Прежде чем продолжать параллельные выписки, я должен извиниться перед А. И. Солженицыным и читателями. В главе «В тюремных бушлатах» я приводил следующую выписку:

«Если бы я там [в ГУЛАГе] не был — не написать бы мне этой главы… Национальность — едва ли не главный признак, по которому зэки отбираются в спасительный корпус придурков. Всякий лагерник, достаточно повидавший лагерей, подтвердит, что национальные соотношения среди придурков далеко не соответствовали национальным соотношениям в лагерном населении. Именно прибалтийцев в придурках почти совсем не найдешь, сколько бы ни было их в лагере (а их было много); русские были, конечно, всегда, но по пропорции несомненно меньше, чем их в лагере (а нередко — лишь по отбору из партийных ортодоксов); зато отметно сгущены евреи, грузины, армяне; с повышенной плотностью устраиваются и азербайджанцы, и отчасти кавказские горцы» (т. II, стр. 330).

По поводу этого отрывка я написал: «не слишком ли кстати поставлены в ряд с евреями все кавказские народы („кавказцы“, по сегодняшней терминологии). Неужели мало той ненависти к кавказцам, какая и без того сейчас разлита по России — чуть ли не в большей степени, чем к евреям!»

Признаю, что напрасно заподозрил А. И. Солженицына в стремлении потрафить низменным инстинктам сегодняшней толпы. Ничего подобного в его мыслях не было! Ведь данный абзац переписан из «шедевра» 1968 года, а тогда среднестатистические россияне относились к кавказцам, во всяком случае, не хуже чем, например, к прибалтам. Вот этот текст, как он выглядит в ШЕД-1968:

«Если бы я там не побывал — не написать бы мне этой работы (как и всех моих книг)… Ибо национальность — едва ли не главный признак, по которому зеки отбираются в спасительный корпус придурков. Всякий беспристрастный лагерник, достаточно повидавший лагерей, подтвердит, что национальные соотношения среди придурков далеко не соответствуют национальным соотношениям в лагерном населении. Именно прибалтийцев там почти совсем не найдешь, сколь бы ни было их в лагере (а их — много); русские есть всегда, но по пропорции несомненно меньше, чем их в лагере; непомерно сгущены, армяне, грузины, евреи (чаще бывает так, что все армяне, грузины и евреи, сколько их есть в лагере — все придурки, на общих работах их нет); с повышенной плотностью устраиваются азербайджанцы, и отчасти кавказские горцы» (стр. 45).

Вот еще пара выписок из той же главы:

ШЕД-1968: «До лагерей и я так думал: „наций не надо замечать“, никаких наций вообще нет, есть человечество. До лагерей был интернационалистом — энергично наивным, неистовым.

А в лагерь присылаешься и узнаешь: если у тебя удачная нация — ты счастливчик, ты обеспечен, ты выжил! Если общая нация — не обижайся» (стр. 45).

ДЛВ-2002: «До лагерей и я так думал: „наций не надо замечать“, никаких наций вообще нет, есть человечество.

А в лагерь присылаешься и узнаешь: если у тебя удачная нация — ты счастливчик, ты обеспечен, ты выжил! Если общая нация — не обижайся» (т. II, стр. 330).

И еще одна пара:

ШЕД-1968: «И собственно — никого из них нельзя в этом винить. Каждая нация в Гулаге ползла спасаться, как может, и чем она меньше, и чем поворотливей — тем легче ей это удается. А русские в своих собственных „русских“ лагерях — опять последняя нация, как были и у немцев в их лагерях.

Не мы — их, а они — нас в полном праве обвинить, армяне, грузины или горцы: а зачем вы устроили эти лагеря? А зачем вы держите нас силой в вашем государстве? Не держите! — и мы не станем сюда попадать и захватывать такие привлекательные места. А пока мы у вас в плену — на войне как на войне.

И они правы. Зачем мы держим их? Мы давно должны были дать им свободу.

Это относится и к евреям, с той только разницей, что отпустить мы их не в силах и сами они уехать не в силах, хотя б завтра и пали преграды, установленные твердолобым правительством. Перепутал нас рок может быть навсегда, из-за чего эта работа и пишется» (стр. 45–46).

ДЛВ-2002:  «И, собственно, — никого из них нельзя в этом в этом винить. Каждая нация в Гулаге ползла спасаться, как может, и чем она меньше и чем поворотливей — тем легче ей это удавалось. А русские в „своих собственных русских“ лагерях — опять последняя нация, как были у немцев в Kriegsgefangenenlagers.

