Глава 10

– Соня! Соня!!! – Руки Вика трясли, заставляя ее медленно, но верно выбираться из трясины чужих воспоминаний. – Очнись!

– Так! Если у вас коматоз по наркоте, в больницу не повезу! Мне еще смену сдавать! Нажрутся всякой химии, а потом дохнут пачками! – добавил красок чей-то прокуренный баритон. Настолько неуместный своим высказыванием, что Соня просто не могла больше оставаться безучастной.

– Я в порядке! – Она открыла глаза, разглядывая нависающее над ней встревоженное лицо Вика. – В порядке! – повторила она уже специально для водителя такси, недовольно наблюдавшего за попытками ее разбудить. – И наркота – это не про меня! Уж поверьте, у меня такая жизнь, что и без наркоты прет – мама не горюй!

Тот только тихо ругнулся и, дождавшись, когда странные пассажиры выйдут из машины, стартовал с такой скоростью, что даже успел проскочить перекресток на только что включившийся красный свет.

– Пойдем. Держись за руку. – Вик заставил Соню взять его под руку и повел к уже знакомому дому отца. – Слушай, ты точно себя нормально чувствуешь? Просто я так испугался. Мне даже показалось, что ты не дышишь! А еще, ты была такой холодной…

– Вик… я не знаю… Сны о прошлом. Они становятся такими яркими. А еще они объясняют все, что связано с амулетом. Сейчас мне приснилась Софья Рощинская, которая вместе с Дмитрием Кондратовым решила убить своего мужа, его брата – Илью Кондратова.

– Ого! Тебя даже во сне эта тема не отпускает? – присвистнул Вик.

– Это был не сон! – Соня вырвала руку, когда они были уже возле подъезда. – Я видела то, что было! Я каким-то образом оказалась в теле Софьи! Помнишь такое слово – реинкарнация?

– Ты реально веришь в то, что это возможно?

– А иначе это никак не объяснить! Понимаешь? – Соня коснулась амулета и шагнула вслед за Виктором в гостеприимно распахнувшиеся двери роскошной парадной.

– А мы попробуем! – Он приветственно кивнул узнавшему их охраннику и повел ее к лифту. Несколько мгновений спустя они уже входили в роскошную квартиру отца.

– Что так долго? – вместо приветствия раздраженно спросил подошедший к сыну Василий Дмитриевич. Он был одет в черный с серебряным отливом строгий костюм. Точно собрался на важный прием или только что с него вернулся. – Полиция может нагрянуть и сюда, а мы не вправе потерять этот замечательный амулет! Сколько лет я мечтал его найти!

– Найти? Мой амулет? Вы что, сговорились? – Соня растерянно перевела взгляд с хозяина дома на Вика. Тот угрюмо взглянул на отца и поманил ее за собой, направляясь прямиком к стеллажам с книгами.

– Не обращай внимания. Папа всегда был одержим историей нашей семьи. А увидев твой амулет, чуть не умер от счастья. Только подумать – он настоящий, и летописцы семьи купцов Кондратовых не ошиблись! Но здесь мы не из-за амулета! – Он посмотрел на подходившего отца и снова взглянул на Соню. – Садись.

– А из-за чего мы тут? – подозрительно прищурилась она.

– Попробуем разобраться, что за хрень с тобой происходит. – Вик уселся на кожаный диван рядом с Соней, наблюдая, как отец открыл ключом стеклянный стеллаж и бережно достал оттуда переплетенный черной кожей, с медными уголками толстенный том. – Это история семьи купцов Кондратовых, которая охватывает почти два с половиной столетия.

Вик взял у отца рукописную книгу, и, открыв по закладке, придвинулся к Соне.

– Вот. Тут сказано, что купец Кондратов был женат четыре раза. Но нравом был буйным, и жены у него долго не жили. Первую он в гневе толкнул так, что та ударилась головой о стену и прожила после несчастного случая всего полгода. Однако говорили, что добила её чахотка… Вторая жена умерла при родах, третья – как раз таки Софья Рощинская – была сожжена на костре за попытку убить мужа, ну и наконец, спустя пять лет после трагедии, он взял в жены незнатную дочь местного попа, и та родила ему сына и двух дочерей.

– Значит, Софья была убита? А как амулет попал в нашу семью? – Соня смотрела на исписанные мелким каллиграфическим почерком страницы. – Может, мы вообще с ней только однофамильцы!

– Такие вещи сами находят себе хозяев! – Отец Вика взял стул и, расстегнув пиджак, сел рядом, перелистнул несколько страниц и указал на рисунок, на котором была изображена женщина на костре в одном исподнем, на ее груди красовался изображенный в мельчайших подробностях крест. – Вот она, Софья. Говорят, за свое недолгое проживание в имении она убила нескольких человек! Последним должен был быть ее муж, но того кто-то предупредил, и он избежал смерти. Можно сказать, чудом!

