Достойный Портос, верный законам старинного рыцарства, решил дожидаться де Сент-Эньяна, пока не стемнеет. Но поскольку де Сент-Эньян не мог прибыть к месту встречи, поскольку Рауль забыл предупредить об этом своего секунданта и поскольку ожидание затягивалось до бесконечности и становилось все томительнее и томительнее, Портос велел сторожу, стоявшему неподалеку у ворот, раздобыть для него несколько бутылок порядочного вина и побольше мяса, чтобы было по крайней мере чем поразвлечься, пропуская время от времени славный глоток вместе со славным куском. И он дошел уже до последней крайности, то есть, говоря по-иному, до последних кусочков, когда Рауль и Гримо, гоня во весь опор лошадей, подскакали к нему.

Увидев на дороге двух всадников, Портос ни на мгновение не усомнился, что это не кто иной, как противники. Он поспешно вскочил с травы, на которой успел удобно расположиться, и принялся разминать колени и кисти рук.

«Вот что значит иметь добрые боевые привычки! Этот негодяй все же посмел явиться. Если бы я удалился отсюда, он, не найдя тут никого, получил бы несомненное преимущество перед нами», – думал Портос.

Выпятив грудь, он принял наиболее воинственную из своих поз, продемонстрировав поистине атлетическое сложение. Но вместо де Сент-Эньяна ему пришлось столкнуться с Раулем, который, отчаянно крича и жестикулируя, устремился к нему.

– Ах, дорогой друг! Простите меня! До чего ж я несчастлив!

– Рауль! – поразился Портос.

– Вы не сердитесь на меня? – вскричал Рауль, обнимая Портоса.

– Я? За что?

– За то, что я позабыл о вас. Но я прямо потерял голову.

– Что же случилось?

– Если б вы знали, друг мой!

– Вы убили его?

– Кого?

– Де Сент-Эньяна.

– Увы! Теперь мне не до Сент-Эньяна!

– Что еще?

– То, что граф де Ла Фер, надо полагать, арестован.

Портос сделал движение, которое могло бы опрокинуть каменную стену.

– Арестован?.. Кем?

– Д’Артаньяном.

– Немыслимо! – произнес Портос.

– И тем не менее это правда, – ответил Рауль.

Портос повернулся к Гримо как бы затем, чтобы найти у него подтверждение. Гримо кивнул головой.

– Куда же его отвезли?

– Вероятно, в Бастилию.

– Что навело вас на это предположение?

– По дороге мы расспрашивали разных людей: одни видели, как проезжала карета, другие – как она въехала в ворота Бастилии.

– О-хо-хо! – вздохнул Портос. И он сделал два шага в сторону.

– Какое решение вы принимаете? – спросил у него Рауль.

– Я? Никакого. Но я не желаю, чтобы Атос оставался в Бастилии.

Рауль подошел к Портосу поближе.

– Знаете ли вы, что арест произведен по приказу самого короля?

Портос посмотрел на юношу; его взгляд говорил: «А мне-то какое дело до этого?» Это немое восклицание показалось Раулю настолько красноречивым, что он больше уже не обращался к Портосу с вопросами. Он сел на коня. Портос с помощью Гримо сделал то же.

– Выработаем план действий, – сказал Рауль.

– Да, конечно, давайте-ка выработаем наш план, – согласился Портос.

Рауль внезапно остановился.

– Что с вами? – спросил Портос. – Слабость?

– Нет, бессилие! Не можем же мы втроем взять Бастилию.

– Ах, если бы д’Артаньян был в нашей компании, я бы не отказался от этого.

Рауль пришел в восторг от этой героической – потому что она была бесконечно наивной – веры во всемогущество д’Артаньяна. Вот они, эти знаменитые люди, втроем или вчетвером нападавшие на целые армии и осаждавшие замки! Напугав смерть и пережив целый век, лежавший теперь в развалинах, эти люди были все еще сильнее, чем самые дюжие из молодых.

– Сударь, – сказал Портосу Рауль, – вы мне внушили мысль, что нам необходимо повидать д’Артаньяна.

– Конечно.

– Надо думать, что, отвезя моего отца в крепость, он уже успел возвратиться к себе.

– Справимся прежде в Бастилии, – предложил Гримо, который говорил мало, но дельно.

И они поспешили к Бастилии. По странной случайности – такие случайности боги даруют лишь людям с сильною волей – Гримо неожиданно заметил карету, въезжающую на подъемный мост у ворот Бастилии. Это был д’Артаньян, возвращавшийся от короля.

