9

Как ни странно, воскресенье не принесло Клер новых неприятных сюрпризов. Эдвард вел себя на удивление прилично, никаких шуток, никаких провокационных выпадов. Он даже не пытался заигрывать с Клер, что было уже совсем неожиданно. Ровное, непринужденно-дружелюбное обращение кузена сбивало Клер с толку, заставляя прокручивать в уме самые невероятные предположения. Что это: очередная игра или же Эдвард в самом деле решил отказаться от попыток сбить ее с истинного пути? А может, на него повлияло ее вчерашнее признание и в нем проснулась совесть? Ведь не настолько же он испорчен, чтобы обольстить порядочную, невинную девушку без намерения иметь с ней какие-то серьезные отношения!

Пока Клер пыталась разгадать, в чем кроется причина нежданной перемены в поведении кузена, наступил вечер. Когда Эдвард, посмотрев на часы, объявил, что ему пора ехать, Клер вдруг испытала острый, болезненный прилив тоски. Как быстро пролетел день, подумала она и почувствовала, что ее сердце тревожно, гулко забилось. Она не хочет расставаться с Эдвардом… Еще сутки назад она с нетерпением ждала, когда Эдвард уберется отсюда, страстно хотела избавиться от его несносного общества. А теперь ей грустно, что он уезжает… Невероятно!

Наблюдая, как автомобиль исчезает за поворотом аллеи, Клер старательно внушала себе, что рада отъезду Эдварда. Но в глубине души она понимала, что это неправда, что она пытается обмануть себя. Иллюзии окончательно развеялись, когда Клер вспомнила, что не увидит Эдварда целых пять или шесть дней, и эта мысль вызвала в ее душе бурный, отчаянный протест. Примерно такое же чувство Клер испытывала всякий раз, когда расставалась с отцом, навещавшим ее в частной школе с интервалом в месяц или два месяца. Но то был ее родной, любимый отец, а здесь – совершенно чужой и к тому же не слишком приятный ей человек.

В компании Джудит Клер погрузилась в череду спокойных, радостных дней. Начало июля принесло с собой теплую погоду, и теперь все дни можно было проводить на свежем воздухе. Каждое утро Клер с наслаждением плавала в озере и загорела до золотистого оттенка. Она немного прибавила в весе, благодаря замечательной кухне Хелдман-парка, ненавязчивым заботам Джудит и чувству умиротворения, не покидавшему ее всю неделю.

Про Эдварда Клер старалась не думать, следуя мудрой поговорке «с глаз долой – из сердца вон». Однако в глубине души она с нетерпением ждала его возвращения, хотя не была уверена, что встреча с этим непредсказуемым, опасным человеком сулит ей что-то хорошее. Но Клер успокаивала себя мыслью, что теперь она сможет гораздо лучше контролировать свои эмоции, чем во время их прошлых встреч. Во-первых, она уже знает, что с Эдвардом надо держаться настороже, а во-вторых, за время его отсутствия Клер удалось обрести душевное равновесие, которое она утратила по вине кузена.

Проще говоря, Клер была готова к новому столкновению с коварным и хитрым противником. Но произойдет ли оно, это самое столкновение? Или выходные дни протекут так же тихо и мирно, как последнее воскресенье? Если так, то будет ли она этому рада или же испытает разочарование? Все эти вопросы начинали крутиться в голове Клер, когда она ложилась вечером в постель, и порой мешали ей быстро заснуть. Но наступал новый день, и тревоги Клер рассеивались, начинали казаться глупыми и смешными. В самом деле – было бы из-за чего беспокоиться. Если Эдвард действительно отказался от своих притязаний, она должна только радоваться. Какие тут могут быть разочарования?

Клер казалось, что она подготовилась к любым неожиданностям и подвохам. Но в пятницу вечером случилось нечто такое, к чему Клер оказалась совершенно не готова и что полностью разрушило ее душевное равновесие, обретенное с таким трудом. Прежде всего выяснилось, что Эдвард не приедет в Хелдман-парк на этих выходных, так как у него появились неотложные дела. Клер еще не успела понять, какие чувства вызвала у нее эта новость, когда на нее обрушился следующий «приятный» сюрприз.