Соня притянула книгу, вглядываясь в хищные черты красавицы. Может, художник был плох, а может, Соня придумала свое сходство с привидевшейся ей во сне девушкой. Однако общие черты все-таки были – волнистые волосы и выразительные глаза. А вот висевший на втором столбе объятый огнем бородатый мужчина, глядящий прямо на казнимую, был как две капли воды похож на Вика.

– Видишь? Это тот самый амулет! – Василий Дмитриевич снова ткнул пальцем в рисунок. – Отдай мне его хотя бы на пару дней. Я попробую понять, как побороть заточенного в нем призрака.

– И как вам это удастся? – Соня вдруг почувствовала беспокойство, что-то кольнуло в сердце.

– Слово на таких амулетах должно быть вырезано или нарисована подсказка. Я попробую найти! – Кондратьев протянул к амулету трясущуюся от волнения руку, но Соня отстранилась.

– Мне что-то говорит, что я не должна вам его отдавать.

– Ты не понимаешь! Если этот амулет останется у тебя – ты погибнешь! Он питается твоим гневом, болью! Такова плата смертных призраку, помогающему им по злой воле! – Его глаза фанатично засветились.

Соня решительно помотала головой и, сжав крест, сунула его в вырез блузки.

– Это вы не понимаете! Мне снятся сны. Об этом амулете. Неважно, сниму я его или оставлю – призрак уже подчинил мое тело своим жутким поступкам! Но он просыпается только тогда, когда что-то или кто-то хочет мне навредить. – Она взглянула на Вика. – Или предать.

Старший Кондратьев вскочил.

– Откуда ты знаешь? Это призрак тебе сказал?

– Знаю что? – Соня медленно поднялась, чувствуя, как от охватившего ее волнения начинает нагреваться дьявольское украшение.

– Об… – Он помедлил, словно не зная, говорить или нет, и решился. Уже открыл рот, чтобы поведать, как показалось Соне, что-то очень важное, как вдруг раздалась пронзительная трель.

– Ну говорите же! – Не выдержав, выкрикнула Соня, но Василий Дмитриевич только посмотрел в упор на Вика и направился к висевшему у дверей лифта домофону.

Снял трубку.

– Я слушаю. – Затем какое-то время молчал, слушая говорившего, и устало кивнул. – Поднимайтесь. Полиция внизу. – Он взглянул на подошедшего сына. – Они приехали меня арестовать.

– За что? – Вик обнял за плечи подбежавшую Соню.

– Сегодня я встречался с Даниловыми. Его и Снежанну нашли мертвыми в машине неподалеку от клуба. Яд. Хотят проверить, не в моей ли лаборатории взят. – Кондратьев усмехнулся. Посмотрел на Соню. – Ты права. Призрака теперь не успокоить, пока он не получит дань за то, что его разбудили.

– А что нам делать?! Соню тоже арестуют, и бог знает, что она натворит в полиции! Я уже видел, как она разделала двух здоровенных полицейских под орех! Как им объяснить, что она не виновата, а виной всему взбесившийся дух, заточенный в амулете? Да нас всех в дурку закроют! – Вик уже кричал.

– Быстро на лоджию. Спрячьтесь в зимнем саду. А когда выберетесь, вези Соню к Леночке. К Елене Степановне. Если кто и сможет помочь Соне, так только она. – Василий Дмитриевич угрюмо улыбнулся, хлопнул сына по плечу и скомандовал: – Быстрее!

Без лишних вопросов Вик схватил Соню за руку и потащил за собой. Раздвинув стеклянные двери, ведущие на лоджию, он втянул ее за собой в открывшийся перед ними сад с экзотическими пальмами, самыми настоящими мандаринами, лимонами и неисчислимым количеством всевозможных цветов. В дальнем углу, овитом лианами, Соня с трудом заметила покрашенный в зеленый цвет металлический шкаф, к которому он и направился. Приоткрыв дверцу, Вик втолкнул ее в темную глубину и, шагнув следом, закрыл дверь и задвинул задвижку.

– А если нас тут найдут? – Соня попыталась оглядеться. Сперва ей показалось, что она ослепла, такая темнота окружала их. Но постепенно она начала различать очертания их небольшой душной темницы. Солнечный свет проникал сквозь крошечную щель, оставшуюся между дверями, делая различимыми очертания Вика.

– Не найдут. Ты сразу увидела этот шкаф? – едва слышно ответил он.

– Нет. Ну а вдруг? – Соня почувствовала, как едва теплый амулет стал горячее, впитав в себя ее страхи, переживания и разочарование от сжигавшего огнем секрета, который так и не успел ей рассказать отец Вика. О чем таком она должна была узнать?

