1
– Вот так я и попал к вам, – сказал он. И отпустил руку Валентина.
Тот очнулся. Лишь сейчас осознал опять, что он – не мальчик Юр-Танка, а Валентин Волынов. И еще… что рука, хранящая тепло мальчишеских пальцев, ожила…
Да, ожила!
Пальцы сгибались и разгибались! По ним бежали игольчатые мурашки! Это что же? Еще одно чудо?
– Смотри-ка… Ты, выходит, и руку мне вылечил…
Юр-Танка не удивился.
– Это бывает. Это я даже не нарочно. Просто резонанс биополя…
«Не сглазить бы», – подумал Валентин. Опять пошевелил пальцами. И нарочно увел разговор от руки, спросил первое, что пришло в голову:
– Значит, эти рыбки разговаривают?
– Только в самый решительный момент. В последний… Да это и не разговор, а как бы… ну, мысленный обмен информацией. Ведь по сути дела, что такое рыбка? Это колоссальный накопитель энергии, который моментально отзывается на заданную программу. В нем все готово, чтобы программа возникла от человеческого желания и сразу исполнилась… И конечно, информация там заложена, много всякой… На молекулярном уровне.
– В рыбке?.. То есть в накопителе?
– Ну да… Рыбка – это, можно сказать, тот же критта-холо, только живой…
– А что такое это… критта…
– Критта-холо… Ну, это такая штучка. Небольшая. Волшебный талисман. Он может быть в разном виде, мелочь какая-нибудь. Пробка от бутылки, денежка, значок, куколка. В общем, чтобы можно было в кармане таскать… Это еще с давних времен повелось, в разных краях. Обычай такой…
– Я, признаться, не совсем понимаю, – сказал Валентин.
– Ну, вспомните! Разве у вас в детстве не было какой-нибудь штучки на счастье? Или для охраны от беды? Вот если, например, урок не выучил, сожмешь эту штучку в кармане и просишь: «Сделай, чтоб не вызывали…»
– Неужели и у вас в княжестве такие же обычаи? – усмехнулся Валентин.
– Мне про это Филька Кукушкин рассказывал, который из Лугового… У них грань похожа не здешнюю, только более открытая, связанная с другими…
– У меня талисмана не было, – вздохнул Валентин. – У Сашки, у моего друга, был, по-моему. Крошечный такой кольцевой подшипник с шариками. Он его постоянно в пальцах вертел. А один раз потерял, так весь прямо как побитый ходил. Пока я ему эту игрушку не отыскал в щели между половиц. Магнитом вытянул… Вот он радовался!
– Вот видите!
– Но при чем тут волшебство? Это же так… привычка и самовнушение.
– Да, если обычный холо. А если…
– Что обычный? – удивленно перебил Валентин.
– Холо… или йхоло. На разных гранях в разные времена по-всякому называли. В Реттерберге, например, просто оло… Это ребячий талисман. Но бывает еще критта-холо. Талисман, который заряжен энергией взаимопроникающих полей Великого Кристалла… Этих критта-холо всего два десятка известно. Ходят, например, по рукам несколько старинных монеток с профилем трубача Юхана. Или самопишущий карандашик-огрызок, тоже критта-холо. А раньше, в древности, у арабов это были кувшины и лампы. В замкнутом латунном пространстве энергия держится замечательно. Вот и пошли сказки про джинов… А на Полуострове (это название страны такое – Полуостров) у мальчишек водился говорящий кристаллик – Яшка. Только он потом улетел и превратился в звезду…
– Чудеса твои, Господи… – без всякой насмешки и недоверия сказал Валентин…
– Ага, – совершенно по-простецки согласился Юр-Танка. Будто речь шла о вещах самых обычных. Шмыгнул ноздрей, сильно согнулся, вытер нос о коленку и объяснил с виноватинкой и досадой: – Главное, не всегда сразу поймешь, что у тебя в руках критта-холо. Он ведь себя никак не проявляет, если не умеешь обращаться… Вот, например, давно ходила среди командоров медная пуговица. Ну, обыкновенная, с морского мундира, на ней якоря, шпага и солнышко. Обычно ее на шнурке носили, на шее, как амулет. И до недавней поры никто не знал, что она тоже… Думали – просто знак отличия командоров.
– А что это такое? Кто такие командоры?
Юр-Танка глянул укоризненно. И в то же время – с чисто ребячьей подначкой:
– Ну и глушь тут у вас! Даже про командоров не знаете.
Валентин слегка обиделся за свою «грань».
– Может, это просто я не знаю. Такой вот необразованный…
Юр-Танка сказал серьезно:
– Да нет, если бы до ваших краев дошло, вы знали бы в первую очередь…
– Почему?
– Командоры – это… В общем, это еще с древних времен идет. Они, конечно, и не назывались раньше командорами. Просто были люди, которые защищали детей. Во время всяких несчастий, эпидемий, войн. Они вообще хранители от всякого зла. Они говорили, что именно в детях надежда на хорошее будущее. Взрослые теряют способность делать необыкновенное, а дети могут. Вот и надо их беречь для спасения человечества.
