Глава 96

— Перестаньте играть в молчанку, Эдди. Куда вы нас везете? — крикнул Кинг, перекрывая рев моторов и шум бури.

Он был связан по рукам и ногам леской и лежал на полу кокпита рядом с капитанским креслом. Сильвия, связанная аналогичным образом, сидела на скамье ближе к корме. Бэттл стоял у штурвала в полный рост, и ветер бури развевал его волосы.

— Какая вам разница? Билета на обратный путь вам все равно не положено.

— А зачем убивать нас? Вы уже убили всех, кто числился в вашем списке, не так ли?

— Не всех, старина. Между прочим, я выиграл у вас пари.

— Какое пари?

— Когда меня взяли, вы сказали, что все кончено, а я не согласился.

— Примите в этой связи мои поздравления.

Эдди изменил курс к востоку, двигаясь наискосок поднявшейся большой волне, бившей «фастек» в борт. При этом Кинг основательно приложился затылком к фибергласовому покрытию кокпита.

— Если вы не сбросите скорость, убьете нас раньше, чем мы доберемся до нужного вам места.

В ответ капитан лишь еще дальше сдвинул ручку подачи топлива.

— Эдди, прошу вас, — простонала Сильвия из задней части кокпита.

— Заткнитесь!

— Эдди… — забормотала Диас.

Бэттл повернулся к ней и выстрелил. Пуля вонзилась в обшивку в дюйме от левого уха патолога. Пленница заверещала и упала на палубу.

В этот момент полыхнула молния и расколола дерево на небольшом островке, мимо которого проходил катер. Дуб лопнул, словно его взорвали гранатой, и куски дымящегося дерева попадали в воду. Аккомпанировавший молнии гром перекрыл грохотом даже рев двигателей.

Кинг приподнял голову и осмотрелся. Связанный как теленок, он не имел никаких шансов в схватке с Эдди. Более того, даже без веревок детектив вряд ли выстоял бы в драке с этим очень сильным и физически развитым человеком. Поэтому Шон первым делом бросил взгляд на Сильвию. Та по-прежнему лежала на палубе и всхлипывала. Собрав силы и упираясь спиной в стенку кокпита, помощник шерифа сделал попытку принять вертикальное положение, что ему через некоторое время удалось. После этого он встал на ноги, сделал крохотный, насколько позволяли путы, неловкий шажок и плюхнулся в кресло рядом с креслом капитана.

Эдди посмотрел на него и ухмыльнулся.

— Что, нравится открывающийся отсюда вид?

Детектив повел глазами вокруг себя. Он хорошо знал озеро. Знал и то, что в темноте водный простор и берега выглядят совсем не так, как днем. Поэтому сразу узнал пятиэтажный кондоминиум, возведенный на узком мыске у входа в один из главных каналов.

— Похоже, мы держим к востоку, к дамбе, — крикнул он, кивком указывая на горловину канала. При этом Шон молил Бога, чтобы Мишель продолжала слушать и не отключала аппарат. Ведь у него в прямом смысле были связаны руки, и если бы ей взбрело в голову перезвонить, прозвучавший в кокпите звонок сообщил бы Бэттлу о наличии у пленника телефона. — К востоку, говорю, к дамбе держим, не так ли? — повторил он еще раз более громким голосом.

— А вы хорошо знаете наше озеро… — Капитан достал припрятанную жестянку с теплым пивом и с удовольствием глотнул.

— А еще я знаю, почему вы убили всех этих людей, Эдди.

— Нет, не знаете.

— Я все просчитал. Тайлер, Кэнни, Джуниор и Салли пострадали, так сказать, за дело, но с Хинсон и Пемброк вы разделались, чтобы сбить нас со следа. У них часы на одну минуту спешили. Одно деление в сторону — и смысл послания меняется, не так ли?

— Ни черта вы об этом не знаете.

— Ваш отец был ужасным человеком. Он довел вас до этого. Вы убивали из-за него, из-за того зла, которое он причинил вашей матери и брату.

Беглец приставил пистолет к голове Кинга.