– Ты так хочешь, чтобы нас нашли? – Губы Вика едва не касались ее уха, оживляя неведомых доселе демонов, заставляя отряды мурашек маршировать под ее кожей.

– Нет. Если найдут – пожалеют! – прошептали ее губы, заставляя удивленно прислушаться к себе. Ничего такого она не собиралась сказать. Вырвалось поневоле. Ей лишь хотелось убедиться, что Вик спокоен и уверен в их безопасности. – Я за тебя убью любого!

– Соня, это не твои слова. Ты ведь так не думаешь? – Руки Вика обняли ее за талию, прижимая к себе.

– Думаю. И знаю, что так будет. Так было… Только если ты любишь меня. Если будешь любить… – Боже что она такое говорит? Соня даже хотела зажать себе рот руками, но тело будто парализовало. Оно не подчинялось ей. Оно творило то, что приказывал ему призрак!

Ее руки вскинулись, обвивая Вика за шею.

– Ты же любишь меня?

И голос стал не чужим. Тихий, чуть с хрипотцой.

– Да. Люблю. С первой встречи. Ты же знаешь это. – Вик провел ладонью по ее щеке.

– Ты будешь мне верен? Не предашь?

Вик хотел что-то ответить, но Соня услышала шаги, голоса и зажала ему рот ладошкой.

– А здесь что? – Раздался ленивый равнодушный голос.

– Мой домашний сад. Могу я позволить себе такую вольность? – тоном средневекового барона тут же ответил Кондратьев.

– И больше комнат нет?

– Я вам все показал! Ну где тут скрывать опасных преступников?

– А вы себя таковым не считаете?

– Представьте себе, не считаю. Я никого не травил!

– Когда в последний раз вы видели Соню Рощинскую?

– Я что, должен запоминать каждую встречу с этой профурсеткой?

– А где ваш сын? Кажется, он с ней в отношениях? Мы подозреваем, что и она причастна к убийству невесты вашего сына и ее отца!

– Это ваше право так считать. Я к их смерти не причастен. А где мой сын? Не знаю. Видимо, там же, где и эта девица!

Рядом тихо чертыхнулся Вик.

Страх Сони перерос в панику, а паника – в ненависть. Желание смести и эту клетку, и тех, кто стоит теперь на пути к ее свободе. Ее счастью. Ее любви! Она уже не слышала, о чем говорили где-то неподалеку эти двое. Была поглощена чувствами, воспоминаниями, пережитой болью. И когда уже решилась сделать шаг и отодвинуть щеколду, Вик сжал ее в объятиях и закрыл рот жадным поцелуем. Ее тело ответило страстно, с наслаждением. Она ждала этого. Дни, года, века… Соня вдруг почувствовала, что ненависть исчезла, словно задули свечу.

Она даже не заметила, когда стихли голоса. Просто вдруг стало спокойно. Безмятежно.

Еще какое-то время они молчали, держа друг друга в объятиях. Наконец, Вик шепотом произнес:

– Вот теперь это снова ты. – И вновь коснулся ее губ поцелуем, но теперь он был легким, нежным. Теперь он пробуждал в душе бабочек, а не демонов.

– Как ты понял, что это была не я? – Соня даже зажмурилась от удовольствия, чувствуя себя в полной безопасности в его сильных руках.

– Ты бы никогда не сказала, что готова убить. И твои глаза… Они снова светились. Едва заметно, как вчера в подъезде…

– Так значит, этот поцелуй… – Соня прильнула к его плечу, не зная, как сказать. – Ты просто решил обезвредить «бомбу»? Я ведь действительно была готова отодвинуть щеколду и убить всякого, кто попадется на моем пути. Я хотела убивать… Это жутко!

– Это не ты! Это призрак.

– Я думаю, это женщина.

– Да. Женщина.

– А о чем твой отец хотел сказать мне? Что я должна была узнать? – вспомнила Соня и посмотрела в его лихорадочно блестящие в темноте глаза.

– Я не знаю. – Вик ответил слишком поспешно.

От этой лжи сердце Сони снова ожег гнев. Видимо, Вик почувствовал это или увидел, а потому тут же поправился:

– Вру. Знаю. Только прошу, можно я расскажу тебе позже? На самом деле это не особо важно для тебя сейчас. Просто часть легенды. – Вик коснулся губами ее виска.

– Хорошо. Если хочешь, – успокоившись, Соня улыбнулась и снова прижалась к нему.

Сколько они так сидели, неизвестно. Соне показалось, что прошла вечность. Наконец, Вик словно очнулся.

– Мне кажется, они ушли. Я уже давно не слышу голоса.

– А если нет? – Соня изо всех сил вслушалась в тишину. – Как узнать?

– Надо рискнуть. – Вик бесшумно отодвинул щеколду и мягко приоткрыл дверь. – Я постараюсь незаметно осмотреться, а ты пока побудь тут.