Напрасно Рауль пришпорил коня, рассчитывая настигнуть карету и увидеть, кто в ней едет. Лошади остановились по ту сторону массивных ворот, ворота закрылись за ними, и конь Рауля ткнулся мордою в мушкет часового.

Рауль повернул назад, довольный, что он все же видел карету, в которой и был, очевидно, доставлен его отец.

– Теперь карета в наших руках, – заметил Гримо.

– Нам следует подождать, ведь она, несомненно, поедет обратно, не так ли, друг мой? – сказал Рауль, обращаясь к Портосу.

– Если и д’Артаньяна не подвергнут аресту, – ответил Портос. – В противном случае все потеряно.

Рауль ничего не ответил: можно было допустить все что угодно. Он посоветовал Гримо поставить лошадей на маленькой улице Жан Босир, чтобы не возбуждать подозрений, тогда как сам стал подстерегать выезд из Бастилии д’Артаньяна или той самой кареты, которую он только что видел.

Это решение оказалось правильным. Не прошло и двадцати минут, как снова распахнулись ворота, и в них показалась карета. Раулю, однако, и на этот раз не посчастливилось рассмотреть находившихся в ней. Гримо, впрочем, клялся, что в ней было двое и один из них – его господин. Портос поглядывал то на Рауля, то на Гримо в надежде понять их.

– Ясно, – сказал Гримо, – если граф в этой карете, значит, его или отпускают на волю, или перевозят в другую тюрьму.

– Сейчас мы это узнаем; все дело в том, какую дорогу они изберут, – заметил Портос.

– Если моего господина освобождают, то его повезут домой, – проговорил Гримо.

– Это верно, – подтвердил Портос.

– Карета едет в другом направлении, – указал Рауль.

И действительно, карета въехала в предместье Сент-Антуан.

– Поскачем, – предложил Портос. – Мы нападем на карету и предоставим Атосу возможность бежать вместе с нами.

– Мятеж! – прошептал Рауль.

Портос снова посмотрел на Рауля, и этот второй его взгляд был достойным дополнением к первому, устремленному им незадолго пред этим на Рауля и на Гримо с целью выяснить их намерения.

Через несколько мгновений трое всадников догнали карету; они следовали за нею так близко, что дыхание их лошадей увлажняло ее заднюю стенку.

Д’Артаньян, внимание которого было неизменно настороже, услышал топот коней. В этот момент Рауль крикнул Портосу, чтобы он обогнал карету и посмотрел, кто сопровождает Атоса. Портос дал шпоры коню и оказался вровень в каретою, но ничего не увидел, так как занавески на ее окнах были опущены.

Гнев и нетерпение охватили Рауля. Он только теперь уяснил себе в полной мере, какою таинственностью окружали Атоса сопровождающие его, и решился на крайние меры.

Д’Артаньян, однако, узнал Портоса. Из-за кожаных занавесок он разглядел также Рауля. О результатах своих наблюдений он сообщил графу де Ла Фер. Но им обоим хотелось знать, пойдут ли Портос и Рауль до конца.

Так и случилось. Рауль с пистолетом в руке подскакал к головной лошади и крикнул кучеру: «Стой!» Карета остановилась. Портос снял кучера с козел. Гримо уцепился за ручку на дверце кареты.

Рауль открыл объятия и закричал:

– Граф! Граф!

– Это вы, Рауль? – молвил Атос, опьяненный радостью.

– Недурно! – добавил, смеясь, д’Артаньян.

И оба они обняли юношу и Портоса.

– Мой храбрый Портос, мой преданный друг, – вскричал Атос, – вы всегда тут как тут!

– Ему все еще двадцать лет, – сказал д’Артаньян. – Браво, Портос!

– Черт подери, – проговорил немного смущенный Портос, – да ведь мы думали, что вы арестованы.

– А между тем, – перебил Атос, – дело шло лишь о прогулке в карете шевалье д’Артаньяна.

– Мы следили за вами от самой Бастилии, – ответил Рауль, и в тоне его явственно ощущались недоверие и упрек.

– Куда мы ездили ужинать к добрейшему господину Безмо. Помните ли Безмо, Портос?

– Конечно, отлично помню.

– И мы видели там Арамиса.

– В Бастилии?

– Да. За ужином.

– Ах, – облегченно вздохнул Портос.

– Он просил передать вам тысячу приветов.

– Спасибо.