– Эдвард сказал, что тебе необходимо приехать в Лондон, – объявила Джудит, закончив разговор с сыном. – Нужно чтобы ты подписала адвокатскую доверенность на оформление наследства и еще какие-то бумаги. Эдвард пытался мне объяснить, но я очень плохо разбираюсь в таких вещах. Короче, он все расскажет тебе при встрече.

– И когда же мне нужно ехать? – застывшим голосом поинтересовалась Клер.

– Завтра.

– Когда?! – с испугом переспросила Клер.

– Завтра, – повторила Джудит, бросив на нее слегка озадаченный взгляд. – Я не знаю, почему именно завтра, а не в понедельник, но так сказал Эдвард.

– И он не объяснил, зачем мне приезжать завтра?

– Может быть, Эдвард хотел показать тебе Лондон? – предположила Джудит. – Он же видел, с каким интересом ты рассматривала альбомы, что он тебе привез. Так или иначе, а завтра в одиннадцать утра он пришлет за тобой машину.

– Ну что ж, – Клер обреченно вздохнула, – значит, придется ехать. Кстати, милая тетушка, а где я остановлюсь в Лондоне? – спохватилась она. – Не думаю, что мы сможем уладить дела за один день.

Джудит улыбнулась.

– Не волнуйся, дорогая моя, Эдвард уже побеспокоился об этом. Он снял тебе номер в одной из лучших столичных гостиниц. Хотя, на мой взгляд, тебе было бы гораздо удобнее остановиться у Эдварда. В его квартире есть гостевая спальня, комфортно обставленная и с отдельной ванной комнатой. И потом, так вам было бы удобнее ездить по делам, не надо терять лишнее время на дорожные пробки.

– Хорошо, Джудит, я подумаю об этом, – сказала Клер.

Но на самом деле думать здесь было не о чем. Клер скорее согласилась бы ночевать на вокзале, чем в квартире кузена, обставленной с повышенным комфортом. И Эдвард прекрасно понимал это, раз снял для нее номер в гостинице. Надо отдать ему должное, здесь он повел себя как джентльмен. Клер не представляла, как бы она объясняла Джудит, почему не может остановиться в доме ее сына. Не могла же она сказать, что боится потерять невинность! Скорее всего, Джудит решила бы, что Клер страдает манией преследования, ведь в порядочности и благородстве своего отпрыска она не сомневается: наивное заблуждение, свойственное большинству любящих матерей!

Позже, когда Клер пришла в себя, в ее голове возник один любопытный вопрос: почему Эдвард решил прислать за ней машину вместо того, чтобы приехать лично? В самом деле, ведь от Лондона до Хелдман-парка не более полутора часов езды и такую дорогу нельзя назвать слишком утомительной. Без сомнения, за этим что-то кроется. Либо Эдвард решил, что перспектива совместной поездки повергнет кузину в панику и она вообще не захочет ехать в Лондон, либо он сомневался, что сумеет держаться в рамках приличий.

Оба этих варианта Клер находила логичными, а вот в излишнюю занятость кузена не поверила. Если Эдвард так сильно загружен работой, зачем он настоял на ее приезде в Лондон? Она могла бы приехать на пару дней позже, от этого ничего бы не изменилось. Нет, конечно же Эдвард решил не ехать домой вовсе не из-за работы, просто он захотел вытянуть Клер в город. Но зачем, что он задумал? Ответить на этот вопрос Клер пока не могла, но, конечно, тут же дала себе слово держаться с кузеном настороже. И прежде всего, рассудила Клер, мне вообще не стоит переступать порог его квартиры. Будет гораздо безопаснее, если мы станем встречаться где-нибудь на нейтральной территории, в присутствии посторонних людей.

Накануне поездки Клер осмотрела свой гардероб и остановилась на джинсах, белых ботиночках на шнуровке и закрытой блузке из белого гипюра. Блузка, правда, немного просвечивала, но зато имела столько мелких пуговиц и завязок, что снять ее с Клер было бы весьма проблематично, если бы у Эдварда вдруг возникло такое желание. Что же касается узких джинсов и ботиночек, то они облегали тело подобно защитному панцирю.