Миг, и он исчез за развесистыми листьями декоративных пальм.

В груди шевельнулась тревога, но тут же прошла. Хороший знак. Не дожидаясь его возвращения, Соня вышла из шкафа и прильнула к окну. У подъезда полицейских машин она не заметила, так же, как и на стоянке.

Сзади послышались шаги.

– Ушли! – Вик подошел и обнял ее за плечи. – У нас есть небольшая фора. Поехали.

– Куда? – Соня обернулась и посмотрела на него. – К Лене? А кто это?

– Это мать Зои. – Он покусал губы. – Очень давно произошла не очень красивая история между ней и моим отцом… Она тоже работала в институте, как и ее муж. Под началом моего отца. И вот, когда мне было лет двенадцать, у Лены с моим отцом случилась любовь. Папа ушел из семьи, Лена оставила детей и мужа. Вместе они прожили полгода. Примерно в то же время у них было заявлено научное открытие, над которым отец три года до этого работал с Леной и ее мужем. В итоге муж Лены отказался от соискания и покончил с собой, приняв снотворное. Мама, в результате папиных похождений, сильно заболела, и он был вынужден вернуться в семью, чтобы ухаживать за ней и приглядывать за мной. Тетя Лена ждала его год, два, а потом перестала ждать. И вышла замуж. Мама умерла спустя пять лет после этой трагедии, а когда отец после похорон попытался встретиться с Леной с предложением руки и сердца, та послала его куда подальше. Тогда отец сделал еще одну ошибку, предложив ей долю от денег, полученных за их совместное открытие, но Лена отказалась. Сказала, что из-за этих бумажек потеряла то, что было самым драгоценным в ее жизни. Вот такая история.

– Мне Зоя говорила. И о том, что вы давно с ней дружите.

– Я дружил с детства с ней и со Стасом. Заморочки родителей не коснулись наших отношений. – Вик криво улыбнулся.

– Со Стасом? – На ум пришел здоровяк из клуба, наивно пытавшийся склеить ее в первый же вечер.

– Да. Мой администратор, а по совместительству старший брат Зои-Колобка. Прозвище, кстати, осталось с детства, – подтвердил ее догадку Вик. Он широко улыбнулся. – Я попытался исправить то, что случилось. И, надеюсь, все сделал правильно. После того как отец получил деньги, много денег, мы открыли с ним этот клуб. Он стал нашим билетом в богатую жизнь. Теперь, когда у отца много других начинаний и есть даже своя лаборатория, я уговорил записать этот клуб на Зою и Стаса. Кстати, у Зои шикарные стихи!

– Да. Она мне говорила, что пишет! – Соня залюбовалась им. Надежный, мужественный и такой чувствительный. Готовый встать грудью за тех, кого любит.

Вик хотел сказать что-то еще, но тут раздалось жужжание телефона. Он достал черный прямоугольник из заднего кармана джинсов и, предупреждающе подняв указательный палец, поднес трубку к уху.

– Да. Слушаю. О! Привет, Стас! А мы как раз о тебе говорили. Че, как? Ого! Нет, не знал. И куда забрали? Где доказательства? Свидетели? Да? Мм… ясно… Нет. Не приду. Мы к тете Лене едем. Надо поговорить. Ага. Ну смотри… Как хочешь. Давай!

Спрятав отключившийся телефон, Вик взглянул на Соню.

– Стас звонил. Сообщил, что отца арестовали. Но мы это и так уже знаем. – Он направился к выходу. – Ладно, надо ехать. Все становится только еще запутаннее, и неизвестно, когда закончится. А главное, чем!

Соня с опаской направилась за ним. Ей казалось, что внизу их ждет как минимум армия местной полиции и едва они выйдут из лифта, как их тут же схватят, но ничего такого не произошло. Даже молодой охранник, сидевший внизу, не поднял глаз на вышедшую из лифта парочку, увлеченно забавляясь игрой, установленной на телефоне.

Оказавшись в холле, Вик не повел ее к парадному входу, через который они попали в дом. Он направился в противоположную сторону, к раздвижным дверям, коротко бросив:

– Подземная парковка. У отца там три машины. Пока хватятся, мы будем уже далеко. Если хватятся. На самом деле папаня тот еще шпион. Охотно будет пудрить мозг до последнего. Информации выдаст терабайты, а того, что нужно, – ноль. – Вик тихо усмехнулся, вынул связку ключей и пикнул сигнализацией. Ему тут же ответил ничем не примечательный серенький автомобиль. – Забирайся. Это машина мамы. Уже много лет стоит без дела, а продать ни у меня, ни у отца рука не поднимается. Ни единой поломки и пробега чуть. Отец подарил ее маме, когда у нее пошла ремиссия.

