Глава двенадцатая

(перевод: Jane Alex, беты: Nara, vetter)

Уплетая бульон и хлеб с сыром, Адам смеялся вместе с Марией, но это отнюдь не остудило его кровь, хотя желание все-таки было уже не таким сильным. Позже они поднялись по лестнице в ее комнаты, которых Адам ранее не видел. Как и в остальной части дома, обстановка и убранство здесь оставляли желать лучшего, но спальня Марии оказалась уютной, окрашенной в яркие цвета, и в воздухе витал запах лаванды.

Она застенчиво стянула с себя халат и скользнула под одеяло. Адам вдруг понял, что она до сих пор относится к нему, как к незнакомцу. Странно, ведь это он потерял память. Адам забрался в постель с другой стороны кровати, стараясь не пугать ее. Мария потянулась к нему, чтобы коснуться его щеки легким поцелуем.

– Спокойной ночи, сладких тебе снов.

Она легла и отвернулась лицом к стене. Не самая приятная позиция.

Но это было легко поправимо. Адам устроился на своей половине позади нее и притянул к себе так, что их тела слились вместе наподобие ложек. То, как она замечательно устроилась в его руках, казалось очень правильным.

– С тобой, как в раю, – пробормотал он.

Мария напряглась, когда рука Адама обвила ее талию, но после его слов она расслабилась.

– Как и с тобой.

Ему нравилось ощущать, как ее волосы касаются его щеки. Когда-нибудь он увидит это золотистое сияние локонов, произвольно раскинутых на простынях, когда Мария будет лежать под ним, а на ее лице застынет выражение жгучего желания. А прямо сейчас ему достаточно просто чувствовать тепло ее тела, прижатого к его груди. Чтобы не быть одному.

Его рука опустилась ниже. Ее старая изношенная хлопковая ночная рубашка была на ощупь такой же мягкой, как и она сама. Когда рука Адама очутилась на ее животе, Мария, задыхаясь, произнесла:

– Тебе лучше вернуться в свою постель. То, что ты делаешь, слишком возбуждает, и я не уверена, что моей силы воли хватит на то, чтобы сопротивляться тебе.

Его рука все еще покоилась на нежном изгибе ее живота. Она серьезно отказывалась выполнять супружеский долг, и где-то глубоко в подсознании Адам находил это решение правильным, понимал и принимал его. Но ему была ненавистна мысль о том, чтобы покинуть ее и спать в одиночестве.

– Если я дам тебе честное слово, что сегодня ночью не войду в тебя, ты позволишь мне вспомнить те удовольствия, которыми мы наслаждались в прошлом?

Мария перестала дышать.

– Ты вспомнил, как мы занимались любовью?

– Нет, – ответил он с досадой. – Мне кажется, я знаю, как я должен был ласкать тебя в прошлом, и хочу повторить это. Во-первых, ради удовольствия касаться тебя, а во-вторых, из-за эгоистичной надежды на то, что скоро ты решишься стать моей женой по-настоящему.

Его рука поднялась выше и накрыла грудь, большим пальцем Адам потер ее сосок. Тот мгновенно затвердел.

– О, боже... – медленно выдохнула она. – Ты даешь честное слово, что не потеряешь контроль над собой?

– Клянусь. И я свое слово не нарушу, потому как в противном случае ты никогда не будешь мне доверять, – искренне ответил он. Адам лизнул нежный участок бледной кожи за ушком, упиваясь ее вздохом удовольствия. – И так будет справедливо. Но мне доставит истинное наслаждение напомнить тебе о том, чем муж и жена могут заниматься помимо короткого соития. Ты позволишь мне наглядно показать это?

Она издала короткий смешок.

– Если бы я была более здравомыслящей и разумной женщиной, я бы ответила "нет" и ушла спать в другую комнату, чтобы не поддаваться искушению. Но я не настолько разумна, так что можешь продолжать показывать. Только не забудь о своем обещании.

– Ты умеешь мыслить здраво, Мария, но, если уж на то пошло, мы с тобой оба сейчас не в своем уме. – Он крепко прижался бедрами к ее прекрасным округлым ягодицам, так что они плотно соединились вместе.

– Но поступать разумно, не значит всегда поступать мудро.

