VII

Случилось так, что в это время четвертый черный квадрат, акмэ русского искусства, был выставлен в Париже, в салоне Жиля Бердяеффа. Пара русских (из тех, кого в странах Запада именуют «новыми русскими», хотя давно пора привыкнуть к их облику) разглядывала произведение сквозь витринное стекло.

Дама сказала:

— Точно квадрат, ага, — она поддернула белые ботфорты, приобретенные в бутике Гуччи, — мне девочки рассказывали.

— Осторожно, — сказал ее спутник, — на рынке много подделок.

Спутник дамы поднял воротник пальто, чтобы скрыть от прохожих лицо, — он привык, что его узнавали на улицах. Хотя крутом шумел Париж, а не Москва, могли опознать и здесь: фотографии лидера демократической партии Кротова появлялись в любом издании.

— Верить никому нельзя. Меня однажды хорошо обманули, на всю жизнь запомню. Сделала человеку квартиру, он даже спасибо не сказал. Ага.

— Надо потребовать экспертизу, — говорил Кротов профессиональные слова. — Следует отдать на анализ.

— Анализ обязательно, — сказала дама в ботфортах. — Анализы — первое дело.

— Зайдем к моему другу де Портебалю — он здесь, на рю Греннель — спросим его мнение.