— Ни черта вы об этом не знаете, понятно?

Детектив прикусил губу, пытаясь удержать свои чувства под контролем, что при сложившихся обстоятельствах было очень непросто.

— Положим, не знаю. Тогда, быть может, сами мне об этом расскажете?

— А зачем, Шон? Меня уже официально признали психом, не так ли? И если не испепелят заживо на электрическом стуле, посадят в камеру до конца жизни. И будут ждать, пока какой-нибудь зек не выпустит мне ночью ножом кишки. После этого все с облегчением переведут дух и скажут: «Наконец-то Эдди отправился к праотцам». Весело, да? Эдди умер, а все в этом мире продолжает идти своим заведенным порядком. Как будто его и не было. — Он бросил взгляд на Кинга и улыбнулся. — Вам легче умирать. Хотя бы потому, что на ваши поминки соберется множество друзей. А обо мне никто скорбеть не будет.

— А Доротея?

— Ну разве что Доротея… Капельку.

— И Ремми.

— Вы так думаете?

— А вы нет?

Беглец покачал головой:

— Давайте не будем касаться этого, хорошо?

— Расскажите мне о Стиви Кэнни.

— А что, собственно, рассказывать? Да и стоит ли?

— Вы джентльмен, Эдди. Что называется, человек старых правил. По идее вам следовало бы родиться лет на сто пятьдесят раньше. Так что не откажите обреченному на смерть в последней любезности — поговорите со мной.

Бэттл с минуту размышлял, потом ухмыльнулся и произнес:

— Почему бы и нет? Слушайте, если хотите. Итак, я вернулся из колледжа домой. Родители, как обычно, друг на друга не смотрели. Саванне только что исполнилось два года, но отец уже устал и от нее, и от матери. Я знал, что он трахает кого-то в городе, и однажды проследил за ним. Выяснилось, что он встречается с замужней женщиной по фамилии Кэнни. Потом, когда она произвела на свет сына, я проник в родильное отделение в госпитале и просмотрел записи с анализами крови. Ну так вот: Роджер Кэнни не был отцом ребенка. Но я сразу понял, кто был его отцом.

— А Саванна точно дитя Бобби и Ремми?

— В этом можете не сомневаться. Отец считал, что мать хочет с ним развестись, и вот в один прекрасный день все узнали о ее беременности. Какого рода секс имел у них место — по согласию или нет, — нужно спросить у моей матери.

— Но почему, черт возьми, они не развелись?

— Бобби Бэттл искренне считал, что все в этом мире контролирует, и не мог позволить, чтобы от него ушла жена. Это означало бы для него потерять лицо, потерпеть неудачу, а у великого Бобби Бэттла не могло быть неудач. Никогда!

— Но Ремми могла развестись с ним, если бы захотела.

— Похоже, она таки не захотела.

Кинг некоторое время думал, задавать или не задавать следующий вопрос, но потом решил, что другого шанса не представится. Детектив полагал, кроме того, что чем больше убийца будет говорить, тем дольше они с Сильвией проживут. И кто знает — возможно, ему в конце концов удастся убедить Бэттла сохранить им жизнь.

— Почему вы не убили того мальчика — Томми Робинсона?

— Думал, что он подставит своего папашу и тем самым облегчит мне существование.

— Бросьте, Эдди. Вы не могли знать этого наверняка.

— В любом случае у меня не было причин убивать его. Но что с того? Полагаете, меня нарекут бойскаутом из-за того, что я не пришил какого-то маленького засранца? Но вы видели, что я сделал с Салли, не так ли? А ведь она причинила мне не так уж много неприятностей. Между тем я размозжил ей голову и изуродовал лицо. — Бэттл перевел взгляд на приборную доску катера, протянул руку и слегка уменьшил подачу топлива.

тем не менее молил Господа, чтобы фибергласовая конструкция выдержала нескончаемые удары огромных волн. Он знал, кроме того, что достаточно одного попадания молнии в топливный бак, чтобы все трое в страшном взрыве вознеслись к небесам.

— А Джуниор?