Из опасения спровоцировать у кузена непотребное желание Клер сначала хотела вообще не краситься. Но затем она передумала и сделала полный макияж, а волосы в живописном беспорядке распустила по плечам. Почему бы немного не позлить Эдварда? – не без озорства подумала Клер, крася губы броской коричневато-вишневой помадой. Пусть любуется мною на расстоянии, не имея возможности дотронуться. Пусть бесится оттого, что я такая красивая и недоступная! – с вызовом заключила Клер, опрыскивая себя духами с чувственным ароматом.

Шофер, присланный Эдвардом, оказался добродушным, разговорчивым мужчиной, и за веселой беседой Клер даже не заметила, как пролетела дорога. Полагая, что ее везут в гостиницу, Клер не обратила внимания на дом, перед которым остановилась машина. Лишь когда они с шофером вошли в подъезд и направились к лифту, Клер в панике обнаружила, что находится вовсе не в гостинице.

– Простите, а… куда вы меня привезли? – спросила она, настороженно озираясь.

– Как куда? – удивился шофер. – В дом, где живет мистер Хелдман, разумеется!

– Да? – Клер нерешительно потопталась на месте. – А я думала, что мы сначала поедем в гостиницу. Ну чтобы я могла привести себя в порядок, отдохнуть, и все такое.

Шофер растерянно хлопнул ресницами.

– Извините, мисс Монро, но мне не давали никаких указаний насчет гостиницы. Наверное, мистер Хелдман собирается сам отвезти вас туда.

– Да, наверное, так, – подавленно буркнула Клер.

– Прошу вас! – Шофер вежливо указал на открывшуюся кабинку лифта.

Клер ничего не оставалось делать, как войти в кабинку. Когда двери захлопнулись, Клер внезапно почувствовала себя так, будто оказалась в мышеловке. В самом деле, ситуация была скверная. Если бы Клер спохватилась раньше, когда они только въехали в город, она могла бы позвонить Эдварду и узнать адрес гостиницы, в которой он снял для нее номер. Но теперь, когда она находилась в двух шагах от квартиры Эдварда, такое поведение выглядело бы нелепым. Чего доброго шофер принял бы ее за ненормальную. Или догадался бы, что она панически боится своего кузена, и среди служащих Эдварда Хелдмана поползли бы разные темные слухи.

Эдвард открыл дверь сразу, отчего Клер поняла, что он ждал ее приезда. Ну и скотина, подумала она с закипающим раздражением. Теперь Клер не сомневалась, что Эдвард нарочно подстроил все так, чтобы она оказалась в его лондонской квартире, причем одна, а не с Джудит, которая могла бы защитить ее от нападок сына. Хищная улыбка Эдварда только укрепила Клер в этом предположении. Что ж, пусть попробует, со злостью подумала она, в этот раз я не буду вороной и дам ему решительный отпор.

– Проходи в гостиную, Клер. Что ты стоишь в прихожей? – Эдвард окинул ее быстрым пытливым взглядом, и его глаза насмешливо заблестели. – Черт подери, малышка, – проговорил он, покачивая головой, – у тебя сейчас такой воинственный вид, словно ты собралась со мной драться. Похоже, ты даже не сомневаешься, что я вытащил тебя сюда с одной-единственной целью: похитить твое драгоценное сокровище!

– Ну что ты, милый кузен, – елейным голоском возразила Клер, – у меня и мыслей таких не было. Я же знаю, какой ты порядочный, благородный человек!

Эдвард улыбнулся.

– Вот и замечательно. Стало быть, бояться тебе нечего и ты можешь смело проходить в квартиру!

Клер метнула на него угрожающий взгляд, затем тщательно вытерла ноги о коврик и прошла в гостиную. Обстановка квартиры Эдварда шла вразрез с представлениями Клер о холостяцком жилище, и она с любопытством осмотрелась. Просторную гостиную, плавно переходящую в столовую, Клер нашла очаровательной. Стены комнаты затягивали шелковистые обои бледно-телесного цвета, мебель с деревянными подлокотниками была обита полосатой тканью чуть более темного цвета, чем стены. Потолок был белоснежным, пол – из наборного паркета, на окнах – нежно-оранжевые жалюзи с набивным рисунком. Но больше всего Клер удивило обилие цветов. Причем все они были живыми, некоторые росли в горшках, а другие стояли в вазах. Живые цветы в квартире холостяка… Клер еще никогда не встречала такого чуда.

– Ну наконец-то твой взгляд немного потеплел!