– Это что же? Общество такое? Орден? – заинтересованно спросил Валентин.
– Не знаю… Иногда в разных местах возникают командорские дружины. Но даже не в этом дело…
– А в чем же?
– Наверное, в самой идее, – совсем по-взрослому отозвался князь.
– Но идею-то надо осуществлять…
– Вот и осуществляют. По мере сил, – тем же тоном сказал Юр-Танка.
– А все-таки почему «командоры»? Как-то не вяжется это… с заботой о маленьких. Каменный гость вспоминается, этакая зловещая фигура…
– Пушкин тут ни при чем, – оживился Юр-Танка. (Начитанный оказался средневековый пацаненок, юный владыка феодального княжества; и, значит, на многих гранях Великого Кристалла известны были творения Пушкина.) – Командорами их стали звать, наверно, со времени капитан-командора Красса. Был в истории Западной Федерации такой морской офицер. Он, говорят, приютил у себя бездомного пленного мальчишку. Во время войны… Они подружились, а потом этот капитан то ли эскадру для защиты детей создал, то ли еще что-то. В общем, жизнь посвятил… Это не совсем ясная история. Знаю только, что с мальчишкой они сперва были врагами, и тот спас от Красса свой родной город…
– Как трубач Юхан?
– Да… Красс хотел обстрелять город Реттерхальм с броненосца, а мальчик заманил корабль на мель и что-то навредил в орудии… Таких историй про Хранителей много…
– Историй – про кого?
– Хранители – это такие люди… И ребята, и взрослые – те, кто спасал людей от всяческих бед. В разных краях про них много разных легенд. Кое-где им даже храмы ставят. Так и говорят иногда – Святые Хранители. Считается, что они и сейчас сохраняют чудесную силу…
– То есть это религия такая?
– Ну… не совсем. В Хранителей верят люди разных религий. И даже такие, кто в Бога не верит.
Валентин скользнул глазом по тоненькой цепочке на мальчишкиной шее. Мелкие колечки серебрились под луной. То, что висело на цепочке, было спрятано под майкой.
– А ты… – сказал Валентин со спокойной осторожностью, – веришь в Бога?
Юр-Танка медленно поднял взгляд.
– А почему вы спрашиваете?
– У тебя образок на шее. Или это амулет? Или… может быть, критта-холо?
Мальчик сидел не двигаясь, и Валентин уже пожалел о вопросе. Но, вдруг завздыхав и зашевелившись, Юр-Танка вытащил из-под майки медальон. Положил на ладонь и показал Валентину. Под лунным лучом сверкнула цветная эмаль, и Валентин увидел склоненные друг к другу женскую и детскую головки. Как на тетушкином серебряном образке… Но разглядеть он не успел, Юр-Танка повернул медальон к себе. Сказал тихо:
– Это мамин образок… Мамы давно уже нет, а он… вот…
– Ты меня извини… – выдохнул Валентин.
– Да за что же… – Юр-Танка поднес образок ближе к лицу. Может, чтобы прикрыть от Валентина заблестевшие глаза. И сказал совсем уже еле слышно: – Это старинная работа. Очень тонкая, сразу не разглядишь… А я попросил наших мастеров списать с него большой образ. У нас есть хорошие мастера. Они так и сделали. И поставили этот образ в церкви Матери Всех Живущих. Это на Дикой равнине церковь построена, на пограничной полосе, чтобы никто больше не воевал там…
– И не воюют?
– Там – нет. В других местах бывает, конечно, я же говорил…
– Я все время задаю дурацкие вопросы. Ты извини…
– Да нисколько они не дурацкие, – искренне сказал Юр-Танка. Спрятал образок под майку. Притих и объяснил со вздохом: – Обыкновенные вопросы. Только… не на каждый можно просто ответить… – Он тыльной стороной ладони провел по глазам и под носом. – Вот вы спросили: «Веришь ли в Бога»… Ну конечно! По-моему, в душе каждый человек верует, хотя бы капельку… Одни меньше, другие больше. А чтобы верить полностью… Ну нет, полностью – это можно, это сколько угодно. Но… я не знаю, как сказать…
Валентин помялся. Он тоже не знал, что хочет мальчик Юр-Танка.
– Ну, чтобы понять, что такое Бог… ага, вот! Чтобы до конца осознать идею Бога… на это, по-моему, сил не хватит. Потому что это еще бесконечнее, чем весь Великий Кристалл… Вот люди поэтому часто и обращаются с молитвами не к самому Богу, а к святым. Они как бы ближе. Понятнее. И Хранители тоже…
– У вас в княжестве христианская вера, так ведь?
– Есть такие, кто поклоняются Солнцу. Но в основном христиане. Эта вера – по многим граням…
– И вера в Хранителей, ты говоришь, тоже… Одно другому не мешает?