Мария напряглась, почувствовав свидетельство его возбуждения, но не отстранилась. Адам решил оставаться в прежнем положении. Так меньше вероятность, что он забудет о своем обещании. И в то же время он сможет коснуться всех самых сладких мест и изящных округлостей на ее теле.

Ее груди... О, боже, какие у нее груди! Такой прекрасной округлой формы и так идеально умещаются в его ладонях. Размерчик что надо. Не слишком большие, не слишком маленькие. В то же время Адам понимал, что какого бы размера они ни были, он все равно счел бы их идеальными.

Теперь Мария не беспокоилась по поводу того, чем закончатся их ласки, и с охотой принимала его легкие поцелуи в ушко и шею, а также медленное и тщательное исследование холмиков ее грудей. Она не возражала, когда рука Адама скользнула на ее талию, но заволновалась, когда его пальцы достигли места, где соединялись ее бедра.

В то время как он размеренно поглаживал пламенеющий крохотный бугорок, ее бедра начали вибрировать. Адам подумал, что она даже не догадывается, насколько ее тело говорит само за себя, выдавая ее ощущения.

– Нет, – выдохнула Мария, когда он потянул вверх подол ее ночной рубашки, чтобы дотронуться до сокровенной нежной плоти. – Ты же обещал!

– Я не забыл, – ответил он. Его голос был спокоен, в то время как тело сходило с ума от желания. Он сосредоточился на ее удовольствии, что помогло ему не потерять контроль над собой. Хотя он был опасно близок к этому. – Если хочешь, я остановлюсь прямо сейчас.

– Я... я не хочу, чтобы ты останавливался.

Ее доверие было слишком сладостно, слишком ценно, чтобы не оправдать его. Пальцы Адама проскользнули между влажными створками нежной раковины. Ее тело запомнило это вторжение, несмотря на то, что разум был затуманен.

Он начал поглаживать шелковистую теплоту, двигаясь все быстрее и быстрее, чувствуя ее возбуждение. Внезапно Мария издала приглушенный вскрик, и ее бедра забились в неистовых конвульсиях. К удивлению Адама, ее оргазм заставил кончить его самого. Он крепко прижал ее к себе, когда взаимный огонь пронзил обоих, скрепляя их тела и души.

Они лежали рядом, бесконечно долго прижимаясь друг к другу, их дыхание было неровным. Когда он понял, что удерживает ее с силой, способной сломать ей ребра, Адам ослабил свое объятье. Он пригладил ее волосы и поцеловал у основания шеи.

– Когда я выбирал тебя, – прошептал он, – я выбрал лучшую из всех, кого знал.

– Ты показал мне намного больше, чем я ожидала увидеть, – сказала Мария ослабевшим голосом.

– И намного больше, чем я собирался показать тебе, – тихо рассмеялся он в ответ. Адам встал с кровати и прошел босиком по холодному полу к умывальнику, чтобы взять два полотенца.

При звуке его шагов за дверью послышалось, как кто-то скребется и жалобно скулит. Думая о том, что они могли бы немного отвлечься, он впустил Бану. Собака проскочила в комнату, задыхаясь от счастья. Адам почесал ее за ушами и, вернувшись в постель, протянул Марии одно из полотенец. Приведя себя в порядок, он произнес:

– Возможно, теперь мы будем спать не одни. Это зависит от того, сможет ли Бану запрыгнуть на кровать.

Послышался звук клацающих по дереву когтей, это собака забралась на деревянный сундук, стоящий у подножия кровати. Матрас под ними просел, когда Бану запрыгнула на него. Она несколько раз покрутилась вокруг своей оси, затем устроилась между их ногами, согревая своим теплом. Мария хихикнула.

– Умница, Бану. Хорошо, что кровать достаточно большая, чтобы вместить троих.

– Все одинокие существа пришли сегодня к тебе за уютом и теплом, – серьезно произнес Адам.

Она прижалась к нему спиной.

– Я не думаю, что Бану слишком разборчива. Ей бы понравилась любая кровать с теплым телом в ней.

– Но не мне, – он поцеловал ее шею. – Мне нужна только ты. Моя жена.