Он подождал, когда Соня сядет на заднее сиденье, и уселся за руль. Мягко заурчал мотор, и машина плавно тронулась с места. На выезде их тоже никто не остановил. Соня смотрела на пролетающие мимо высотки, деревья, светофоры. Будущее, еще так недавно бывшее до предела простым и ровным, вдруг исчезло совсем. Она не представляла, что будет с ней через час, не говоря уже про завтрашний день. Соня устала собирать себя по кусочкам среди чужих мыслей и чувств, которые становились все сильнее, не оставляя места для ее собственных переживаний. Они подчиняли ее, и только когда Вик был рядом, чужая отступала.

Снова зажужжал мобильник.

Вик поднес его к уху и взглянул в зеркало на Соню.

– Да? Где? Ого! Ну ладно. По пути. Сейчас подскочу.

– Что случилось? – Соня не отводила от него взгляда.

– Пока ничего. – Мрачно пошутил Вик, снова взглянул на нее и пояснил: – Это Стас. Сказал, что закрыл клуб и хочет поехать с нами, мать навестить. Все равно пока не снимут обвинения, клуб не будет работать. Так что… он составит нам компанию.

Пока рассказывал, Вик проскочил светофор, лихо повернул направо и затормозил у остановки.

– Здорово, босс! – Передняя дверца открылась, и в машину рядом с Виком плюхнулся улыбчивый Стас. – Приветы, красотуля! Так и знал, что Витек тебя с собой возьмет!

Он обернулся к Соне и улыбнулся в тридцать два зуба.

– На, держи. – Он протянул ей тяжелый пакет. Соня едва успела его подхватить. – Там колбаса, хлеб, вода, ну и так, всякого помаленьку. Матери гостинцы и нам подкрепиться. Дорога-то не близкая…

– Далеко ехать? – Соня бросила пакет рядом с собой на сиденье и посмотрела на Вика.

– Часов пять. К вечеру будем, – успокоил он и обратился к Стасу: – Молодец, что решил прокатиться с нами.

– А чего сидеть, тухнуть? – махнул рукой тот. Вик хмыкнул и плавно покатил дальше, а Стас принялся рассказывать. – Все равно клубешник менты обложили! И чего надо? Один самоубийца, вторая вообще не в клубе загнулась, теперь еще и Снежа со своим папаней. Сегодня их возле клуба в машине нашли. Говорят, траванул их кто-то. В ежедневнике Данилова нашли запись, что он сегодня обедает с тобой, Вик, и с твоим отцом в «Пилигриме». Уже поговорили с обслугой и выяснили что – да, были все четверо в ресторане примерно за час до их смерти. Снежа с отцом ушли первыми, а вы чуть позже. И один официант сказал, будто слышал, как вы договорились встретиться у клуба.

– Чего? – Вик даже отвлекся от дороги, во все глаза разглядывая друга. – Как я мог с ними обедать, когда я до обеда был в клубе, потом поехал в общагу за Соней, потом к отцу?! Он нас уже ждал!

– А во сколько ты был у отца?

– Часа в три, может, позже!

– Совпадает. Столик был заказан с часу. Снежа ушла сразу же после тебя, около двух. Примерно в три ее с отцом обнаружили в машине у клуба. Только, если ты предоставишь алиби, что помогал все это время беглой преступнице, будет еще хуже. Лучше скажи, что именно ты был в ресторане. Пусть еще докажут, что это вы подсыпали им яд! Будто любые яды можно в аптеке купить! – усмехнулся Стас и хлопнул друга по плечу. – Не боись! Мы своих в беде не бросаем!

– Да не собираюсь я ничего такого говорить! – прорычал Вик и прибавил скорость. – К тому же в ресторане камеры установлены! Достаточно только просмотреть запись за все это время! И ты прекрасно знаешь, что у отца в институте лаборатория, где можно взять все! В том числе и яды! Кто-то пытается нас подставить!

– В том-то и дело! Я слышал, как следаки говорили, что вы сидели за таким столиком, где вас почти не видно! И что там происходило, в подробностях не посмотреть!

– Но, по крайней мере, видно, что это был не я? Ну, фигура, рост?

– Не-а. Они говорили, что видели, как вы с отцом прошли по коридору. Правда, со спины.

– Черт! Да не был я там! – рявкнул Вик.

– Я верю. Твой отец мог быть с кем угодно! Только запись о встрече говорит сама за себя. Время, место, с кем и подпись – «примирительный обед».

– И ты сам это видел?

– Слышал от следаков, пока изображал привидение с мотором и кормил их плюшками с кофе, внушая, что ты точно ни в чем не виноват! – хохотнул Стас и посерьезнел. – Да, ладно. Наличка у тебя есть? Можно было бы где-нибудь пересидеть. Подождать, когда все разрешится. Хочешь, я тебе деньги дам? Можно с маменькой моей договориться. Она же тебя любит! Приютит на годик, другой.

