51. Выдержки из Стенограммы.

За достоверность изложения приведенного ниже фрагмента стенограммы поручиться не могу. На толстую папку с рядом интересных стенограмм много лет спустя после описываемых событий случайно наткнулся мой старший сын, просматривавший архивы Лаврентия Берия^[28]. Он быстро сообразил (молодец – моя школа!), кого в этих стенограммах называют Машей, но, несмотря на свои большие звезды, не рискнул делать копии, а понадеялся только на память. Поэтому в тексте есть пробелы. Я рискнула привести фрагмент первой из стенограмм именно в данном месте моего повествования, поскольку это точно соответствует хронологии событий. Стенограмма датирована 19 мая 1941 года.

…

– А теперь, Лаврентий, скажи, что ты думаешь о Маше. Наша она или не наша?

– Если вопрос вы ставите так, Иосиф Виссарионович, то наша.

– И как ты пришел к такому выводу?

– С самого начала, как только поступила первая информация, рассматривались три гипотезы: шпионка одной из Европейских стран, заброшенная с целью вовлечь нас в войну с Германией; шпионка одной из стран будущего, заброшенная в прошлое с совершенно непонятным заданием и просто человек, попавший в прошлое из-за неизвестных природных явлений. Первые две гипотезы к настоящему времени практически отпали: зачем шпионке иметь при себе столько изобличающих материалов. Неизвестные ткани, неизвестные лекарства и совершенно непонятные документы. Это, не говоря о ее поведении, которое ни в какие логические рамки не укладывается. Она как будто сама все время говорит: «Смотрите, я из будущего». Поэтому сейчас, как основной, мы рассматриваем вариант – неизвестное природное явление. Ученые пока разводят руками. Мы установили всех, кто ехал в том автобусе. Со всеми провели негласные беседы, не раскрывая сути вопроса. Три человека уверенно заявили, что видели, как девушка с рюкзаком головой, если так можно сказать, открыла дверь после аварии. Но никто из пассажиров не смог вспомнить, как она оказалась в автобусе. При этом все уверены, что в Барановичах она в автобус не садилась.

– Хорошо, предположим, что с этими рассуждениями я согласен. Но почему ты считаешь, что она все-таки наша?

– Исключительно по поведению. Сначала задерживает одного из бандитов. Это можно приписать случайности. Потом, когда становится ясно, что о ее происхождении известно, начинает говорить о будущей войне и о необходимости подготовки к ней. И сама начинает готовиться. Даже, если ее данные о дате начала неверны, то все равно, как нам известно, эта война неизбежна.

– Вот это ты правильно говоришь. То, что Гитлер на нас нападет, сомнений не вызывает. Вопрос именно в дате. Нам очень нужен еще хотя бы год, чтобы докончить переформирование армии и наладить выпуск новой техники. Продолжай.

– Далее эпизод с захватом трех бандитов. Тут она снова проявляет себя лучшим образом, причем не только в задержании, но и в последующем допросе. Я, между прочим, дал своим людям указание, внимательно изучить ее действия: нестандартный подход к ведению допроса, давший хорошие результаты. Такой же нестандартный подход, заметно облегчивший арест ксендза, который уже дал нужные показания. Замужество – тоже важный аргумент. Я сам видел, как она относится к своему мужу. Есть такое выражение: «влюблена, как кошка». К ней это очень подходит. Мужа бросить не захочет ни при каких обстоятельствах. И, наконец, она отказалась остаться в Москве и заняться научной работой. Видно, что мысленно она уже настроилась на боевые действия.

– Я понял твои аргументы. Теперь о научной работе. Что думают о ней твои люди?

– Мой человек после ее встреч еще раз поговорил с ученым из МЭИ, товарищем Зимовым. Тот авторитетно заявил, что даже, если ничего не получится с полупроводниковым триодом, то все равно описание метода очистки полупроводников от примесей само по себе представляет огромную ценность и может привести к прорыву в этой области. Но сам Зимов верит и в идею с этими триодами. Он уже развернул активную деятельность. Говорит, что, при успехе исследований, мы сможем примерно через год получить такие компактные рации, что их можно будет носить чуть ли не в карманах.

– Вот это, Лаврентий, очень важно. Пусть твой наркомат возьмет это дело на особый контроль. Если будут заметные сдвиги, то сам займись этим. И сразу тогда уточни, почему нужен целый год? Нельзя ли будет ускорить внедрение? Наша армия крайне нуждается в таких рациях. Но раньше ты говорил о двух встречах?

