Глава двенадцатая

СЮРПРИЗ

Придя в редакцию. Игрушка первым дедом вычеркнул Алену из списка. Он замалевал ее фамилию фломастером, чтобы и следов не осталось.

Зуев смотрел на него и недоумевал. Его озадачила скорость, с какой было проведено расследование.

– Пора сворачивать нашу бурную деятельность, – сказал Игрушка. – Костяй вот-вот оклемается и расскажет, каких это гостей принимал. Все равно у нас результатов нет.

И туг раздался звонок.

– Алло! – первым цапнул трубку Игрушка.

– Соломин, – представился Олег, – Ребята, ситуация осложняется. Во-первых, Костяю стало хуже.

– Черт побери… – пробормотал Игрушка и сделал знак Зуеву, Тот приник ухом к трубке, а Игрушка, в свою очередь, взял се так, чтобы можно было слушать Соломина вдвоем.

– Во-вторых, выкопал я в костяйских бумагах одного кооператора, связался с ним. Оказывается, рэкетиры перешли в наступление. Требуют в течение трех дней крупную сумму, и, как он считает, не у него одного. Деньги эти он им даст, от помощи милиции категорически отказался.

– Я бы тоже отказался! – съязвил Игрушка.

– Перестань. Он здорово перепуган. Рэкетиры вооружены! По крайней мере у одного есть пистолет. И угрожают не ему самому, а жене и детям.

– Приятные известия! Ну и что же теперь делать?

– Слушай внимательно. Скорее всего, рэкетиры убивать Костяя не собирались. Им просто нужно было срочно вывести его из игры.

Мокруху на себя вешать – последнее дело. Они явно решили впопыхах выкачать из кооперативов все, что можно, и слинять из города. Ведь заявлять на них никто из кооператоров с перепугу не будет, а то, что стукнули по голове Костяя, может сойти за элементарное хулиганство – они же ничего у него в квартире не взяли, не попортили… И в каком-то смысле они правильно рассчитали – основную информацию для разгромной статьи Костяй все-таки держал в голове.

– Ты клонишь к тому, что у нас очень мало времени?

– Да. Я собираюсь сейчас звонить вашему редактору. Вкратце объясню ему, что вы трое помогаете вести следствие, и пусть освободит вас от всех дел!

– Но не говори ему подробностей! Только не это! – завопил Игрушка.

– Есть не говорить подробностей. И Игрушка услышал в трубке явственное фырканье.

Тут в дверь всунулась секретарша Машенька.

– Витя, к редактору!

Коллеги вместе вышли в коридор, дошли до приемной, и тут Игрушку осенило:

– Ты, Витька, лучше сразу не входи, а загляни. Вдруг он уже с Олегом вовсю беседует? Нужно дать ему время все осознать.

Зуев, к счастью, не всовывал в кабинет голову, а метнул взор в крохотную щелочку. Этого вполне хватило, чтобы отшатнуться в панике.

– Ты чего?!

– Там эта!.. Людмила!.. Ковыльчик!.. Поскольку Зуев от такого чуда остолбенел, Игрушка схватил его за руку и силком выволок из приемной.

– Ничего себе сюрприз! Как она тебя нашла?

– Откуда я знаю!

– Ты что, назвал ей свою фамилию?

– Трудно найти в городе человека только по такой оригинальной фамилии! – с юмором висельника ответил Зуев.

– Может, она запомнила тебя, когда приходила к Костяю?

– Да нет же, я ее тогда и в глаза не видел! Эту кандидатуру предложила Наташка, она с ней здесь общалась!

– Черт знает что! Как же она тебя выследила?

– Понятия не имею! Ф-фу… я аж взмок…

– Ты при ней ничего не говорил про газету?

– Нет. Это уж точно.

– И она тебя не спрашивала, где ты работаешь?

– Нет. Вроде нет… Хотя, погоди, кто-то же меня спрашивал! Только вот кто?

– Ну, давай, вспоминай! – уже предвидя ответ, безжалостно потребовал Игрушка.

– Вспомнил! Когда я заполнял квитанцию! Кассирша меня записала на курсы и спросила адрес и место работы!

Чуть ли не минуту Игрушка потрясение смотрел на Зуева.

– Кр-р-ретин! И в твою дурацкую голову не пришло, что после шуточки с купальником она может тебя отыскать? Соврать ты никак не мог? Моральные принципы помешали?

Зуев развел руками.

– Да, если человек помер, то это надолго, а если человек дурак, так это навсегда, – резюмировал Игрушка. – Ну и что мы теперь будем делать? Говори, чучело!

– Может, Соломину позвонить?

– Соломин сам сейчас звонит шефу! И вообще – не может сотрудник нашей целомудренной милиции взять на себя ответственность за историю с купальником! Хотя…

Олег Соломин в Игрушкином подсознании монтировался с юридической терминологией. И имя молодого следователя потащило за собой формулировку «вещественные доказательства»…

– Погоди, погоди… – бормотал Игрушка. – Она же наверняка притащила с собой купальник! Ну, кажется, мы спасены… Пошли в приемную!

Над редакторской дверью было небольшое окошко. Такие окошки встречались в старых домах, но зачем их раньше делали и даже стеклили – ни Игрушка, ни Зуев понятия не имели.

