31

В глубоком колодце тьмы сидел робот-калека. В этой железной тьме царила тишина. Также здесь было холодно и сыро, но, будучи машиной, робот не был приспособлен замечать подобные вещи. Однако ценой гигантского напряжения воли он заставлял себя замечать их.

Его мозг был подключен к главному интеллектуальному процессору криккитского Воен-Компьютера. Ничего приятного для себя робот в этом общении не находил. Надо сказать, что главный интеллектуальный процессор криккитского Воен-Компьютера платил ему взаимностью.

Криккитские роботы подобрали это злосчастное стальное создание в болотах Беты Прутивнобендзы, так как чуть ли не с первого взгляда обратили внимание на гигантскую мощь его интеллекта, который мог им весьма сгодиться.

Однако от них укрылся сопутствующий этому умственному потенциалу жестокий душевный надлом. Причем холод, тьма, сырость, теснота помещения и одиночество подействовали на него отнюдь не в лучшую сторону.

Робот был недоволен навязанным ему делом.

Помимо всего прочего, работа над координацией военной стратегии целой планеты спасала от безделья лишь крохотную частичку его великолепного мозга. Остальные электронные извилины ужасно соскучились. Трижды найдя решение всех основных математических, физических, химических, биологических, социологических, философских, этимологических, метеорологических и психологических проблем во Вселенной (кроме своих собственных), он совсем измаялся праздностью и с горя взялся сочинять короткие жалобные песенки без складу и ладу. Сейчас он работал над колыбельной.

Мир покрыла темнота,

– завывал Марвин,

Только мне она не светит, Инфракрасные зрачки Видят круглосуточно всю мерзость, Ненавижу, ночь, тебя.

Он помедлил, набираясь творческих и душевных сил перед новой строфой.

Я укладываюсь спать, Электроовец считать, Не желайте снов мне сладких, Лучше ими подавитесь, Ненавижу, ночь, тебя.

– Марвин! – прошипел кто-то во тьме.

Робот вскинул голову, чуть не оборвав замысловатую паутину электродов, которая связывала его со средоточием криккитского Воен-Компьютера.

Он увидел распахнутый вентиляционный люк, из которого выглядывала нечесаная голова. Другая нечесаная голова пыталась ускорить события, беспокойно стреляя глазами по сторонам.

– А, это вы, – пробормотал робот. – Я предполагал подобный вариант.

– Здорово, браток, – удивился Зафод, – это ты сейчас пел?

– Я, – с горечью признался Марвин, – нахожусь сейчас в крайне безупречной форме. Просто блистаю.

Зафод высунул головы из люка и осмотрелся по сторонам:

– Ты один?

– Да, – сообщил Марвин. – Сижу одиноко в темнице сырой, тоска и страдание – мои верные спутники. А также мой гигантский интеллект. И бездонное отчаяние. И…

– Ага, понял, – прервал его Зафод. – Слушай, а ты-то как со всем этим связан?

– Вот, – пояснил Марвин, указывая той рукой, что поздоровее, на дремучую сеть электродов, связующую его с криккитским компьютером.

– Раз так, – растерянно молвил Зафод, – я тебе, наверное, обязан жизнью. Дважды.

– Трижды, – уточнил Марвин.

Зафод резко повернул голову (вторая голова зорко уставилась совершенно не в ту сторону) – как раз вовремя, чтобы наблюдать, как подкравшийся к нему сзади ужасный боевой робот, дымясь, забился в конвульсиях. Неуклюже попятившись назад, робот уткнулся спиной в стену, сполз на пол и, поерзав на месте, привалился щекой к стене, после чего безутешно зарыдал.

Зафод опять поглядел на Марвина.

– Ну и мироощущение у тебя, – заметил он.

– Даже не спрашивайте, – ответил Марвин.

– Не буду, – пообещал Зафод. И сдержал обещание. – Слушай, – заявил он,

– у тебя классно получается.

– Полагаю, это значит, – парировал Марвин, придя к этому логическому умозаключению силами какой-то 0,00000000000001 своего светлого разума, – что вы не планируете меня освобождать или предпринимать что-либо еще подобное в этом направлении.

– Старик, ты же знаешь, я бы с радостью.

– Бы.

– Бы.