– По-моему, нисколько… Я про это один раз с отцом Дмитрием говорил. Это священник в Луговом, они с Филиппом Кукушкиным друзья. Хороший такой дядька, он даже в футбол играет с мальчишками, если старухи не видят… Вот мы один раз про все эти дела, про веру заговорили, и я сказал, что Христос, по-моему, самый главный Хранитель. А отец Дмитрий: «Не кощунствуй, чадо, Христос есть Господь Бог, явившийся людям в человеческой сущности, а Хранители – простые люди, хотя чистые душой, и смелые, и творящие добро по воле Божьей…» А я говорю: «Ну а сам Господь, если он творил добро среди людей по своей воле, разве он не Хранитель?»
– А что же отец Дмитрий?
– А ничего… Только волосы мне взлохматил…
– Сложные это все вопросы, – как бы заступился перед отцом Дмитрием за мальчишку Валентин.
– Ага… – Юр-Танка опять потерся носом о колено.
За окном нерешительно прокричали и смолкли лягушки. Трещал ночной кузнечик. Луна, готовая лопнуть от тяжести ртутного света, висела над косматой пустошью. Валентин посмотрел на луну, послушал кузнечика и спросил:
– А командоры… они, значит, тоже относятся к Хранителям? Раз охраняют детей…
– Не все, только самые знаменитые. Хранитель – это… ну как бы уже посмертное звание. Надо, чтобы его присвоили. За всякие героические дела…
– А кто присваивает?
– Не знаю…
– А… почему ты решил, что я должен знать про командоров? Помнишь, ты сказал?
– Ну… вы ведь тоже… как командор. Бережете нас…
– Ох, милый мой, ты и сказал!.. – горько выдохнул Валентин. – Чтобы командором стать, надо быть, видимо, чуть ли не святым. А на мне грехов…
– Святых людей не бывает, – опять по-взрослому отозвался Юр-Танка. – И грехов хватает у каждого… Командор Красс тоже был всякий. Военный же, крови сколько на нем… А потом…
– Кровь, когда в бою, это одно… а если совесть не чиста… – не сдержался Валентин.
А Юр-Танка сказал просто и с печалью:
– А у кого она чиста? Наверно, так не бывает.
– По-моему, бывает. Вот ты такой, например, – уверенно сказал Валентин.
Юр-Танка мотнул головой:
– Не-е… Все время что-нибудь скребет…
– Тебя-то? – не поверил Валентин. Однако тут же подумал: «Хотя он ведь князь. Пускай маленький, а все равно… У какого владыки совесть без пятнышек?»
Но Юр-Танка сказал о другом. Совсем по-ребячьи:
– Золотинку вот жалко… Была живая, а пришлось погубить.
Валентин вспомнил, как хрустнули рыбьи косточки. Еле удержался, чтобы не поморщиться.
– Но не было же другого выхода!
– Конечно, – кивнул Юр-Танка. – Только все равно жалко… И главное, она знала заранее. И ей было больно… наверно…
– Может, и не было… – неуверенно сказал Валентин. – Она же волшебная…
Юр-Танка снова завозился, вытащил из кармана на шортах белую свернутую тряпицу.
– Я ее до сих пор с собой ношу… Сперва думал: вдруг оживет, раз волшебная. Не надо, чтобы желание выполняла, пусть просто сделалась бы живой… Да нет уж… – Он развернул тряпочку. Мертвая рыбка размером чуть больше пятака была сухая, как чешуйка.
– Давайте похороним ее, – шепотом сказал Юр-Танка. – А то как-то… жалко даже такую…
– Давай, – тоже шепотом согласился Валентин. – А где?
– Вон там где-нибудь. Среди кустов… – Юр-Танка кивнул в сторону болота, где чернели заросли и ярко искрились лунные зеркальца воды. Потом посмотрел вниз. – Глядите-ка, здесь и ступеньки есть! Будто нарочно для нас!
И правда, рядом с окном тянулась узкая железная лесенка, вроде пожарной.
– Ты спустись, закопай рыбку. Вот возьми это… – Валентин дал Юр-Танке складной нож. – А я здесь побуду. Негоже двоим уходить с поста…
– Хорошо… – подумав немного, прошептал Юр-Танка. Встал на подоконнике. Взялся за косяк, потянулся к лесенке.
– Постой! – Валентин представил, как мальчишка уйдет вон туда, в косматую темноту, и… мало ли что! Вдруг исчезнет непостижимо и таинственно, как появился. Или просто угодит в трясину, в яму какую-нибудь… Страх за Юр-Танку стал сильнее, чем за спящих в соседней комнате ребят. С ними-то что сделается? Дрыхнут без задних ног. А князь… Мелькнуло даже: «Что, если там его караулят враги?!»
– Давай вдвоем! Я думаю, ничего здесь не случится за десять минут… – Валентин решительно опередил Юр-Танку и ступил на заржавленную, пахнущую теплым железом лесенку. Стал спускаться. С удовольствием чувствовал, как послушна вылеченная рука. Юр-Танка спешил за ним. Чешуйки ржавчины сыпались Валентину на волосы.
Лесенка обрывалась метрах в двух от земли. Валентин прыгнул, принял на руки легонького Юр-Танку, поставил в мятую высокую траву.
– Спасибо, – тихонько сказал Юр-Танка.
«А ведь один-то он побаивался идти, – понял Валентин. – Мальчонка же, хоть и верховный владыка…»