– Куда же едет господин граф? – спросил Гримо, которого его хозяин успел уже поблагодарить признательной улыбкой.

– Мы отправляемся в Блуа, домой.

– Как?.. Прямо отсюда? Без багажа?

– Так и едем. Я собирался просить Рауля, чтобы он прислал мои вещи или привез их сам, если бы пожелал приехать ко мне.

– Если ничто не удерживает его больше в Париже, – сказал д’Артаньян, посмотрев на Рауля прямым и острым, как стальной клинок, взглядом, способным так же, как клинок, вызывать боль – ведь он разбередил раны юноши, – он поступил бы лучше всего, уехав с вами, Атос.

– Теперь меня ничто не удерживает в Париже, – ответил Рауль.

– Значит, мы едем вместе, – решил Атос.

– А господин д’Артаньян?

– О, я собирался проводить Атоса лишь до заставы; оттуда мы возвратимся вместе с Портосом.

– Отлично, – отозвался Портос.

– Подите сюда, сын мой! – проговорил граф, ласково обнимая Рауля за шею и усаживая его в карету. – Гримо, – продолжал граф, – ты не спеша вернешься в Париж, ведя в поводу коня господина дю Валлона. Что же касается меня и Рауля, то мы пересядем на верховых лошадей, предоставив карету господам д’Артаньяну и дю Валлону, которые вернутся в Париж. Приехав домой, ты соберешь мои вещи и вместе с письмами перешлешь их в Блуа.

– Но когда вы приедете снова в Париж, – заметил Рауль, рассчитывая побудить графа высказаться, – вы останетесь без белья и всех остальных вещей, и это будет чрезвычайно неудобно.

– Полагаю, Рауль, что я уезжаю надолго. Последнее мое пребывание здесь не порождает во мне особенного желания возвращаться сюда, по крайней мере в ближайшем будущем.

Рауль опустил голову и замолчал.

Атос вышел из кареты и сел на коня, на котором приехал Портос и который, видимо, был немало обрадован тем, что сменил своего всадника. Друзья обнялись на прощание, пожали друг другу руки и обменялись уверениями в вечной дружбе. Портос обещал провести у Атоса, как только будет располагать досугом, не менее месяца. Д’Артаньян также пообещал приехать в Блуа, как только получит отпуск. Обняв Рауля в последний раз, он шепнул ему:

– Я напишу тебе, мой дорогой.

Это было так много для д’Артаньяна, который никогда никому не писал, что Рауль был тронут до слез. Он вырвался из объятий мушкетера и поскакал.

Д’Артаньян уселся в карету, где его поджидал Портос.

– Ну и денек, друг мой, – сказал он, обращаясь к Портосу.

– Да, да, – подтвердил Портос.

– Вы, должно быть, порядком устали?

– Нельзя сказать, чтобы очень. Однако я лягу пораньше, чтобы завтра быть свежим и отдохнувшим.

– А позвольте спросить, для чего?

– Для того, чтоб закончить начатое мною сегодня, я полагаю.

– Вы волнуете меня, друг мой. Я вижу, что вы чем-то встревожены. Какую же чертовщину вы начали и что оставили незаконченным?

– Послушайте, ведь Рауль так и не дрался. Выходит, что драться предстоит мне.

– С кем? С его величеством королем?

– Как это с королем? – спросил пораженный Портос.

– Ну да, конечно, мое большое дитя, с королем.

– Но, уверяю вас, – с господином де Сент-Эньяном.

– Вот что я намерен сказать вам, Портос. Обнажив шпагу против этого дворянина, вы обнажаете шпагу против самого короля.

– Что вы! – вытаращил глаза Портос. – И вы в этом уверены?

– Еще бы!

– Как же уладить в таком случае это неприятное дело?

– Мы постараемся хорошенько поужинать с вами. Стол капитана мушкетеров, как говорят, недурен. Вы увидите за ужином красавца де Сент-Эньяна и выпьете вместе со мной за его здоровье.

– Я? – ужаснувшись, вскричал Портос.

– Как? Вы отказываетесь пить за здоровье его величества?

– Но, черт возьми, я не говорю о его величестве короле, я говорю о господине де Сент-Эньяне!

– Повторяю вам, это – одно и то же.

– Раз так... Ну что же... – буркнул побежденный Портос.

– Вы меня поняли, дорогой мой?

– Нет, но теперь это не имеет значения.

– Это и впрямь не имеет значения, – сказал д’Артаньян. – Поехали ужинать, мой бесценный Портос.