Впрочем, не мы их, а они нас вправе были обвинить, армяне, грузины, горцы: а зачем вы устроили эти лагеря? а зачем вы держите нас силой в вашем государстве? Не держите! — и мы не станем сюда попадать и захватывать такие привлекательные придурочные места. А пока мы у вас в плену — на войне как на войне.

А как с евреями? Ведь переплёл русских с евреями рок, может быть и навсегда, из-за чего эта книга и пишется» (т. II, стр. 330).

Хочу обратить внимание не только на сходство двух приведенных отрывков, но и на отличия. В 1968 году советская власть держала в железных объятиях все республики, включая кавказские, а третирование евреев сопровождалось запретом на эмиграцию. Отсюда и предложение их всех отпустить. В 2002-м году повторить это требование — значило бы обнаружить истинное время написания текста. Ни советского правительства, ни «союза нерушимого республик свободных» нет, да и евреям давно позволено катиться на все четыре стороны. Текст соответственно подчищен.  А во всем остальном — на войне как на войне.

Вот еще пара близнецов-братьев:

ШЕД-1968: «Но ещё прежде того, прежде вот этой строчки, именно евреи с живостью оспорят, что я высказал правду. Они скажут, что многие евреи были на общих работах и даже принципиально на них. Они отрекутся, что были такие лагеря, где евреи составляли большинство среди придурков. Тем более отвергнут они, что будто бы помогают друг другу избирательно и, значит, за счёт остальных. Одни неискренне, а другие и вполне искренне скажут, что они и не считают себя какими-то отдельными от нас евреями, а считают такими же русскими, и если где получался перевес евреев на ключевых лагерных постах, то совсем не преднамеренно, выбор шёл по личным признакам, по таланту. Будут и такие, кто горячо утвердит прямо противоположное: что никому в лагере не жилось так тяжело, как евреям (подобные письма есть у меня от М. Варшавской, просидевшей 12 лет, от анонимного еврея, который написал: „вы встречались с евреями, томившимися вместе с вами безвинно, были очевидно, не раз свидетелями их мучений и унижений. Они терпели двойной гнет: заключение и вражду со стороны заключенных. Расскажите об этих людях!“).

И если я захотел бы обобщить, что евреям в лагерях жилось особенно тяжело, — мне это будет разрешено, я не буду осыпан упрёками за несправедливое национальное обобщение. И поскольку я видел иначе: и собираюсь рассказать, что евреям жилось в лагере легче, чем остальным, — сейчас со всех сторон я услышу: „только не обобщать!“, „только не обобщать!“» (стр. 46).

ДЛВ-2002: «Но ещё прежде того, прежде вот этой строчки, найдутся читатели, бывшие в лагерях и не бывшие, кто с живостью оспорит, что я высказал тут правду. Они скажут, что многие евреи были на общих работах. Они отрекутся, что были такие лагеря, где евреи составляли большинство среди придурков. Тем более отвергнут они, что будто бы нации в лагерях помогали друг другу избирательно и, значит, за счёт остальных. А кто вообще не считают себя какими-то отдельными евреями, а ощущают такими же во всём русскими. Если же где получался перевес евреев на ключевых лагерных постах, то совсем не преднамеренно, выбор шёл по личным признакам, по таланту, по деловым свойствам. Кто ж виноват русским, что у них нет деловых свойств?.. Будут и такие, кто горячо утвердит прямо противоположное: что никому в лагере не жилось так тяжело, как евреям, да это и на Западе так понято: в советских лагерях тяжче всего страдали евреи. Среди писем по „Ивану Денисовичу“ было у меня и такое, от анонимного еврея: „Вы встречались с евреями, томившимися вместе с вами безвинно, были, очевидно, не раз свидетелями их мучений и гонений. Они терпели двойной гнёт: заключение и вражду со стороны заключённых. Расскажите об этих людях!“

И если я захотел бы обобщить, что евреям в лагерях жилось особенно тяжело, — мне это будет разрешено, и я не буду осыпан упрёками за несправедливое национальное обобщение. Но в лагерях, где я сидел, было иначе: евреям, насколько обобщать можно, жилось легче, чем остальным» (т. II, стр. 330).

Как видим, и у этих однояйцовых близнецов совпадающий генетический код, только причесаны чуть по-разному. Даже письмо от анонимного еврея, полученное А. И. Солженицыным в числе откликов на «Ивана Денисовича», оказалось в точности известно его двойнику!