17

Фредерик уже возвращался. Разные мысли терзали его. Но теперь не тяжкие, причиняющие боль воспоминания о Коре больше занимали Короля. Теперь больше волновало то, что где-то на родине остался его сын, маленький, слабый младенец, один, без родных рядом. «Как я мог так поступить? – мотая головой, уже в десятый раз спрашивал себя Фредерик. – Я сам рос без родного отца. И разве я желаю, чтобы такое же случилось с моим собственным сыном? Я дурак, идиот, ненормальный!.. Нет, решено: сегодня же домой! Хватит дурости. Путешествовать ему захотелось! – Он зло ударил сам себя в лоб. – Жалкий эгоист!»

Он шагал, как всегда, быстро, тем более что обратный путь был знаком. Но тут его внимание привлекла мелькнувшая за одной из колонн тень. Фредерик не сбавил темпа ходьбы и не сделал шаги бесшумными. Просто, поравнявшись с колонной, стремительно взбежал наискось по ее столбу вверх и приземлился оттуда прямо на голову затаившемуся на другой стороне человеку:

– Есть!

– Ох! – выдохнул тот.

Фредерик сорвал с его головы капюшон и не сдержал изумленного возгласа:

– О!

Перед ним лежал на каменном полу, зажмурившись, мельник Тимбер, незаконнорожденный сын Северного Судьи Конрада.

– Как так? – отпуская его, только и смог спросить Фредерик.

– Я... Я теперь послушник Полночного храма, – поднимаясь, ответил Тимбер.

Он вытер кровь, что текла из его разбитой при падении губы.

– Послушник? Ты следил за мной! Это что, обязанность послушника?! – начал допрос Фредерик.

– Я не следил. Я узнал вас еще тогда, когда вы первый раз оказались в пещерах. Но я ничего никому не сказал и вам не стал открываться... А сейчас я шел к святому отцу, а вы шли навстречу. Я не хотел встречаться с вами, вот и спрятался, – объяснял тот.

– Спрятался он, – пробурчал Фредерик, но, заметив, что парень совершенно растерян и все еще напуган, смягчил тон. – Что ж, дома тебе опять плохо показалось?

– Что хорошего в доме, где умерла мать, – отвечал Тимбер глухим голосом. – Я вернулся из того похода на столицу, а она тяжело больна. Пару недель промаялась... Потом – все. Отдала богу душу. Один я остался. Работник сбежал. Сельчане и так на меня зло смотрели, но не трогали – мать жалели. А как ее не стало – все словно с цепи сорвались. Дом сожгли, мельницу развалили, посевы наши разорили. Все кричали: «Убирайся, изменник! Ублюдок!» Много чего кричали. Убить грозились... Я и ушел. А куда мне еще деваться? Бродяжничать по стране, пока кто-нибудь меня не узнает и не убьет? Я ведь враг всем...

– Не всем, – покачал головой Фредерик.

Он больше смотрел на Тимбера, чем слушал сбивчивый рассказ. И его поражало то, что чем больше смотрел, тем больше видел в этом бастарде Конрада. Его глаза, подбородок, привычка вот так сжимать узкие губы, его манера чуть склонять набок голову при разговоре, и голос – он так походил на голос Северного Судьи. «И Конрад, наверное, вот так глядя на меня, видел во мне моего отца, – подумалось Фредерику. – Вот почему он предал меня».

– Не всем ты враг, – повторил Фредерик, заметив вопросительный взгляд Тимбера. – Я-то давно вычеркнул тебя из своих врагов. Я простил тебя...

– Простили. Так и есть, – кивнул мельник. – Только я вот себя не простил. И это еще одна причина, почему я здесь, в Полночном храме. Я виноват в смерти многих невинных людей. Я буду служить храму, пока Господь не даст мне знак, что я прощен.

– Разве ты убил кого? Убивали мятежные бароны и их воины...

– Но они убивали, крича мое имя! Убивали, чтобы я мог пройти. Я – причина!

Фредерик в который раз покачал головой. «А что же со мной делать? – он невольно посмотрел на свои руки, и ему показалось, что они в крови. – Скольких я убил? Разве можно назвать точное число душ, которые через мой меч отправились на небо? Пусть даже половину их – этого уже достаточно, чтоб заживо вмуровать меня в стены этого храма...»

– Если думать обо всем этом, можно сойти с ума, – сказал он уже вслух.

– Может и так, – отозвался Тимбер. – Только я все для себя решил. Мне нет места в мире, я буду здесь. Божий храм меня не оттолкнет.

– Что ж, ты сам себе хозяин...

