Папина жизнь начинается сначала
К этой главе воспоминаний родителей, я хочу сделать свое предисловие.
Из предыдущих глав вы знаете, что жизнь у папы так сложилась, что у него не было никакого образования. Никакого! Ни религиозного, ни светского. Не обучили его никакой профессии. С помощью старшего брата он занялся коммерцией. Причем, не коммерцией собственно, а был заготовителем товаров у оптовых продавцов. Когда время частной торговли закончилось, он оказался не у дел. Никакой, даже самой тяжелой физической работы, в Добровеличковке не было. Чуть выше мама пишет, что папе следовало ехать «на заработки». Но это не совсем точно. Практически все люди в таком возрасте уже имеют профессию, такую как портной, сапожник, кузнец или одну из множества других житейских специальностей. У папы не было никакой профессии, да еще его не проходящий псориаз. И вот он поехал на чужбину, в Харьков, без специальности, без жилья и даже без денег, о чем вы прочтете чуть ниже. Действительно, ему, семейному человеку в 37 лет, жизнь надо было начать с чистого листа. Пришлось папе одному ехать в Харьков с тем, что когда он найдет себе какую-нибудь работу, то вызовет маму со мной.
Харьков привлекал тем, что в это время он был столицей Украинской республики в составе бывшего тогда Союза Советских Социалистических Республик (СССР). Кроме того это был самый большой промышленный город в республике и там легче было найти работу, от отсутствия которой страдала наша семья.
Теперь обратимся к запискам папы.
Приехав в Харьков, я первые дни остановился у Нуськи, как тот и обещал, когда был в Добровеличковке. Но комната у Нуськи была одна, да еще и подвальная. К тому же и семейные отношения у супругов не складывались.
Пришлось мне снять угол в большой комнате у женщины, которую звали Циля Вертейм. (Есть необходимость объяснить, что такое угол. В те времена в больших городах был дефицит жилой площади. Вот тогда получил распространение способ сдачи хозяевами одной комнаты нескольким квартиросъемщикам. Каждый жилец получал как бы свой угол. Это аналогично общежитию, но разница в том, что в общежитии живут несколько человек одного пола, а в случае углов — семьи и даже с детьми).
Я устроился в пекарню развозить хлеб по магазинам на подводе. Опишу эту работу. Вставал я утром в четыре часа и шел пешком примерно километра четыре до конного двора, где запрягал лошадь в подводу, на которой стоял контейнер (тогда это называлось будкой), в который навалом набрасывались буханки хлеба. В мои обязанности входило в пекарне нагружать будку горячими батонами, а по приезде брать по десять батонов в руки и заносить в магазин. Тогда лотков для батонов не было. И еще. Я загружал горячие батоны прямо из печи, а рабочих рукавиц не было, так что к вечеру мои руки набухали и лопались. И все же этой тяжелой работой я был доволен, а мучиться от боли я уже привык с детства — как вы помните, у меня с детства на руках был псориаз.
В это время в стране были распространены всевозможные учебные курсы в вечернее время. И я решил учиться на агронома. Моя работа заканчивалась в четыре часа. А к шести я уже шел на курсы. Я буквально бежал на курсы, так как деньги на трамвай я экономил. Учеба мне очень нравилась. Если на многих уроках я дремал из-за усталости, то на уроках арифметики сон у меня как рукой снимало. Арифметика мне очень нравилась и преподаватель ставил меня другим слушателям в пример. По арифметике я считался лучшим учеником в нашем классе.
Но моя радость от учебы быстро оборвалась, так как Фаня с Фимой вынуждены были покинуть Добровеличковку из-за продолжавшихся притеснений местных властей. Ведь она была женой бывшего владельца магазина.
(На этом месте мне захотелось немного пофилософствовать. Вот уже много лет, как родители умерли и теперь поздно задавать им вопросы: «Почему вся их жизнь осталась в этих нескольких тетрадках, а мы, их дети, — пока, вернее, только я, — узнаем об их, порой невыносимо тяжелой жизни, только из этих нескольких сохранившихся тетрадей?» За эти тетради им большое спасибо!
У замечательного русского писателя К. Г. Паустовского есть такое выражение: «Жизнь у пожилого человека состоит из воспоминаний». И здесь я вспоминаю мою встречу на вечере читателей с писателем Д. Граниным, где он рассказывал собравшимся об их работе вместе с писателем А. Адамовичем над «Блокадной книгой». Это книга о жизни жителей города, который тогда назывался Ленинград, а теперь Санкт-Петербург, переживших 900 дней блокады города войсками немецко-фашистской Германии. Часть населения города, несмотря на варварские бомбардировки, неимоверный голод и холод, выжила. Тогда от голода и холода в городе погибло много сотен тысяч людей. Работая над этой книгой, писатели ходили из дома в дом с магнитофоном и записывали рассказы людей, переживших эту ужасную блокаду. Так вот, почти все из них рассказывали писателям, что даже члены их семей с неохотой слушали о пережитом ими времени. Да что далеко ходить. В нашей семье я был на фронте в Великую Отечественную войну. И о том, как я воевал мои близкие узнали не из моих живых рассказов, а из моих напечатанных воспоминаний «Армия 1943—1945 гг. Воспоминания солдата»).