Дорогой Боб,

отвечаю с некоторым запозданием, потому что нужно было кое-что выяснить.

1. Коротеевы со мной говорить отказываются, Собираются и Л-д в феврале, возьмут с собой марки, ты при них отберешь то, что тебе приглянется, и договоришься об оплате. Спрашивал о марках у других людей, но никто, по-видимому, не интересуется.

2. Завтра вышлю «Цикл огня», Кафку и номер «Смены» с нашими ответами на анкету. Том фантастики не получил еще сам — некогда съездить.

3. Бела лениво копается в нашем томе, не мычит и не телится. По новому плану ей сдавать рукопись десятого, я был в субботу — она еще не прочитала. Когда ни зайду туда — они сидят, пьют чай и треплются. Смотреть на это скушно и гадко, но я пока сдерживаюсь. Статью Ревича она отвергла и легковесно объявила, что сойдет и без статьи.

4. Был у Чифа. Ему звонили из «Коммуниста» и спрашивали, какого он мнения о ХВВ, ибо есть мнение у некоторых товарищей, что повесть эта вредная, шаг назад в творчестве Стругацких. Чиф возразил, что-де ничего подобного, вовсе не шаг назад, а шаг вниз, т. е. она продолжает основные идеи Стругацких, философская и сложная, но только ниже по художественному уровню — не сбалансированы зло и добро, хотя, опять-таки, это лишь его, неисправимого романтика, личное мнение. Звонившие были, видимо, разочарованы. Спросили: какого он мнения о Стругацких вообще. Чиф ответил, что считает нас самыми талантливыми и пр. По его мнению, в «Коммунисте» лежит на нас какая-то телега. Между прочим, фамилия звонившего была Иванов. Распространенная фамилия, но не он ли автор статейки, что лежит в «Известиях»?

5. Сижу и жму Уиндема. Тяжело. Ленка очень болеет, не спим четвертую ночь.

Пока всё. Жму и целую, твой Арк.

Адку поцелуй. Маму поцелуй специально.