– Да, товарищ Сталин. При организации второй встречи я решил, кроме всего, проверить, насколько Маша стремится к реализации своих идей. Поэтому в НИИ 6 ей подставили специалиста, который должен был вежливо отказать. Она проявила упорство и потребовала встречи с кем-нибудь другим. Мы подставили ей еще одного специалиста из того же НИИ 6, только под другой легендой. Тот дал понять, что идея ему нравится. Между прочим, это правда. Только после этого наша Маша успокоилась. Но я заметил одну странность.

– Что за странность, рассказывай?

– Сначала свои идеи она записала на бумаге. Я внимательно все прочитал и поразился сумбурности изложения. Нет ни стройности расположения материала, ни ясности в объяснениях. У меня создалось впечатление, что она вообще не умеет писать бумаги. При встрече я спросил, как она умеет писать сочинения. Оказалось, что там, в будущем, сочинения в школе вообще не пишут! Скажу откровенно. Прочитав все, что она написала, я даже засомневался, действительно ли она обладает важными знаниями. Поэтому были определенные сомнения в необходимости организации ее встреч. Хорошо, что они рассеялись, но теперь возникли другие сомнения.

– Думаешь, что в школах будущего изменились подходы к образованию?

– Не исключено. Во всяком случае, это обязательно станет одним из вопросов на следующих беседах. Наряду с тем важным вопросом, о котором я докладывал.

…

– Скажи, Лаврентий. А не лучше ли будет поселить ее на какой-нибудь закрытой территории? Пусть живет там и делится своими знаниями под присмотром твоих людей?

– Этот вопрос я, товарищ Сталин, обсуждал с нашими учеными. Общее мнение – пока нет необходимости.

– И какие аргументы?

– Во-первых, неизвестно, что спрашивать. Во-вторых, она сама готова все рассказать, только толку от ее рассказов немного. Предположим, что она расскажет о какой-нибудь замечательной суперракете. Но технологии она не знает, из каких материалов эту ракету делают – тоже не знает. Тогда какой смысл в таком рассказе? Вот она рассказала про урановую бомбу. Правда, называла ее почему-то атомной. Для нас тут важно только одно – теперь мы точно знаем, что создать такую бомбу можно. Хотя мне непонятно, почему исследованиями будет руководить Курчатов. Он, конечно, крупный ученый, но у нас есть и более известные ученые: например, академик товарищ Капица.

– Это действительно интересный вопрос, но пока его отложим – тут время терпит.

– Или вот лекарства, обнаруженные в ее рюкзаке. Наши медики дали заключение, что по эффективности это нечто поразительное. Но про технологию получения таких лекарств даже спрашивать бессмысленно. И есть еще одно соображение, товарищ Сталин. Наша Маша в критических ситуациях умеет находить оригинальные решения. Если ее прогнозы по поводу войны окажутся правдой, то такое умение может очень пригодиться именно в армии. Она тут обратилась ко мне с просьбой создать ей легенду про родителей на случай попадания к немцам. Я обещал подумать, но ответ дам отрицательный. Считаю, что к немцам она не должна попасть ни при каких обстоятельствах. И уже дал соответствующие указания.

– Это ты правильно сделал, товарищ Берия…. Если хочет воевать – пусть воюет. Но под твою личную ответственность.

– Слушаюсь, товарищ Сталин.

– Теперь по поводу проверки стрелковой дивизии, в которой участвовала наша, как ты уверяешь, Маша. Результаты очень тревожные. Хорошо, что командир дивизии уже начал принимать меры, но плохо, что он это делает в одиночку. Сейчас иди к товарищу Жукову и согласуй с ним планы подобных проверок. Нужно выбрать по две дивизии в каждой из расположенных в Западном Особом округе армий. Проверку пусть проводят твои люди с использованием аналогичных методов. Если товарищ Павлов начнет обижаться, то пусть звонит прямо мне. Проверки следует провести в самом срочном порядке. Даю тебе на это не более десяти дней. О результатах докладывать немедленно.

– Будет исполнено, товарищ Сталин.

– А эту твою Машу нужно будет еще раз вызвать в Москву примерно в середине июня. Может быть, к этому времени она еще что-нибудь вспомнит.

….