Приказав секретарше Машеньке, чтоб молчала, Игрушка прислонил Зуева к стенке возле двери, вскарабкался по нему и заглянул в окно.

Интерьер был знаком до омерзения, но Игрушку интересовала всего одна деталь. Он окинул взором редакторский стол, книжный шкаф с ним рядом, цветы на подоконнике, лейку в виде царевны-лягушки между горшков, пейзаж с морским берегом на стенке и гостевой уголок, где сидели в креслах и оживленно беседовали редактор и Людмила Ковыльчик. На журнальном столике между ними стоял лишь графин с водой.

Вытянув шею. Игрушка обнаружил и злосчастный купальник. Он лежал-таки на редакторском столе. Редактор высвободил для него гигантское пространство на куске оргстскла, покрывавшего стол, и безумные орхидеи цвели посреди проблемных очерков и фельетонов.

Тут зазвонил телефон. Редактор взял трубку, По-видимому, это действительно был Соломин – редактор извинился перед Людмилой и стал внимательно слушать.

Лучший момент трудно было придумать. Схватив с Машенькиного стола первую попавшуюся стопку бумажек. Игрушка постучал и сразу вошел в кабинет.

– Я на минутку, Николай Леонардович! Мне цитату проверить нужно, а наша библиотека закрыта.

Редактор покосился – вроде бы уходили в прошлое времена непререкаемых цитат. Но Игрушка с такой жаждой во взоре устремился к книжному шкафу, так азартно стал копаться в оглавлениях, что редактор поверил.

Дальше события развивались по плану.

– Вызывали, Николай Леонардович? Зуев уверенно – хотя один бог знает, чего ему эта уверенность стоила, – вошел в кабинет.

– Вызывал. Людмила Антоновна, вы этого человека искали?

Людмила Ковыльчик даже вскочила с кресла.

– Этого! – и она ткнула пальцем в Зуева.

– Хорошо, товарищ Соломин, – сказал в трубку редактор, – я не возражаю. Всего доброго.

Он положил трубку и странным взглядом посмотрел на Зуева. Были в этом взгляде и неудовольствие, и интерес, и свойственная шефу язвительность.

– Виктор Сергеевич, – адресовался редактор к Зуеву, – вы с этой женщиной часом не знакомы?

– Поверхностно, – отвечал Зуев.

– А вон тот предмет вам ничего не говорит? Редактор широким жестом указал себе за спину, на свой стол.

– Говорит, конечно.

– И что же он вам говорит?

– Склероз попутал, извините, – сказал Зуев, – во вторник оно у вас будет…

– Что будет?! – хором спросили редактор и Людмила.

– Стекло. Вы же просили достать еще кусок оргстекла!

Редактор обернулся и посмотрел на стол. Там было пусто.

Людмила Ковыльчик, все это время испепелявшая взором Зуева, громко ахнула.

– Купальник! – воскликнула она.

– Какой купальник? – осведомился Зуев, стараясь не смотреть ей в глаза.

– Пропало что-нибудь? – невинно осведомился Игрушка, сидя на корточках и копаясь на нижней полке шкафа. Редактор с подозрением взглянул на него.

– Игорь, вы ничего со стола не брали? Игрушка вскочил и демонстративно вывернул карманы брюк. Потом подошел к Людмиле Ковыльчик и распахнул на груди рубашку. За пазухой у него тоже ничего не было. Людмила отшатнулась.

– Под стол он, что ли, свалился? – сам себя спросил шеф.

Тут же Игрушка оказался на четвереньках возле стола.

– Тут ничего нет! – бодро доложил он. – А что пропало?

– Идите, Кошкин, идите, ради бога, мы без вас разберемся! – взмолился редактор. Он проконтролировал, действительно ли Игрушка выполз из-под стола, и самолично закрыл за ним дверь.

Затем он, загородив широкой спиной стол, некоторое время смотрел то на Людмилу Ковыльчик, то на Виктора Зуева. Редактор был строг, но еще не слишком стар и знал, что отношения мужчины и женщины бывают иногда, мягко говоря, нестандартными.

– Купальника, значит, нет, – констатировал он. – Сейчас мы начнем выяснять подробности этой кошмарной истории, и наверняка один из вас будет лгать, а слушать ложь мне всегда неприятно. Давайте сделаем так – вы сейчас вместе пойдете в какой-нибудь кабинет и разберетесь там между собой. А мне, насколько я понимаю, лучше в эту историю не вмешиваться. Идите, идите!.. Не милицию же мне вызывать для поисков этой штуковины!

Оскорбленная Людмила Ковыльчик гордо вышла из кабинета.

– Я буду жаловаться! – воскликнула она, стоя в дверях.

– На что? – резонно спросил редактор. – Я лично к вашему купальнику пальцем не прикоснулся. Я сделал то, о чем вы меня просили, – вызвал человека, которого вы хотели видеть.

– Но вы же своими глазами видели, что купальник…

– Уважаемая Людмила Антоновна, я видел что-то пестрое, – развел руками редактор, – но откуда я знаю, что это такое было? Я же не видел, как этот купальник от воды становится прозрачным!..

А тем временем Игрушка и Зуев молча плясали вокруг Игрушкиного стула, благословляя царевну-лягушку.

Купальник, гарантирующий дальнейшее следствие по делу о родинке, мирно сох на спинке этого стула.