— Смерть Девера оставила у меня неприятный осадок. Это все дура Салли виновата. Почему она с самого начала не призналась, что трахалась с ним? Мне нравился Джуниор, и я поначалу не хотел причинять ему вред.

— Но он не позволил бы ей сказать правду. Не хотел огорчать жену.

— Вы что — оправдываете их? Правду надо говорить при любых условиях. Кстати, оба остались бы в живых, если бы не утаили ее. — Эдди высосал из жестянки последние капли пива и выбросил ее за борт. Потом покрутил головой, разминая затекшие мышцы шеи. — А ведь вам тоже приходилось убивать людей, Шон.

— Только тогда, когда пытались убить меня.

— Знаю, поэтому и не пытаюсь нас сравнивать. Но при всем том, какие чувства вы испытывали, когда осознавали, что человек пал от вашей руки?

Кинг подумал было, что убийцу разбирает праздное любопытство, но чуть позже понял по его потемневшему взгляду, что для него все это очень важно.

— Каждый раз, когда я убивал человека, с ним умирала часть меня самого.

— Полагаю, в этом-то и заключается разница между нами.

— Вы хотите сказать, что вам нравилось убивать людей?

— Нет. Хотел сказать, что, в сущности, уже умер, когда начал убивать. — Он сокрушенно покачал головой. — Поверьте, я не всегда был таким и в юности не мог и помыслить, что смогу причинить кому-нибудь вред. Я не из тех типов, которые начинают, мучая и убивая животных, а потом этот опыт распространяют на людей. Такими типами занимался Чип Бейли, прожужжавший мне об этом все уши.

— А я, кстати, никогда и не думал, что вы банальный серийный убийца.

— Правда? — Эдди расплылся в улыбке. — Между прочим, в юности я мечтал стать футболистом и играть в НФЛ. Я действительно очень неплохо играл в футбол и считался в колледже одним из лучших игроков. Возможно, при благоприятном стечении обстоятельств мне даже удалось бы попасть в профессиональную команду. Говорят, у меня имелись для этого все данные. Я был силен как бык, хорошо бегал, бил с обеих ног и, что самое главное, не любил проигрывать. Я и сейчас терпеть этого не могу. Но футболистом так и не стал. Не знаю почему. Наверное, карты так легли. Кстати, вы совершенно правы относительно того, что я слишком поздно родился. Девятнадцатый век подошел бы мне как нельзя лучше. А в этом времени я всегда чувствовал себя каким-то неприкаянным.

— Когда вы узнали правду о брате?

Эдди внимательно посмотрел на пленника, после чего обозрел корму. К тому времени Сильвия успела уже кое-как подняться на ноги и вновь устроиться на деревянной скамье, помещавшейся ближе к корме. Вновь сосредоточив внимание на Кинге, беглец медленно произнес:

— Почему вы спрашиваете меня об этом?

— Думаю, с этого все и началось. Вот почему.

— Это служит мне оправданием?

— Большинство людей в вашем положении взывали бы к справедливости и обязательно попытались оправдаться или хотя бы объясниться.

— Полагаю в таком случае, что я отношусь к меньшинству.

— Сифилис… Когда вы поняли, что ваш брат страдает именно от этой болезни?

Бэттл еще немного сбросил газ, и скорость «фастека» уменьшилась до тридцати узлов. Катер по-прежнему шел очень быстро, но теперь у него не так часто обнажались винты.

— Когда мне было девятнадцать. — Эдди очень медленно выговаривал слова и смотрел остановившимся взглядом в пространство, словно производя при этом в уме какую-то важную калькуляцию. — Родители не знали, что я догадался об этом, и продолжали скармливать мне лживые историйки относительно причин смерти брата. Но я узнал правду. Да, узнал. Так что их вранье ничего, кроме презрения, у меня не вызывало.

— Насколько я понимаю, вскоре после этого вы и придумали план собственного похищения?

Бэттл хохотнул.

— Самому не верится, что мне удавалось сохранить его в тайне все эти годы. Представляю, как удивился Чип Бейли, когда узнал об этом.