– Спасибо, Стас. – Не отводя взгляда от дороги, кивнул Вик. – Я обдумаю твой вариант, но только если не останется никаких других. Не могу я отсиживаться где-то, если не виноват! Пусть доказывают мою вину, пусть ищут свидетелей, улики. Прятаться я не стану.

– Дурень! – вдруг зло бросил тот. – Ты-то не виноват! Да только Соню твою ищут! После показаний Снежи она подозреваемая номер один в случае и с девицей, и с барменом. Ты-то, может, и всплывешь, да только ее утопишь! Подумай об этом…

Всплывешь… Слово, интонация, полная презрения, резанули слух. Соня поморщилась, взглянула в зеркало на лицо напряженного Вика. Промолчал. Значит, и она помолчит. Пока. Но запомнит…

– Кстати, Сонь. – Вик словно прочитал ее мысли. Встретился с ней взглядом. – У тебя память хорошая?

Она пожала плечами.

– Не жалуюсь.

– Помнишь, вчера, когда мы зашли в клуб, я поднялся к Стасу, а тебя оставил возле барной стойки?

Соня нахмурилась. Образ вспыльчивого бармена уже и забылся. Еще бы ему не быть таким, если за день столько всего происходит! Но благодаря просьбе Вика он появился перед ее внутренним взором со всей четкостью.

– Да.

– Вы же с ним поссорились?

– Да нет. Просто не поняли друг друга. – Девушка усмехнулась. – Он решил, что я твоя очередная протеже, пытающаяся сделать карьеру через постель.

– А это не так? – всезнающе подмигнул Стас, но Соня на него даже не взглянула.

– И я просто попыталась объяснить, что он заблуждается. Потом он начал задыхаться.

– Не было ничего такого, отчего он мог бы впасть в депрессию? – Вик не отводил от нее глаз.

– Я не психолог. Перед тем как уйти, мы с ним даже посмеялись и вроде как подружились…

– А… галстук на нем был какой?

– Галстук? – Соня нахмурилась, вспоминая, и покачала головой. – На нем не было галстука.

– Точно?

– Абсолютно!

– Странно…

– Ой, да чего странного? – Стас, видя, что его скабрезные шуточки остались без внимания, снова стал серьезным. – Ну, надел он галстук в конце смены! Но он точно был в галстуке.

– Это-то и странно… – Вик покусал губы, глядя на освещенную фарами дорогу, послушно ложившуюся под колеса автомобиля. – За отсутствие формы на служащих клуба в рабочее время полагается штраф. А Серега был не таким уж богатым, чтобы разбрасываться деньгами…

– Я вспомнила! – Соня едва не подпрыгнула на месте. – На бармене была бабочка!

– Да ну вас! – Стас ткнул пальцем в панель, включая радио. – Помню – не помню, был – не был! Скажите мне! При чем тут этот галстук?

– Тихо! – Вик прибавил громкость, и все затаили дыхание, вслушиваясь в голос диктора.

– А теперь последние новости. Сегодня был арестован генеральный директор компании «Океан» Кондратьев Василий Дмитриевич. Его подозревают в убийстве своего партнера и его дочери. Сам Кондратьев вину отрицает. Напоминаем, что его сын и некая гражданка Рощинская обвиняются в убийстве девушки, найденной три дня назад рядом с клубом, а также в убийстве бармена, обнаруженного повешенным в мужском туалете. То, что это не самоубийство, выяснил начальник комитета по расследованию Виталий Петров. Он сообщил, что Василием Кондратьевым был опознан галстук, на котором и нашли повешенного. Он принадлежит его сыну, Виктору Васильевичу. На данный момент Виктор Кондратьев и Соня Рощинская объявлены в розыск. Следствие продолжается!

Бодрая музыка, зазвучавшая после новостей, только усугубила воцарившееся в машине настроение.

– Пипец! – наконец выругался Стас. – Где он его найти-то умудрился?!

– Кого? – Вик выключил радио. Взглянул на друга.

– Галстук твой!

– Кто?

– Ну, бармен этот!

– Стас, ты тупой? Серегу специально повесили на этом галстуке! Кто-то знал, что этот галстук у меня в комнате на судне вместе с костюмом всю жизнь висел! Для особых случаев. Не люблю я галстуки! И особые случаи тоже! – Выпалив все это, Вик вдруг расхохотался.

– Ты чего? – нахмурился Стас.

– Так весело же! Не бойся, пока не спятил. – Он взглянул в зеркало на Соню. Девушка словно окаменела, завороженно глядя в ночь, уже воцарившуюся за окнами машины. Сколько они уже едут? Надо надеяться, что Лена дома и приютит путешественников вне закона. Хорошо, что Стас решил поехать с ними. Все-таки сыну Лена в ночлеге не откажет. Ну а если откажет, переночуют в машине.

