверь и впустил Гаме в темную комнату; единственным источником света был высокий цилиндрический прозрачный аквариум четыре фута шириной и восемь высотой.

Свечение исходило от десятка медуз величиной с кочан капусты каждая; они пульсировали голубым сиянием. Медузы находились в постоянном движении, поднимались со дна к поверхности в завораживающем подводном танце.

Человек на лестнице, наклонившийся к воде, обернулся к вошедшим. Нездешний свет упал на лицо доктора Беннетт, токсиколога. Она удивленно раскрыла рот.

– Доктор Мейхью, не ожидала…

– Я надавила на доктора, чтобы увидеть эту часть лаборатории, – объяснила Гаме. – Надеюсь, я вам не мешаю.

Беннетт посмотрела на доктора Мейхью. Тот коротко кивнул.

– Вовсе нет, – сказала Беннетт с неискренней улыбкой. Она взмахнула сачком с длинной ручкой. – Эта процедура иногда бывает сложной.

Взгляд Гаме отметил защитные перчатки, прозрачную пластиковую маску на лице и комбинезон, потом переместился к необычному балету странных, почти кубических силуэтов в аквариуме. К краям каждого прозрачного существа крепились тонкие нитевидные щупальца. Их биолюминесценция была столь яркой, что хоть книгу читай.

– За все годы дайвинга, – сказала Гаме, – я не видела ничего более прекрасного.

– Или более смертоносного, – сказал Мейхью, стоявший за ней. – Медузы в этом аквариуме производят яд, который заставил бы кобру устыдиться.

Гаме порылась в памяти.

– Это кубомедуза, верно? – спросила она.

– Верно. Chironex fleckeri, морская оса. Зафиксировано около ста случаев смерти; прикосновение этой медузы убивает человека за три минуты. Предлагаю отойти и дать доктору Беннетт больше места.

Доктор Беннетт опустила на лицо маску и погрузила в воду сачок.

К удивлению Гаме, медузы не уклонялись от сачка, напротив. Они собрались вокруг него, так что их легко было поймать и переместить в мензурку. При этом цвет медузы углублялся, пульсация учащалась, как будто медуза взволнованна.

– Никогда не видела, чтобы медузы так себя вели, – сказала Гаме. – Обычно они стараются уклониться от опасности.

– Медузы – хищники, – сказал доктор, – но большинство видов просто плавает, случайно сталкиваясь с добычей. У медузы очень хорошо развито зрение, а значит, она скорее видит, чем чувствует добычу. В сочетании со способностью двигаться, выбрасывая воду, это дает медузе возможность преследовать добычу.

Медленно покачав головой, Гаме проговорила:

– Я не совсем уверена, что поняла. Вы сказали «большинство видов». Но разве вы не сказали, что это кубомедуза?

Мейхью понял, что сболтнул больше, чем намеревался.

– Я неверно выразился, – уточнил он. – На самом деле эта медуза – близкая родственница морской осы, но больше развита и более агрессивна.

– Никогда не видела морскую осу такого цвета, – подтвердила Гаме.

– Я тоже. Мы перебрали несколько названий, прежде чем остановились на голубой медузе.

– А каков их фармакологический потенциал?

– Мы в самом начале исследования, но вырабатываемое ею химическое вещество сложнее всего, что мы встречали. Экспериментировать с этим изящным существом все равно что скакать на необъезженном жеребце.

– Захватывающе интересно, – воскликнула Гаме.

Мейхью посмотрел на часы.

– Спасибо, доктор Беннетт, – сказал он. – Оставим вас наедине с вашими ядовитыми друзьями.

Гаме безропотно позволила Мейхью вывести ее из комнаты в главное помещение лаборатории. Он показал несколько других видов, с которыми здесь работали; потом они вышли из здания, где выращивали фауну, и прошли к среднему зданию.

Аквариумов в этой лаборатории было меньше, чем в первой. Ученые-океанологи различают влажные лаборатории, где живут изучаемые виды, и сухие лаборатории, где стоят компьютеры и чувствительные аналитические приборы. Мейхью объяснил, что эта лаборатория – и то, и другое. Во влажной части выделяют химические вещества, которые помещают рядом с бактериями и вирусами и следят за реакцией.

В этой лаборатории они задержались дольше, чем в первой, и к тому времени, как у Гаме кончились вопросы, был уже почти полдень.

– Я голоден, как волк, – сказал Мейхью. – Давайте сделаем перерыв на обед.

В столовой подавали невероятно вкусные гамбургеры. Мейхью непрерывно болтал о пустяках, и Гаме подумала, что он старается исправить положение. После долгого перерыва они отправились к третьему зданию, где были компьютеры и не было ни одного аквариума.

Мейхью сказал, что компьютеры сопоставляют найденные химические вещества с болезнями и делают это гораздо быстрее людей. Гаме заметила доктора Сун Ли. Та не отрывала взгляда от монитора.

К середине дня экскурсия завершилась. Впервые со времени их с Гаме встречи доктор Мейхью, казалось, успокоился. Он извинился и спросил, не обидится ли Гаме, если он не проводит ее к дому.

– Вовсе нет, – заверила она. – Увидимся в неформальной обстановке.

Выходя из лабораторной зоны, Гаме чувствовала себя так, словно получила от ворот поворот. С тех пор как она ступила на остров, ее кормят, поят вином, водят по острову и делают все, чтобы наутро она убралась.

Мейхью справедливо опасался присутствия опытного наблюдателя. Она могла бы принять его внимание к каждому ее шагу за попытку проявить гостеприимство, но нет – он несомненно пытался отвлечь ее внимание от аквариума с медузами.

Маневр Мейхью не обманул Гаме. Небольшая исследовательская группа – это фасад. Никакие разговоры в веселом баре не могли скрыть того факта, что остров представлял собой засекреченную, строго изолированную территорию. Люди слишком громко смеялись или, как Мейхью, фальшиво улыбались.