— Удивился — это еще мягко сказано. — Кинг бросил взгляд на Сильвию. Последняя смотрела ничего не выражающим взглядом в бушующий водный простор, вздрагивая всякий раз, когда на небе вспыхивала молния и раздавался удар грома. Неожиданно Шон почувствовал, что им начинает овладевать самая настоящая морская болезнь. Не без труда подавив позыв к тошноте, он повернулся к Эдди и спросил:

— Вы когда-нибудь вступали в противостояние с отцом из-за этого?

— Это не имело особого смысла, ибо отец всегда считал себя правым. Так и не признал, что наградил брата этой болезнью, хотя именно он в результате общения с проститутками принес заразу домой. Ему было наплевать, что тем самым он погубил родную плоть и кровь. Между тем у брата развилась деградация мозга, гнили зубы, а глаза едва не вылезали из орбит. Все последние годы своей жизни он ужасно страдал. Каждый час, каждую минуту. И это происходило у меня на глазах. Как если бы кто-то взял написанный маслом портрет и начал медленно стирать скипидаром изображение. Я знал, что это Бобби, но не мог больше его видеть. — Эдди часто заморгал, словно пытался подавить подступившие слезы, но потом справился с собой и продолжил: — Итак, день за днем я наблюдал, как он деградировал и угасал. Когда болезнь взялась за него по-настоящему, я отправился к родителям и сказал, что надо срочно показать его врачу. «Помогите же Бобби! — кричал я. — Помогите!» Но они сказали, что я еще дитя и ничего не понимаю. Но я понял. Со временем все понял, но было уже слишком поздно.

— Я слышал, ваш брат был светлым человеком, несмотря на выпавшие ему испытания.

У Эдди просветлело лицо.

— Жаль, что вы не знали его, Шон. Это был чудный мальчик, обладавший всеми лучшими душевными качествами, каких нет у меня. А до того как у него началась деградация мозга, был еще и очень умен. Он научил меня множеству разных вещей, помогал во всем и заботился обо мне. Хотя мы близнецы, Бобби играл в нашем тандеме роль старшего брата. Не существовало ничего, чего мы не могли сделать друг для друга. Хорошие это были времена, просто чудесные. — Кинг заметил, как из глаз Бэттла потекли, смешиваясь с дождем, крупные слезы, которые он на этот раз не сдерживал. — Но брат все время болел, и ему становилось все хуже, и мать наконец отвела его к специалисту. Она не сказала мне, какой диагноз поставил врач, но его состояние и после посещения врача продолжало ухудшаться. Бобби умер на четвертый день после того, как нам исполнилось восемнадцать. Отец отсутствовал, что нисколько меня не удивило, мать же входить в его комнату не захотела. Так что это я держал его в объятиях, перед тем как он умер, и долго еще после этого, пока его у меня не забрали. — Эдди с минуту молчал, потом добавил: — За всю мою жизнь Бобби был единственным близким другом и единственным человеком, который любил меня по-настоящему.

— Вы вот сказали, что отсутствие отца вас не удивило. А вообще во всей этой истории что-нибудь вызывало у вас удивление? — с любопытством осведомился детектив.

— Вы действительно хотите знать, что тогда удивляло меня и вызывало недоумение? Правда хотите?

В этот момент Бэттл показался Кингу похожим на маленького мальчика, стремившегося поделиться своим оберегаемым долгое время секретом.

— Конечно, хочу.

— Более всего меня удивляло то, что моя дорогая мама, обладающая непреклонным характером и сделанная словно из стали, не пошевелила даже пальцем, чтобы спасти собственного сына. Свою плоть и кровь. Может, вы объясните мне это?

— Не могу, Эдди. Потому что не знаю, в чем тут дело.

Бэттл с шумом вздохнул.

— Что ж, запишем и вас в клуб незнаек. — Убийца обозрел черное пространство озера и еще больше сбросил газ. — Ну вот, почти приехали.

Когда скорость упала, Кинг завертел головой в надежде понять, где они находятся. Хотя вокруг стояла почти чернильная тьма, нечто в очертаниях берега показалось ему знакомым.