– А! Вот вы где! – раздался голос Орни, довольно радостный: ее поиски увенчались-таки успехом. – Вас все ждут, сэр Фредерик. Как же без вас начинать торжественную трапезу?

– Ну да. Я давно слышу запах жареных медведей, – усмехнулся Король. – А ты? – Он посмотрел на Тимбера. – Монахам ведь можно праздновать? Зови остальных в нашу пещеру. Судя по всему, там королевские кушанья...

Через некоторое время они впятером (Тимбер позвал остальных служителей храма) вернулись в общие залы. Там горело сразу несколько костров. Женщины весело раскладывали по блюдам огромные куски медвежьего мяса, разливали по кружкам что-то темное из кожаных бурдюков.

– Они называют это «веселун», – радостно сообщила Орни.

– Судя по всему, ты уже попробовала, – заметил Фредерик.

– Конечно! – засмеялась девушка. – Мы все так долго были в страхе, так боялись погибнуть, что теперь нам это просто необходимо! На душе легко и весело. Пейте и вы! – Она выхватила из рук проходившей мимо женщины пару кружек, доверху наполненных «веселуном», и протянула их Фредерику и Тимберу. – Пейте же!

Тимбер помотал головой: ему, как послушнику, нельзя было таких напитков. Король же, чуть помедлив, выпил залпом, слегка поморщился: кислый «веселун» сильно защипал язык.

– Странно все-таки, – заметил Фредерик, указывая на смеющихся людей, – они только-только оплакали погибших соплеменников и вот уже в пляс готовы идти.

– Таков этот народ, – отвечал старый монах. – Смерть и рождение для них так же обыденны, как обед или сон. Слишком сурова их жизнь, чтоб долго чем-нибудь огорчаться. Мертвым – мертвое, живым – живое... Идите и вы веселиться. Это во многом ваша победа.

– Живым – живое, – повторил Фредерик; эти слова он понял по-своему.

Тут к ним опять подбежала румяная от «веселуна» Орни. Она принесла тарелки, полные кусков горячего, аппетитно румяного мяса.

– Жаль, хлеба почти нет. Зато соли – хоть отбавляй, – сообщила она, вручив каждому по миске и по тонкому ломтику грубого темного хлеба.

– Ты тут прямо как дома, – усмехнулся Фредерик.

– Когда нет своего дома, то весь мир – это дом, – в тон ему ответила Орни. – Пойдемте танцевать.

– Ты меня приглашаешь? – не сразу понял Король.

– Ну его светлость Линар отказался: нога у него болит, – пожала плечами девушка. – А с увальнями рыцарями, типа Скивана и Корина, опасно плясать – еще ноги отдавят...

– Так и я не мелочь какая-нибудь, – в тон ей говорил Фредерик.

Но Орни уже бесцеремонно тащила его за руку в круг, что организовали танцующие и те, кто били в бубны и дули во что-то, похожее на пастушьи сопелки. Молодой человек, надо сказать, не сильно сопротивлялся. Право, так хотелось расслабиться, отвлечься от мрачных и тяжелых мыслей.

– Что ж, танцы, так танцы. – Он тряхнул головой и топнул ногой, широким жестом выводя перед собой Орни, а улыбнулся белозубо, ослепительно – таким он когда-то нравился Коре.

Юная знахарка удивила его изящными и легкими движениями. Казалось, танцевать она училась у лучших наставников. Ее тонкая фигурка была почти невесома для Фредерика, а стройные ноги безошибочно угадывали его движения, чтобы их повторить и не сбиться с ритма.

А Линар, насупившись, крутил в руках обломки белого королевского меча, которые он считал своим долгом хранить, и следил за танцами, не спуская глаз с Орниллы. Он почти ревновал. Девушка же, кокетливо изгибаясь, бросала на него молниеносные взгляды, от которых у доктора кровь приливала к ушам. Нет, он именно из-за ноги не пошел с ней танцевать и теперь очень жалел. Эта тонкая девочка понравилась ему с первого взгляда: огромные карие глаза, тонкая нежная детская шея, копна непослушных коротких золотистых волос, совсем юное лицо. Странно, но Линар признавался себе, что ни одна красавица при дворе не тревожила так его мыслей, как Орни. Он невольно подсчитал, какая между ними разница в возрасте – двенадцать лет. «Не так уж и много», – подумалось ему.

Танец кончился, и сам Король подвел Орни к Линару, усадил ее возле доктора.

– Она умеет не только врачевать, – усмехнулся Фредерик. – Прими это во внимание.

– Как не принять, – буркнул тот.

