28

– На кого я похож? – спросил Пэт, когда деревья в парке облетели и он стал ходить в зимнем пальто, а Джины не было уже четыре месяца с лишним.

Он запрокинул голову, чтобы поглядеться в зеркальце машины, и рассматривал свое лицо так, будто видел его впервые или это было чье-то чужое лицо.

На кого он был похож? Все постоянно твердили мне – и ему, – что он похож на меня. Но я знал, что это не совсем так. Он был значительно красивее. Даже если бы собака не выбила мне все передние зубы, он все равно был бы намного красивее, чем я в детстве. На самом деле он походил на нас обоих. Он был похож и на меня, и на Джину.

– Глаза у тебя мамины, – сказал я.

– Они голубые.

– Правильно. Они голубые. А у меня глаза зеленые. Но рот у тебя похож на мой. У нас с тобой замечательные большие рты. Очень удобно, когда целуешься, правда?

– Правда, – сказал он, не улыбнувшись и не отрывая глаз от маленького прямоугольного зеркальца.

– А волосы у тебя очень светлые. Как у мамы.

– У нее были желтые волосы.

– Они и сейчас желтые, – сказал я, содрогнувшись от этого прошедшего времени. – У нее по– прежнему желтые волосы. По-прежнему желтые. Понятно?

– Понятно, – сказал он, отвернувшись к окну. – Поехали.

«А зубы у тебя мамины, – мысленно продолжил я, – слегка неровные, и когда ты открываешь рот, сразу же становятся видны десны, но от этого твоя улыбка только приобретает особую лихость. А твой коротенький вздернутый нос похож на мой, хотя твердый красивый подбородок у тебя от мамы, так же как и кожа – светлая кожа, которая любит солнце и начинает загорать, как только прекращаются дожди!»

Пэт не был похож на меня. И не был похож на Джину. Он был похож на нас обоих.

Даже если бы он этого и хотел, он не смог бы забыть свою мать. Она всегда была с ним в его улыбке и цвете волос. Меня преследовал призрак Джины. И Пэта тоже.