Безумная душа, в тебе лишь иней,

А дни бегут, я с каждым днем старею

И в бархат окунувшуюся синий

Пустыню родиной зову своею.

О, такова вся жизнь моя! Собрата

Мне в январе узнать совсем не диво,

И руки белые, как снег крылатый,

Я в памяти еще храню ревниво.

О, милая! Я вижу, как мелькают

Они везде, где вьюга бушевала.

Сверкает, исчезает, вновь сверкает

Твое в пустыне снежной покрывало.

Не потому ль, как девственниц паденьем,

Фиалковым я полон снегопадом,

Печальным чувством веянья, скольженьем

Тех лилий, что внизу ложатся рядом?

Есть путь, есть тихая игра. Просторам

Навстречу ты идешь по захолустью.

Я снег люблю, как голос твой, в котором

Я тайной некогда пленился грустью.

В ту пору я любил, любил впервые

Тишайших дней пресветлое сиянье,

В развитых косах листья полевые

И ветра в волосах твоих дыханье.

Тебя я жажду нынче, как едва ли

Бродяга бесприютный жаждет крова…

Леса моею белой свитой стали,

И я один с самим собою снова!

А снег идет, и радость дня покрыла

Меня порошей синей и усталой…

О, как спастись мне от зимы постылой?

О, как унять мне ветер одичалый?