Глава 11

Прошла минута или две, пока Уоррен опомнился и сообразил, что он просто стоит и наблюдает сверху, с лестницы второго этажа, за Эми Мэлори, которая расставляет в вазах свежие цветы. Он остановился, потому что не хотел прерывать ее занятия, не хотел заговаривать с ней, будучи неуверенным, сможет ли сдержаться, если она окажется близко. В то же время он продолжал стоять неподвижно, хотя она в любую минуту могла поднять глаза и увидеть его.

Уоррену совершенно некуда было идти. Его зять все еще не выпускал крошку из рук, поэтому он не мог пойти поцеловать ее на прощание. В комнате сестры при Реджине Идеи он чувствовал себя неловко, так как заметил ее сходство с младшей кузиной — Эми: те же пронзительно-синие глаза, угольные волосы — та же самая волнующая красота. Другие комнаты наверху были, по всей видимости, заняты Джереми, сыном Джеймса, и Эми. А на третьем этаже скорее всего обитали слуги.

Это был большой дом, гораздо лучше, чем он ожидал, хотя было бы нелепо питать надежду, что его сестра живет в хижине. В таком случае нашелся бы прекрасный предлог увезти Джорджину домой. В прошлый раз, когда Андерсоиы были в Англии, она с Джеймсом жила у Энтони, но это, естественно, не означало, что ее муж не может о ней позаботиться. Она была замужем за состоятельным и весьма знатным англичанином, которому ничего не стоило купить такой дом.

Несмотря ни на что, Уоррен не двигался с места. Интересно, догадывается ли Эми о его присутствии? Вряд ли. Она целиком поглощена своим делом и необыкновенно серьезна, что само по себе странно. Молодые девушки в ее возрасте всегда полны энергии, спокойствия от них ждать не приходится.

К своему удивлению, Уоррен поймал себя на мысли, что смотреть на Эми — одно удовольствие, поэтому он и наблюдал за ней, вместо того чтобы идти по делам. Уоррен до сих пор не мог прийти в себя от того, что произошло между ним и Эми Мэлори утром. Он считал ее наивной простушкой, а такие его совсем не интересовали. Но почему же его тогда преследуют эти три слова, которые вырвались у нее и заставили его забыть, кто их произнес, вызвали острое желание узнать ее губы? Она заслужила урок, который он пытался ей преподать. Правда, урок этот не совсем удался. Наоборот, это он узнал кое-что новое для себя: она не была такой уж наивной, как он воображал, и еще одно — ему понравился вкус этого поцелуя. Вспомнив его опять, он почувствовал, что кровь сильнее заструилась по жилам, и это сразу вывело его из равновесия, он понял, какое сильное воздействие оказывает на него Эми Мэлори. Она была молода, красива, свежа, обычно на таких девушках женятся, а ему подходили женщины зрелые, со знанием светской жизни, которые сами все понимали, им не надо было объяснять, чего он от них хочет. Он оставлял их, забывая на следующий день, не заботясь о том, что, быть может, не оправдал чьих-либо ожиданий. С глаз долой — из сердца вон. Эта пословица была его девизом. Именно поэтому его так поразила эта девушка.

Там, внизу, она закончила свою работу и отступила назад, любуясь ею, передвинула один цветок и повернулась, чтобы уйти. Уоррен вдруг назло неизвестно кому решил не избегать ее и стал спускаться по лестнице. Когда Эми встретилась с ним глазами, ее шаги замедлились. Она не улыбнулась, не остановилась, но легкая краска появилась на ее щеках.

Что ж, все верно. Ей не повредит понять наконец пагубность своих порывов. Если она привыкла укладывать мужчин одного за другим, неудивительно, что невинность ее давно потеряна. Уоррену не приходило в голову, что она говорила эти слова только ему одному.

Уоррен спускался с лестницы не торопясь и не отрывая взгляда от Эми. Она не опустила глаз, только щеки стали чуть ярче. Раздражение Уоррена усилилось, и, спустившись вниз, он сказал сухо:

— Правильно, ты и должна быть смущена.

Эми, казалось, была слегка удивлена, услышав его замечание, но только на мгновение. На ее лице опять появилась улыбка, и она сказала:

— Я вовсе не смущена, а порозовела потому, что вспомнила наш поцелуй. Сразу скажи мне, когда тебе захочется его повторить.

Смелость девчонки, вернее, ее нахальство разоружило Уоррена, и он только и нашелся что сказать:

— Разве я тебя не предупреждал?

— А что будет, если я не стану обращать на это внимания?

Ненормальная. Вместо того чтобы бежать без оглядки от его грозного вида, она бросает ему вызов. Уоррен не имел дела с такими женщинами, обычно его возлюбленные старались не будить в нем зверя, понимая, что задевать его самолюбие небезопасно, и даже разговаривали в его присутствии мало.