Фредерик вежливо поклонился девушке, взял из рук лекаря сломанный клинок и устроился неподалеку, в какой раз качая головой при взгляде на место разлома. Что тут можно было сказать? Сломан, меч был сломан безнадежно, у самой рукояти, и клинок теперь стал чем-то вроде широкого дротика.

– Белый меч, – задумчиво произнес старый монах, присаживаясь рядом. – Замечательное оружие.

– Как же, – чуть скривил губы Фредерик. – Он подвел меня в битве.

– Северные медведи обладают страшной силой. Неудивительно, что меч не устоял, – возразил монах. – Местные жители считают, что нынче в медведей вселился древний демон, настолько они свирепы и сильны.

– Я просто огорчен, что потерял любимое оружие, – признался Фредерик. – Меч в самом деле замечательный... Был замечательным... Это меч моего отца. Я хотел передать его своему сыну. Жаль...

– Думаю, его можно починить. – Старик взял из рук молодого человека обломки, чтобы осмотреть. – Оружейник ландграфа Вильена дал бы вам совет, а то и делом помог. Он старше меня, и столько повидал, что в Первой книге меньше описано.

– Правда? Я уже слышал об этом оружейнике. Вильен скрывает его от любопытных. Так мне сказали.

– Я не любопытен. Но я знаю, где оружейник, – улыбнулся монах. – Это ведь мой старший брат, и он часто шлет мне вести.

– Как все странно складывается, – пробормотал Фредерик.

– Нисколько. Намного страннее для вас будет то, что я вам кое-что подарю. – И старик все с той же улыбкой пригласил Короля следовать за ним.

Они вышли в узкий коридор, из которого были выходы в маленькие пещерки, служившие кельями постоянным жителям Полночного храма. В одну из них монах провел Фредерика.

– Вот это. – Старик достал из-под деревянного топчана, покрытого мохнатым древним одеялом, что-то, замотанное в кожи. – Это я вам отдам.

Король развернул сверток и даже ахнул от удивления и восхищения. Перед ним был меч. Сомнений никаких – из того же металла, что и его собственный погибший клинок. Только тяжелее и шире, а рукоять была более массивная и украшена крупным белым полупрозрачным камнем, который блеснул звездой, поймав свет факела. Фредерик осторожно потянул меч из ножен.

– Откуда? Откуда это великолепие? – прошептал молодой человек, завороженный бликами, что пробегали по полированному клинку при каждом повороте. – Эти драконы... Южные драконы!

– Когда-то я был рыцарем, молодым и сильным, как вы. Я служил лорду Эльберту...

– Эльберт? Пропавший лорд Королевского дома?! – удивился Фредерик. – Это младший брат моего прадеда. Я помню его историю. Он отправился к северным святыням, чтобы молить Бога о наследнике – его жена была бесплодна. Он не вернулся назад... Как все-таки причудлива жизнь. Как она все перевивает... Но это было так давно...

– А я все помню, как будто это было вчера, и года мои летят незаметно, – кивнул старик. – Мой лорд горячо молился здесь в храме, и ему был дан знак. Какой – так никто и не узнал. Только лорд решил навсегда остаться в храме простым монахом. Наверное, Господь говорил с ним. Я остался с моим господином и был рядом с ним до последней минуты. Он умер там, в молельном зале. Неделями стоял он на коленях перед статуями Бога и просил милости для всех в своей стране. – Глаза монаха во время рассказа мерцали слезами. – Лорд завещал мне свой меч – единственное, с чем он не смог расстаться, одев капюшон монаха. Он просил отдать клинок тому, кто приедет с Юга, тому, у кого на оружии будут драконы – знак Королевского дома.

– Бедный Эльберт, – прошептал Фредерик. – А его жена все ждала, долгие годы, так и не вышла снова замуж. И ветвь Эльберта угасла...

– Печально. Очень печально, – кивнул старик.

– И это тоже было угодно Богу? – покачал головой Король.

– На все его воля, – ответил монах.

– Пусть так... Я приму подарок, верный слуга. И все в Королевстве узнают о подвиге лорда Эльберта... Как же ваше имя? И остались ли где-нибудь в Королевстве ваши родичи, чтоб рассказать им о вас?

– Мое имя Арист. И кроме брата нет у меня никого. Мы были так молоды, когда отправились с лордом Эльбертом на север, что не успели даже любимыми девушками обзавестись. А родители, должно быть, давно умерли.