Вскоре им попался указатель, подтвердивший, что пункт назначения почти достигнут. Уже через полчаса они въезжали в небольшой городок. Они поплутали по улицам, руководствуясь подсказками Стаса, и, наконец, остановились где-то на окраине, возле небольшого двухэтажного кирпичного дома за ветхим деревянным забором с приоткрытой калиткой.

– Она здесь живет? – Вик вышел из машины, разглядывая хоть и сделанный на совесть, но стареющий без должного ремонта дом. Окна не светились. Неужели хозяйка уже спит? Неудобно как-то будить…

– Здесь. Как с отчимом развелась, так устроила в доме приют для страждущих. Зарабатывает гаданием, отвары делает, амулеты. – Стас, прихватив пакет с провизией, тоже вышел из машины. – Типа народная целительница. А что? Мать у меня – тетка умная. Все травы знает. Такой отвар придумает, что люди после бессильной медицины на ноги поднимаются. Ну что, так и будем стоять?

Стас направился к калитке.

Соня, выйдя из машины, последней захлопнула дверцу и подошла к Вику.

– Прости. Это из-за меня вся твоя жизнь кувырком!

Он удивленно взглянул на нее.

– А при чем тут ты? И так понятно, что кто-то решил поквитаться или с батей, или со мной. Ну и попутно слить клуб. Ты просто в струю попала. Только и всего. – Он обнял ее за плечи, прижал к себе. – И, скорее всего, это кто-то из тех, кто всегда на виду. Кто-то, кого я знаю. Может, из совета директоров папиной фирмы… Кто знает меня, отца, тебя, Снежанну.

– Нет. Это дело рук призрака, который живет в амулете. – Соня отступила, высвобождаясь из его объятий, и страстно заговорила: – Смотри! Та девушка, подруга Снежанны, она меня обидела. Бармен – тоже. Да и сама Снежанна…

– Но ее отец… ты его даже не знаешь!

– Просто оказался не в том месте и не в то время!

– Ладно. Эта версия имеет место быть. Как теория. Утро вечера мудренее, но я все же придерживаюсь мнения, что убийства – дело рук живых, а не мертвых. Это в американских сериалах призраки мочат народ пачками, но в жизни максимум что они могут, это вогнать в депрессию. – Вик взял ее за руку и повел к двери спящего дома.

Когда они подошли к крыльцу, на веранде загорелась маленькая лампочка. Дверь дома распахнулась, и на пороге появилась улыбчивая рожа Стаса.

– Не ждали? Матушки нет дома, поэтому я по привычке залез в окно и открыл замок. Во-он, там, где поленница, легко забраться.

– А тетя Лена не заругает? – Вик улыбнулся в ответ.

– Не заругает! Она как будто ждала гостей. Пирогов полная кухня. Пойдемте, отдохнем с дороги. Поедим! А мать скоро придет, я ей уже позвонил. Сказал, что мы нагрянули.

Соня поднялась в дом вслед за Виком по скрипевшим деревянным ступеням старого крыльца. Пахло молоком, вареньем, хлебом и мятой.

Ммм… Она даже прикрыла глаза, с наслаждением вдыхая запахи домашнего уюта. Даже когда были живы родители, в доме пахло чистящими средствами, освежителем и ароматическими палочками. Пахло богатством и чистотой, но не домашним уютом.

Они прошли по коридору в просторную кухню с самой настоящей русской печкой. Над полатями были развешаны веники из лекарственных трав, а на круглом столе, под чистыми вышитыми полотенцами, и впрямь остывали недавно испеченные пироги. У окна стоял уютный диванчик, а на стене висела небольшая плазменная панель.

Стас включил чайник, достал три кружки с вишенками и поставил их на стол.

– Садитесь! Чего стоите, как неродные? – Он указал на деревянные стулья со спинками, стоявшие вокруг стола, и плюхнулся на один из них. Стул тревожно заскрипел.

Вскоре чайник вскипел.

– Я налью! – Соня поднялась и, поглядывая на парней, с наслаждением уписывающих пироги, принялась наполнять кружки. Заварив чай, она сцапала пирожок, впилась зубами в его позолоченный бочок и едва не закрыла глаза от восхищения. Нет, конечно, она ела пироги с картошкой и капустой, которые пекла повариха тетя Маша в интернате, но они и вполовину не были настолько вкусны, как эти.

Вскоре тихо стукнула входная дверь, и на кухню заглянула симпатичная улыбчивая рыжеволосая женщина. На пышной груди лежала искусно заплетенная коса. Понаблюдав за тем, как гости спешно уничтожают ее кулинарные шедевры, она звонко рассмеялась.