Уоррен не знал, как себя с ней вести, и решил ее припугнуть:

— Мне надо поговорить с твоим отцом. Эми, однако, ничуть не испугалась.

— Ну что ж, рано или поздно он все узнает, но, чтобы ускорить события, сообщи ему, что я мечтаю о тебе, может, тогда легче будет просить у него моей руки.

Она была неисправима. Уоррен готов был встряхнуть ее как следует, хотя, положа руку на сердце, хотелось ему совсем другого. Он должен был сказать ей раз и навсегда:

— Мне не нужна твоя рука. Я не собираюсь ее просить, и мне нечего тебе предложить, девочка.

Эми неожиданно выпрямилась, глаза се заблестели, она ткнула пальцем ему в грудь и зачастила:

— Даже у таких красивых и высоких, как ты, нет права называть меня маленькой. Если бы ты был внимательнее, то заметил бы, что я выше твоей сестры, а ее тебе даже в голову не приходит так называть.

Уоррен растерялся от ее атаки.

— Я не имел в виду твой рост, маленькая девочка.

— Знаю, — вздохнула Эми, — я нарочно так сказала, чтобы ты не стал мне говорить всякие глупости о разнице в возрасте. Ты и сам прекрасно знаешь, что мужчины и старше тебя часто женятся на девушках моего возраста. Кроме того, с тех пор как я влюбилась в тебя, ровесники кажутся мне какими-то глупыми и незрелыми. Несколько исключений — мои родственники, а они не в счет.

Теперь Уоррен обрушился на нее:

— Мне совершенно наплевать, кто тебе нравится, а кто нет.

— Скоро ты изменишь свое мнение, и я решила тебе заранее объяснить, чтобы впоследствии ты не мучился от ревности.

Уоррен сам на себя не мог надивиться, почему он все это слушает.

— Об этом не стоит волноваться, и прекрати этот дурацкий флирт. Меня это начинает раздражать.

— Хорошие манеры — это не для Уоррена Андерсона. Если я так тебя раздражаю, то почему ты не уходишь?

Будь он проклят, если сам знает, в чем тут дело. Не успел он рта раскрыть, как она сделала шаг к нему и оказалась так близко, что совсем обезоружила его.

— Тебе снова захотелось меня поцеловать, — догадалась она, — но я вижу, что ты не собираешься этого делать. Может, я могу помочь?

Уоррен судорожно сглатывал, не в силах вымолвить ни слова. Она опять соблазняла его. И словами, и взглядом предлагала себя. Боже милостивый, как он хотел ее! Такого сильного желания у него еще никогда не было. Даже…

Одна мысль о Марианне подействовала на него как холодный душ. Уоррен сразу пришел в себя.

— Прекрати! — почти закричал он и схватил ее за запястья даже сильнее, чем следовало. Он видел, как она поморщилась от боли. Она хотела его страсти и получила ее, хотя это было не совсем то, чего она ожидала.

— Что может тебя вразумить? — спросил он жестко. — Ты мне не нужна! Пойми!

— Вздор, — спокойно бросила она, — ты можешь сходить с ума, сколько хочешь, но только не лги. Ты не хочешь жениться, но я сейчас уже не об этом, какой-нибудь выход найдется. Только не говори, что я тебе неинтересна. Не теперь, когда я знаю, как ты меня целовал, — Я хотел тебя проучить. Эми усмехнулась в ответ:

— Да-да, я в восторге от этого твоего урока. И ты, кстати, тоже.

Уоррен не стал отпираться, но спросил с отчаянием:

— Скажи, зачем тебе это нужно?

— Ты о чем? — Не притворяйся, ты из кожи вон лезешь, чтобы меня соблазнить.

— Неплохо у меня получается, правда?

— Отвечай! Почему ты так упорствуешь, несмотря на мое сопротивление?

Эми в ответ сказала со вздохом:

— У меня не хватает терпения дожидаться того, что все равно неизбежно. Не понимаю, зачем тратить попусту время. Рано или поздно ты влюбишься в меня, мы поженимся и будем несказанно счастливы. Пускай это случится, Уоррен, доверься мне, и я возвращу смех в твою жизнь.

Уоррена поразило, с каким серьезным лицом, с какой искренностью девушка произносила эти слова. Она была хороша, надо признаться. Но Уоррена преследовал вопрос: скольких она вот так пыталась женить на себе или же довольствовалась постелью? Тут он подумал, что поощряет ее, слушая и споря с ней.

— Твои старания напрасны. Сейчас от женщин я хочу только одного, и мне нетрудно этого добиться.

— Тебе не обязательно быть грубым, — сказала она тихонько.

— Ты сама меня вынуждаешь. Держись от меня подальше!