Фредерик какое-то время молчал, стараясь осмыслить все то, что он сейчас узнал, все, что произошло за последнее время. Потом заговорил тихо, медленно, каждое слово обдумывая:

– Ваш подвиг превосходит подвиг Эльберта. Вы остались рядом с ним, позабыв о собственной жизни, о собственной молодости. Ведь вы могли вернуться домой, любить, строить, быть счастливым... Вы отказались от целой жизни ради своего лорда. – Тут он вдруг опустился на колени перед стариком. – Я прошу простить меня за все те речи, что оскорбили ваш слух и эти стены. Я недостоин поднять на вас взгляд, не то что спорить с вами.

– Не надо. – Монах тронул его за плечо. – Встаньте. Колена надо преклонять пред Богом, а не перед его служителем... Я просто выбрал свой путь. И выбор есть у каждого... И у вас тоже. У вас есть свой мир. Вернитесь в него, берегите его, молитесь о нем в своем доме. Не ищите чуда здесь – его нет вне вашего мира.

– Как вы правы, – прошептал Фредерик...

В такой задумчивости он вернулся в залу, где продолжалось веселье. И опять ему навстречу прыгнула неугомонная Орни.

– Какое счастье! – провозгласила она. – Смотрите, кто к нам пробрался!

Фредерик глянул туда, куда указывала ее рука, и, вскрикнув от радости, бросился к своему серому скакуну. Мышка ответил энергичным киванием головы и приветливым фырканьем. Тут же была и приземистая Медведка.

– Умный мальчик, – приговаривал молодой человек, гладя крутую шею скакуна. – Ты выжил. Ты нашел меня. Умница! – не удержавшись, даже поцеловал Мышку в нос.

Фредерик заботливо и внимательно осмотрел коней. Они были невредимы, если не считать легкой ссадины на колене передней ноги Медведки. Видимо, лошади при виде медведей убежали далеко назад и спрятались в какой-нибудь пещере. А потом Мышка отправился искать хозяина.

– Отлично, – шептал Король. – Отдохнем немного – и в обратный путь, к теплу и зелени. Тебе ведь это больше по нраву, мальчик?

Мышка согласно фыркнул.

Фредерик поспешил открыть сумки, что так и мотались на спинах лошадей. Он передал женщинам два больших каравая хлеба, несколько сыровяленых колбас и мешочек сушеных яблок, это все тут же радостно принялись делить. А коням подвязал овса. Потом достал еще сверток и направился к игравшим детям, каждому вручил по небольшой жмене сушеного чернослива.

– Это вкусно, сладко; пробуйте, – улыбнулся, видя, что малыши с непониманием косятся на сморщенные ягоды.

– Вам еще возвращаться домой, – заметил, подходя, старик. – А вы, похоже, все раздали.

Фредерик лишь пожал плечами:

– Я не избалован снедью. А тут дети, женщины, раненые. Им провиант нужнее. А я и поохотиться могу, если что... И не волнуйтесь – пару корок я себе оставил.

Тут его тронули за плечо. Роксана:

– Элиас просит вас подойти.

Гвардеец слегка покраснел перед началом разговора, хотя рана лишила его приличного количества крови.

– Я прошу твоего разрешения жениться на Роксане, – шепотом сказал юноша Фредерику.

– Меня?

– Ну да. Моего отца тут нет, а ты – мой король...

– Тише!

– Никто ничего не знает, – успокоительно заверил Элиас.

– А разрешение отца Роксаны вам не надо?

– Браки, заключенные в Полночном храме, никто не может расторгнуть или опровергнуть. Это нам объяснили монахи, – сообщил юноша. – Наша судьба – обвенчаться здесь.

– Так зачем тебе мое согласие, раз вы в храме? – удивился Фредерик.

– Ну ты же здесь. Я не могу не спросить тебя.

– А если я не дам разрешения? – Король чуть прищурился.

Элиас сдвинул брови.

– Как-то быстро вы все решили, – заметил Фредерик.

– Ничего не быстро. Мы уже две недели вместе...

– Как много! – присвистнул Король.

Элиас опять угрюмо промолчал.

– Подумай, братец, – продолжил Фредерик. – Хорошенько подумай, прежде чем жениться. Я понимаю: после того что случилось с Мартой, тебе очень больно, а Роксана появилась, как свет в окошке...

– Именно так! – перебил его гвардеец. – И я хочу, чтоб этот свет всегда мне светил.

– Будет ли правильным, что все так поспешно?

– Я люблю ее, – ответил Элиас. – А она любит меня.

Фредерик качнул головой:

– Как все просто... Что ж, я согласен. Пусть уж и счастье с вами здесь венчается. – Он улыбнулся, похлопал юношу по здоровому плечу. – Только не затягивай с выздоровлением, а то медовый месяц здесь проведешь...