– А я-то подумала, зачем у меня столько теста получилось? И оставлять на потом жалко. Скиснет ведь. Вот и напекла! Еще переживала, что пропадет добро.

– Ой, теть Лен! – Вик вскочил и, как маленький, спрятал руку с недоеденным пирогом за спину. – Здрасьте!

– Привет, мамуль! – Стас тоже поднялся и полез к матери целоваться.

– А это, надо полагать, и есть Соня Рощинская? – Она, наконец, смогла усадить сына и Вика на место и посмотрела на Соню. Ее лицо озаряла добродушная улыбка, только синие глаза смотрели цепко и холодно. Изучающе. Как на мышь…

– Добрый вечер! – Соня поднялась.

– Сиди-сиди! – Хозяйка выдвинула еще один стул и села рядом. – Мне Василий Дмитрич о вашей проблеме еще вчера рассказал. Сказал, что ежели сам не справится, то ко мне направит.

– А вы разбираетесь в амулетах? И в ду^хах, которые, как оказалось, в них находятся? – Соня теперь смотрела на нее как на Деда Мороза или фею крестную.

– Разбираюсь. – Голос хозяйки прозвучал устало, но не удивленно, словно она столкнулась с еще одной привычной задачей, которая хоть и сложна, но решается быстро. – Я же кандидатскую защитила по древним верованиям и обрядам разных народов. Сейчас вот изготавливаю амулеты на заказ, но души в них не заключаю, – усмехнулась она. – Амулеты сильны и сами по себе, ежели знать, из какого дерева, металла или минерала их изготавливать, в какой день и при какой луне. А потом люди своей верой и настроем на лучшее сами заставляют эти амулеты работать. Вот так-то. Но я знаю несколько заговоров и обрядов древних колдунов, которые могли заставить душу убитого служить на благо живым. Только это всегда боком выходило.

– А вы знаете, как такую душу отпустить? – Соня смотрела на нее, боясь поверить в свое счастье. Неужели она будет свободна от той чужеродной ненависти и злобы, что поселились в ее душе? В ее сердце!

– Знаю. Главное понять, какой обряд использовался для твоего оберега.

– А как это сделать?

– Надо подготовиться. – Лена вдруг поднялась. – Идите-ка вы спать. Дорога долгая была. Да и помотало вас… А я пока подумаю, как правильно поступить.

– Вам амулет оставить? – Соня достала из-за пазухи крест.

– Нет. Пока не надо. Завтра. Все завтра! – Лена все же внимательно посмотрела на украшение и подняла взгляд на Соню, оглядела парней. – Стас, покажи девушке спальню для гостей, а сам с Витей устраивайся в своей комнате. Отдыхайте.

Она напоследок улыбнулась и вышла из кухни.

– Ладно, спать значит спать! – Стас поднялся и посторонился, пропуская Соню. – Дамы вперед! Иди прямо по коридору до лестницы и вверх. Я сейчас догоню. – И когда Соня вышла, обернулся к Вику. – Слышь, мать всегда внизу спит. Не любит верхние этажи. Так вот я тут подумал, может, тебя вместе с девахой положить? Ну, придумаю что-нибудь, типа кровать у меня одна и та сломанная, а ты не привык на полу спать…

– Стас, не гони! Не до этого ей сейчас. – Вик подвинул его плечом и вышел в коридор вслед за Соней.

– Мое дело предложить, – с обидой в голосе отозвался тот и, сопя, направился за ним на второй этаж. Соня уже ждала их у перил.

– Стас, где моя комната?

– Девочкам налево до конца коридора. Рядом дверь – сортир. Найдешь?

– Найду! – согласилась Соня и, пожелав спокойной ночи, направилась в указанную сторону. Странные они какие-то. Точнее Стас. Да и Вик, уставший из-за свалившихся на него проблем. Даже не ответил ничего на ее пожелание спокойной ночи. Повернул направо и скрылся за дверью. А ведь мог бы и проводить… Ну да ладно!

Небольшой коридор закончился. Она остановилась перед белой дверью и, толкнув ее, заглянула. Дверь тихо отворилась, открывая Соне небольшую комнатку. Освещенная только оранжевым светом уличных фонарей, она выглядела уютно и тепло. Небольшая софа была застелена пушистым пледом, заменившим собой одеяло. Подушки стояли в два ряда, еще три крошечные лежали поверх пледа. Подушкомания какая-то!

Соня вошла в спальню и закрыла дверь.

Думать не хотелось, обижаться тоже. Лень, усталость и невероятная сила кроватного притяжения заставили ее не раздеваясь упасть на софу и, сунув под щеку подушку, замотаться в плед.

В следующую минуту она уже видела сон. Или та, что проникла в закоулки ее памяти, снова развлекалась, показывая Соне вместо привычных кошмаров свою жизнь.