– Ясно.

– У тебя отлично получается.

– Ну да, – заметил Марвин. – Зачем прерываться, когда чаша страданий едва-едва переполнилась?

– Мне нужно найти Триллиан и ребят. Слушай, ты не догадываешься, где они? Я-то без понятия – хоть всю планету обшаривай. А это дело долгое.

– Они очень близко отсюда, – скорбно сказал Марвин. – Если хотите, можете понаблюдать за ними отсюда по монитору.

– Я лучше к ним пойду, – рассудил Зафод. – Э-э, вдруг им нужна помощь, мало ли что?

– Возможно, будет лучше, – произнес Марвин (и тут в его замогильный голос вплелась неожиданная нотка властности), – если вы ограничитесь наблюдением отсюда по монитору. Эта юная особа, – добавил он внезапно, – одна из наименее блаженно безмозглых форм органической жизни, с которыми меня, к моему глубочайшему неудовольствию, не смогла свести моя злая судьба.

Несколько минут Зафод блуждал по этому лабиринту отрицаний, пока не прошел его до конца. И удивился.

– Триллиан? – воскликнул он. – Эта малютка? Складненькая, конечно, но нрав тот еще. Сам знаешь, каково с ними, с бабами. А может, не знаешь. А если знаешь, то не хотел бы я этого слышать… Ладно, врубай ящик.

– …настоящими марионетками.

– Чего? – воскликнул Зафод.

Слова были произнесены голосом Триллиан. Зафод обернулся.

На стене, у которой рыдал криккитский робот, засветилось изображение какого-то другого зала, затерянного где-то в недрах Робот-Воен-Зон. По-видимому, там происходил военный совет – точно Зафод определить не мог, так как робот заслонял экран.

Он попытался спихнуть робота с места, но тот, придавленный гнетом своего тяжкого горя, полез кусаться. Пришлось оставить его в покое и напрячь зрение.

– Вы только задумайтесь, – продолжал голос Триллиан, – ваша история – это же просто череда феноменально невероятных событий. Поверьте моему опыту, в чем-чем, а в невероятностях я разбираюсь. Для начала – ваша полная изоляция от Галактики. Абсолютно беспримерная ситуация. Планета на самом ее краю, да еще и внутри Пылевого Облака. Это явно подстроено нарочно.

Зафод весь кипел оттого, что не мог видеть экран. Голова робота заслоняла людей, к которым обращалась Триллиан, универсальная боевая бита

– фон, а локоть руки, трагически подпиравшей его лоб, – саму Триллиан.

– Далее, – продолжала Триллиан, – пресловутый звездолет, потерпевший крушение на вашей планете. Заурядное событие? Вряд ли. Вы представляете себе, как мала вероятность, что курс звездолета и орбита какой-нибудь планеты случайно скрестятся?

– Привет, – прокомментировал Зафод, – она сама не знает, что болтает. Видел я этот звездолет. Чистой воды липа. Ежу понятно.

– Я это предполагал, – раздался из темницы голос Марвина.

– Как же, как же, – парировал Зафод. – Только что от меня услышал. Ладно, я все равно не понимаю, при чем тут эта фигня.

– А тем более, – продолжала Триллиан, – вероятность того, что он пересечет орбиту единственной планеты в Галактике или вообще во всей известной мне Вселенной, для которой его появление будет сильнейшей душевной травмой. Знаете, какова вероятность? И я тоже не знаю – вот как она мизерна. Значит, это вновь подстроено нарочно. Не удивлюсь, если звездолет окажется фальшивкой.

Зафоду удалось сдвинуть биту робота. За ней на экране оказались фигурки Форда, Артура и Слартибартфаста. Вид у них был крайне ошарашенный.

– Эй, погляди, – радостно воскликнул Зафод. – Ребята держат нос кверху. Гип-гип-ура! Дайте им жару, ребята!

– Ну а вся эта технология, которой вы с бухты-барахты овладели буквально за ночь? Большинству цивилизаций потребовались бы тысячелетия и тысячелетия. Кто-то снабжал вас необходимой информацией, кто-то вас опекал. Я знаю, знаю, – отреагировала Триллиан на возражения кого-то, невидимого Зафоду, – я знаю, что вы не отдавали себе отчета в происходящем. Именно об этом я и говорю. Вы так ничего и не заметили. Наподобие бомбы-сверхновой.