Бэттл достал из водонепроницаемого кармана нож, отщелкнул лезвие и продемонстрировал его острие Кингу, который от неожиданности и неприятного чувства часто-часто заморгал.

— Эдди, вы ведь не хотите делать это, не так ли? Мы с Сильвией могли бы помочь вам…

— Мне уже никто не поможет… Но все равно спасибо за предложение.

Сидевшая на скамейке на корме Диас крикнула:

— Прошу вас, Эдди, не делайте этого…

Тот посмотрел на нее, расплылся в улыбке и поманил к себе пальцем. Но, поскольку пленница не сдвинулась с места, вытащил пистолет.

— Следующая пуля продырявит вам голову, док. Так что отрывайте зад от скамьи и тащите сюда.

Сильвия поднялась с лавки и, содрогаясь от страха, крохотными шажками приблизилась. Эдди разрезал рыболовную леску, стягивавшую ей запястья и ноги в коленях, после чего столкнул пленницу вниз по трапу в каюту, располагавшуюся в носовой части судна, и захлопнул дверь. Потом повернулся к детективу и разрезал путы на его щиколотках.

— Идите на корму, Шон. — Для большей выразительности он ткнул в указанном направлении пистолетом.

— Что вы собираетесь делать, Эдди?

— Совершить циркуляцию, старина, или, если угодно, замкнуть кольцо, — произнес он в ответ загадочные слова и добавил: — Что же вы стоите? Как я уже сказал, идите на корму, встаньте на планширь, а потом повернитесь ко мне лицом.

— Вы пристрелите меня там или когда я окажусь в воде?

Вместо ответа Бэттл перерезал леску на руках пленника, полностью освободив его.

— Ничего не понимаю, Эдди… — протянул Кинг, вскарабкиваясь на планширь.

— И не поймете. Я по крайней мере не собираюсь давать вам никаких объяснений. — С этими словами он, перегнувшись через ограждение кокпита, с силой толкнул детектива мускулистой рукой. Тот словно кегля слетел с планширя и рухнул в воду за кормой судна, после чего его сразу же накрыло большой волной.

Бэттл повернулся к штурвалу и сдвинул до максимума ручку подачи топлива. Катер моментально развил большой ход и ушел далеко от места падения Кинга еще до того, как последний вынырнул на поверхность.

Шон выскочил из воды, отплевываясь и отдуваясь. Между тем катер сделал круг, развернулся и на большой скорости устремился в сторону детектива.

Кинг повернулся и поплыл прочь от этого места, задаваясь вопросом, почему Эдди просто не пристрелил его. Зачем убивать катером? Когда «фастек» оказался на расстоянии нескольких десятков ярдов, помощник шерифа невольно прикрыл глаза, представив себе, как вращающиеся на бешеной скорости винты врезаются в его тело, кромсая плоть, и вода вокруг окрашивается кровью.

В последний момент катер неожиданно отвернул и прошел рядом, а стоявший у штурвала Эдди крикнул:

— Спасибо, что спросили о моем брате, Шон. Это спасло вам жизнь. Живите дальше — и с удовольствием!

Скоростное судно с ревом промчалось мимо Кинга и скоро превратилось в точку, растворившуюся затем в темноте.

Детектив несколько раз громко крикнул: «Сильвия! Сильвия!», — но ответа, конечно же, не услышал. Осмотревшись, он вдруг осознал, почему очертания берега в этом месте показались ему знакомыми. Ничего удивительного: прямо перед ним находился док, где стоял его плавучий дом, а он сам, как выяснилось, плыл по небольшому заливу, который столько раз пересекал на каноэ в компании с Мишель.

Но хотя Шон фактически добрался до дома, его продолжала будоражить мысль, что катер исчез и неизвестно, где теперь искать Бэттла. Но хуже всего то, что вместе с убийцей исчезла и Сильвия.

Неожиданно его озарило. Он понял, что имел в виду Эдди, когда сказал, что хочет замкнуть кольцо.

Напрягая все свои силы и лихорадочно загребая руками воду, Кинг поплыл к доку, где стояла его лодка.