Когда увидел ее Гарниш там, лежащую в глубоком сне, хлынула у него от горя кровь носом и ртом, и он мечом своим отсек им обоим головы. А потом стал горестно стенать и плакать и молвил:

— О Балин! Ты причинил мне великое горе, ведь не приведи ты меня сюда, я еще сумел бы пережить мое горе.

— Но видит Бог, — сказал Балин, — я сделал это с одной лишь целью: чтобы придать вам мужества и чтобы вы, увидев и поняв всю лживость этой дамы, перестали любить ее; воистину, я поступил с вами только так, как желал бы, чтобы вы поступили со мною.

— Увы, — сказал Гарниш, — теперь вдвойне возросло мое горе, и не под силу мне его вынести, ибо я убил ту, которую любил больше всех в моей жизни!

И с этими словами он вдруг вонзил себе в грудь меч по рукоятку. Как увидел это Балин, тут же поспешил он оттуда прочь, чтобы люди не сказали, будто это он убил их. Ехал он, ехал и через три дня подъехал к большому кресту, а на кресте том золотыми буквами было начертано: «Ни единому рыцарю не должно в одиночку приближаться к этому замку». Потом увидел он, что подходит к нему седой старец и говорит: «Балин Свирепый, ты заехал сюда, свернув со своего пути, а потому возвращайся назад, ради своей же пользы». И, сказав так, вдруг исчез.

Потом услышал он звук рога, точно на охоте, когда забита дичь.

— Этот рог, — сказал Балин, — трубит по мне, ибо дичь эта — я, однако я еще жив.

И тут вдруг он увидел сто дам и множество рыцарей, и они приветствовали его с любезным видом и выказали ему большое радушие и отвели его в замок, и там были танцы и игры менестрелей и всяческое веселье. Потом владелица замка приблизилась к нему и промолвила:

— Рыцарь-о-Двух-Мечах, вы должны вступить в поединок и сразиться с одним рыцарем, что живет здесь поблизости и владеет островом, ибо никто не может здесь проехать, прежде не сразившись с ним.

— Это недобрый обычай, — сказал Балин, — если рыцарь не может проехать этим путем без боя.

— Вам надобно сразиться лишь с одним рыцарем, — сказала ему дама.

— Ну что ж, — отвечал Балин, — раз так надобно, то я готов; правда, путники нередко бывают усталыми, и кони их тоже, но, хоть конь мой устал, сердце мое не устало. Да и если тут смерть моя, я с радостью ее приму.

— Сэр, — сказал Балину рыцарь, — мне сдается, что ваш щит не хорош; молю, позвольте мне сменить его вам на больший.

И взял Балин щит, никому не ведомый, а свой оставил и поскакал на остров.

Вошел он с конем своим в большую ладью, а когда вышел на другом берегу, то повстречалась ему благородная девица и сказала:

— О рыцарь Балин, зачем оставили вы ваш собственный щит? Увы! великой опасности подвергли вы себя, ибо по вашему щиту вас можно было признать. Жаль вас, как никого из рыцарей, ибо в храбрости и доблести нет тебе равных на свете.

— Я сожалею, — сказал Балин, — что заехал в здешние края; но теперь я уже не могу повернуть назад, это был бы позор, и, что бы мне ни было суждено, жизнь ли, смерть ли, я готов принять любое испытание, какое выпадет на мою долю.

Оглядел он свои доспехи, увидел, что снаряжен хорошо, и, благословясь, поднялся в седло.