– А вы-то о ней откуда знаете? – спросил невидимый оппонент.

– Просто знаю, – сказала Триллиан. – Думаете, я поверю, что у вас одновременно хватило ума ее изобрести и хватило глупости не сообразить, что вы и себя взорвете? Это даже не идиотизм, а полная тупость.

– Эй, а что это за бомба такая? – тревожно обратился Зафод к Марвину.

– Бомба-сверхновая? – уточнил Марвин. – Чрезвычайно компактная бомба.

– Да?

– Которая может уничтожить Вселенную, выражаясь по-латыни, in toto. Полностью. По мне, блестящая идея. Правда, им не удастся ее воплотить.

– Это почему же, если она такая мощная?

– Бомба-то мощная, – пояснил Марвин, – но их головы нет. К тому времени когда их заточили в коконе, они успели разработать ее проект. А все последние пять лет создавали опытную модель. Они думают, что сделали все правильно, но это не так. Степенью своей глупости они ничуть не уступают всем остальным формам органической жизни. Я их ненавижу.

Триллиан продолжала говорить.

Зафод попытался схватить криккитского робота за ногу, но тот принялся лягаться и рычать, а потом заквакал в новом приступе горьких рыданий. Наконец робот рухнул на пол, где и продолжал изливать свои чувства в лежачей позе, никому не мешая.

Триллиан одиноко стояла в центре зала. Выглядела она устало, но ее глаза горели яростным огнем.

К ней были обращены бледнокожие, изборожденные морщинами лица Старейших Повелителей Криккита, застывших на своих местах за широким пультом управления. Они смотрели на девушку с бессильным страхом и ненавистью.

Перед ними, на равном расстоянии от пульта и серединой зала, где, точно в зале суда, стояла Триллиан, возвышалась изящная белая колонна фута в четыре высотой. На ее верхушке находился белый шар. Маленький, не более четырех дюймов в диаметре.

У колонны нес стражу криккитский робот с универсальной битой наготове.

– Собственно, – пояснила Триллиан (она обливалась потом, Зафоду показалось, что это весьма некстати, учитывая ситуацию), – вы такие дремучие идиоты, дремучесть ваша такова, что я сомневаюсь, ОЧЕНЬ СОМНЕВАЮСЬ, что вы смогли правильно собрать бомбу без помощи Хактара.

– Что это еще за Хактар? – спросил Зафод, расправляя плечи.

Если Марвин и ответил, Зафод его не услышал. Все его внимание было приковано к экрану.

Один из Старейших сделал еле заметный знак роботу-часовому. Тот замахнулся битой.

– Ничего не могу сделать, – сказал Марвин. – Он подключен к автономной сети.

– Подождите, – молвила Триллиан.

Старейший сделал рукой другой знак. Робот замер. Триллиан внезапно сникла, точно разуверившись в собственных словах.

– А откуда ты все это знаешь? – спросил Зафод у Марвина.

– Компьютерные архивы, – пояснил тот. – У меня есть к ним доступ.

– Не правда ли, вы очень не похожи, – сказала Триллиан Старейшим, – на ваших братьев-соотечественников, что живут там, внизу, на планете. Всю свою жизнь вы провели здесь, не защищенные атмосферой. Вы очень уязвимы. Знаете, ваш народ охвачен великим страхом. Они не хотят, чтобы вы это делали. Вы потеряли связь с народом. Почему бы вам не спросить у него совета?

Старейший потерял терпение. И сделал роботу-часовому знак, прямо противоположный знаку, который сделал ранее.

Робот размахнулся битой. Ударил ею по белому шарику.

Белый шарик представлял собой пресловутую бомбу-сверхновую.

То была маленькая, просто крохотная бомба, предназначенная для уничтожения всей Вселенной.

Бомба-сверхновая рассекла воздух и ударилась в стену зала заседаний, оставив на ней уродливую выбоину.

– Ну а она-то откуда все это знает? – вопросил Зафод.

Марвин мрачно молчал.

– Наверно, просто блефовала, – рассудил Зафод. – Бедная девочка. Какая же я свинья, что бросил ее одну.