В январе 1944 года Кертис Фредерик, который не был дома с 1940 года, попросился в отпуск. Джек оплатил ему все расходы. В Бостоне Бетси встретила его с распростертыми объятиями. Она ничуть не изменилась, осталась все той же любящей женой. Через несколько дней после возвращения Кертис рассказал ей о сентябрьском инциденте. — Этого не случилось бы, если бы я была с тобой, — услышал он в ответ. — Могло случиться. Видишь ли, Уиллард… — Я всегда знала, кто такой Уиллард, — прервала его Бетси. — Всегда. Знала я и о твоей… ориентации. Даже до того, как мы поженились. — Бетси… — прошептал Кертис. — Я это терпела. Считала, что ты того стоишь. Когда Уиллард улетел в Лондон, я знала, в чем причина. Из-за постоянных бомбардировок ты боялся подвергнуть опасности мою жизнь. А вот им мог и пожертвовать. Мне это понравилось. — Да. Я выбирал не между… Ты абсолютно права. Я не хотел рисковать тобой. — Кертис замолчал. Глаза его наполнились слезами. — Ты самый дорогой для меня человек, Бетси. Я всегда так думал, только до этого момента понятия не имел, как много ты знала и сколько вытерпела. — Ты можешь поставить на этом точку? — Да. — Если ты вернешься в Лондон, я поеду с тобой. Кертис глубоко вздохнул. — Я у Джека не в фаворе. — У святого Джека? Если он захочет читать мораль, пусть найдет другого слушателя. Джек и я прелюбодействовали до того, как мы с тобой познакомились. Спал он и с Конни. — Между нами говоря, и в Лондоне у него есть подруга. Мне очень жаль Кимберли. — Не жалей ее. Она спит с Доджем Хэллоуэллом. Думает, никто не знает, но об этом известно всем. Кертис выдавил из себя улыбку. — И все-таки я замолвлю словечко за Джека. Его особенно разъярила мысль о том, что я могу причинить тебе боль… если ты узнаешь. Он сказал, что убьет меня, если я причиню тебе боль. Бетси было заулыбалась, но тут же стала серьезной. — Ладно, а теперь послушай меня. Именно благодаря тебе радиовещательную компанию Джека знает вся страна. Так что вы квиты по всем пунктам.2