Она перестала дышать и сжала его руку, лежащую на ее ребрах, но ничего не сказала. Вскоре она спокойно и мерно задышала, погрузившись в сон.

Раньше, после недавнего кошмара, когда Адам ощутил себя потерянным и одиноким, он думал, что уже не сможет заснуть этой ночью. Теперь же он желал не засыпать как можно дольше, наслаждаясь этим чудом – держать Марию в своих объятиях. Вспоминать, как восторженно ее податливое тело отвечало на его ласки.

К своему удивлению, он начал зевать и очень скоро уснул. На этот раз ему снились отнюдь не кошмары...

***

Погода была мерзкой. На улице шел мокрый снег с холодным дождем, которые испортили дорогу. Очень неудачное время, чтобы ехать в карете, которая мгновенно увязла бы в грязи. Поэтому Адам ехал верхом на самой крепкой и надежной кобыле.

Обычно поездка за город заняла бы не больше часа, но из-за сильного ветра ему пришлось скакать медленнее. Не один раз его пугала мысль о том, что он мог сбиться с пути. Все его тело ныло, и Адам подумал, что должен был взять кого-нибудь с собой. Но он хотел быть один. По крайней мере, в подобном путешествии.

Наконец, он добрался до милого домика, стоящего на берегу Темзы. Адам направился прямиком к конюшням. И лошадь, и всадник были одинаково рады спрятаться от колючего ветра. Конюха не было на месте, так как он отправился в Лондон, чтобы передать Адаму послание. Он хотел было ехать обратно, но Адам категорически запретил ему возвращаться, поскольку парень и так выглядел еле живым после прибытия в город.

Поэтому Адам сам занялся своим скакуном: вычистил шкуру усталого мерина, напоил и накормил его, несмотря на то, что ему не терпелось поскорее попасть в дом. Когда он подошел к входной двери и постучал, очередной порыв ветра с дождем и снегом пронзил его, словно стрелой.

Он долго стоял на улице, под этим мерзким дождем, пока слуга, наконец, не отворил ему дверь. Лакей раскрыл рот от удивления.

– Сэр! Слава богу, вы приехали! Я не думал, что вы сможете отправиться в путь, пока шторм не закончится.

– Твое сообщение не из тех, что можно проигнорировать, – Адам снял пальто, которое промокло настолько, что казалось, карманы в нем были набиты камнями. – Где он?

– В комнате наверху. Он... он не оставит ее.

Адам передал слуге пальто и шляпу, с которых стекала вода, и поднялся по лестнице. Он часто гостил здесь в более радостные времена. Сейчас же в воздухе витала печаль.

Он обнаружил своего друга в комнате, которую тот делил со своей молодой женой. Единственным источником света в помещении было пламя, мерцающее в камине. На кровати лежало худенькое тельце, едва различимое под накрывавшей его простыней.

Его друг, высокий, широкоплечий и крепкий мужчина, сидел на стуле рядом с кроватью, закрыв лицо ладонями. Он поднял голову, когда услышал, как скрипнула дверь, и нисколько не удивился, увидев вошедшего.

– Ее больше нет, – в свете каминного огня его осунувшееся лицо казалось очень молоды.

– Я знаю, – Адам пересек комнату и положил руку на плечо друга. – А малыш?

– Он был... слишком крохотным, чтобы выжить, – мужчина накрыл руку Адама своей и судорожно вздохнул. – Как я смогу жить без нее?

– Ты сможешь, – тихо ответил Адам. – Сначала будешь горевать, в твоей душе навсегда останутся шрамы. Но, в конце концов, ты справишься. Ей бы хотелось, чтобы ты смог это пережить.

– Думаю, ты прав, – сказал широкоплечий мужчина безразличным тоном. – Но это чертовски тяжело.

– Действительно, тяжело.

Увидев на прикроватном столике графин с бренди, Адам налил два стакана. Им обоим требовалась хорошая порция обжигающего напитка, хотя и по разным причинам. Его друг одним глотком прикончил половину стакана, от чего закашлялся, затем допил остальное. Немного успокоившись, он сказал:

– Не знаю, что мне теперь делать со своей жизнью.

– Тебе нужно купить новый дом, найти себе новое занятие. Что-то, что надолго отвлечет тебя от твоих горьких мыслей, – Адам медленно потягивал свой бренди. – До женитьбы ты подумывал о том, чтобы стать военным. Возможно, это именно то, что сейчас тебе необходимо?

Мужчина рассеяно вертел в руке пустой стакан.

– Наверное, ты прав. Служить своей стране и получить пулю от руки врага. Обе перспективы меня устраивают.

– Не смей сдаваться или совершать самоубийство! – прорычал Адам. – Я тебе запрещаю!

В ответ его друг рассмеялся, после чего сон сменился совершенно другой картиной...

***

Марии снились самые сладкие сны, которые она когда-либо видела – тепло, безопасность и уют. Вдруг она поняла, что это вовсе не сон, а правда. Тревога пронзила ее тело, как только Мария вспомнила, что произошло этой ночью между ней и Адамом. Она просто сошла с ума, раз позволила ему ласкать себя подобным образом! И все же она не могла отрицать, что получила несказанное удовольствие. Сара была права, когда назвала ее распутницей.

Мария медленно открыла глаза и обнаружила, что лежит на спине, прижатая к постели рукой Адама, а его зеленые глаза взирают на нее с теплотой и заботой. Он действительно был удивительно красив, в его внешности присутствовало что-то экзотическое. Пурист^[32] сказал бы, что его волосы необходимо подстричь, но ей нравилась их длина. Она подняла руку и коснулась его темных блестящих локонов.

– Доброе утро.

– Доброе утро, – ответил он. – Хорошо спала?

Его обезоруживающая улыбка рассеяла ее беспокойство по поводу того, как должна вести себя девушка, впервые проснувшись в постели с мужчиной. И тут Мария поняла, что брак – это круг откровенных отношений, которые связывают только их двоих в их собственном тесном мирке. Звучит слишком соблазнительно.

Ее настроение ухудшилось, когда она вспомнила, что где-то может существовать другая женщина, знающая его так же близко. Женщина, которая была ему не случайной любовницей, а любимой женой.

При этой мысли у Марии скрутило живот. В первый раз ей захотелось, чтобы к Адаму никогда не вернулась память. Чтобы он оставался здесь и был ее мужем до тех пор, пока смерть не разлучит их.

Ужаснувшись эгоистичности своих желаний, она села и натянуто улыбнулась.

– Очень хорошо. А ты?

Он выглядел каким-то задумчивым.

– Я не ожидал, что смогу заснуть, но все-таки уснул. И мне снились нормальные сны, а не кошмары, как прежде.

Лежа в ногах на кровати, Бану подняла голову, затем подошла и плюхнулась между ними. Умница. Чем больше их разделяет, тем лучше. Мария погладила ее отвислые уши и была вознаграждена радостным собачьим вздохом.

– Что же тебе приснилось?

– Снов было несколько. В первом я на лошади приехал к своему другу, который только что потерял жену. Этот сон был полон печали, но все-таки не был кошмаром. Затем мне приснилось, как я играю с двумя детьми, мальчиком и девочкой. Мальчик был моего возраста, а девочка моложе, как мне показалось. И у обоих были зеленые глаза. Я вот все думаю, может, у меня есть брат и сестра?

Пытаясь лгать ему как можно меньше, она ответила:

– Даже если и есть, ты мне никогда о них не рассказывал.

– Возможно, они умерли. Во сне мне показалось, что я как будто потерял кого-то, – тряхнув головой, он встал с кровати. – Я чувствую себя так, словно в моих руках находятся части мозаики, настолько большой, что я никогда не смогу увидеть ее целиком.

– Время – лучший лекарь, – сказала она. – Джулия Бенкрофт говорит, что разум – самое сложное, что есть в человеке.

Наблюдая за тем, как Адам надевает халат и шлепанцы, Мария решила, что лучшим исходом для них стало бы возвращение к нему памяти, отсутствие у него жены и прощение им ее обмана. Тогда у них могло бы быть счастливое будущее. Но кажется, что обстоятельства складываются не так, как ей хотелось бы.

Пока же ей оставалось наслаждаться временем, что им отпущено.

– Хочешь с утра покататься верхом?

– Очень хочу, – ухмыльнулся он. – А затем, моя милая, я начну строить для тебя оранжерею.