Как обычно, голос Эдварда звучал насмешливо, но Клер уловила нотки искреннего облегчения, и это заставило ее пристально посмотреть на кузена. Она нашла, что у него сегодня какой-то странный вид. Эдвард выглядел не таким самоуверенным, как всегда. Его глаза оживленно, несколько беспокойно поблескивали, на шее, чуть выше воротника рубашки, отчетливо билась голубая жилка.

Все это показалось Клер очень подозрительным. Эдвард явно что-то замыслил! Клер снова напомнила себе, что должна держаться настороже с этим опасным типом, но странное дело: вместо необходимой собранности Клер начинала чувствовать какую-то приятную расслабленность, как бывает, когда оказываешься в гостях у хорошей подруги. Но ведь Эдвард не подруга! Откуда тогда у нее появилось это неуместное ощущение?

– Как тебе моя квартирка? – спросил Эдвард, внимательно наблюдая за лицом Клер. – У меня сложилось впечатление, что она тебе понравилась.

– Да, – честно ответила Клер, – мне здесь нравится. Не знаю, как остальная часть квартиры, а гостиная, на мой взгляд, отделана с большим вкусом. Это заслуга дизайнера или твоя?

– Пожалуй, плод совместных усилий, как в Хелдман-парке. Знаешь, я как-то не решаюсь доверяться чужому вкусу, стараюсь вникать во все мелочи и контролировать процесс работы.

– А цветы? Я имею в виду те, что в горшках. Кто тебе посоветовал их завести?

– Никто, я сам люблю комнатные цветы. Кстати, ухаживаю за ними я тоже сам. Если приходится надолго уезжать, оставляю записку приходящей прислуге насчет поливки. Правда, я стараюсь подбирать цветы, которые не требуют особо тщательного ухода, ведь лишнего времени у меня нет.

– Понятно. – Клер озадаченно усмехнулась. – Я смотрю, ты у нас просто средоточие разнообразных талантов.

Сапфировые глаза лукаво блеснули.

– Не слышу в твоем голосе оптимизма. Такое впечатление, что открытие моих новых достоинств не радует тебя, а пугает.

– Непредсказуемость всегда немного пугает, – серьезно заметила Клер. – Я предпочитаю иметь дело с людьми, которые не могут чем-то удивить меня после первых двух-трех встреч.

– Правда? – удивился Эдвард. – Но ведь это же так скучно!

– Может быть, – согласилась Клер, – однако с предсказуемыми людьми чувствуешь себя как-то спокойнее, они кажутся мне… более надежными, что ли. Во всяком случае, имея дела с предсказуемыми людьми, ты гарантирован от неприятных сюрпризов.

– Равно как и от приятных сюрпризов, – иронично прибавил Эдвард. – Проще говоря, сплошная рутина, однообразие и серые будни. Знаешь, дорогая Клер, я встречал немало женщин, которые рассуждали так же, как ты. Стремясь к стабильности и покою, они выбрали в мужья благонадежных ослов, решительно отказавшись набивать шишки в поисках настоящей любви, а потом начали беситься от скуки и неудовлетворенности жизнью. Как результат они либо озлобились на весь белый свет и превратились в сварливых ханжей, либо пустились, что называется, во все тяжкие.

Клер прищурилась.

– Рискну предположить, что именно из этой категории женщин ты предпочитаешь выбирать себе любовниц.

– Разумеется, – невозмутимо ответил Эдвард, – ведь замужние дамы, изнывающие от скуки, отсутствия новых впечатлений и половой неудовлетворенности, – настоящий клад для холостяка.

– Как это все пошло! – с отвращением воскликнула Клер.

– Да, – спокойно согласился Эдвард, – это ужасно пошло, дорогая моя. Однако эта пошлость порой может обернуться весьма нешуточной драмой, а то и настоящей трагедией. Так случилось с сестрой одного моего приятеля, которая вышла замуж из рассудочных соображений, а потом не смогла перебороть свою неуемную, жизнелюбивую натуру и в итоге покончила с собой.

– Из-за любовника?

– Правильнее сказать, из-за невозможности сделать выбор между мужем, с которым она прожила десять спокойных, рутинных лет, и любовником, которого она очень любила, но которому боялась полностью довериться.

– Это, случайно, был не ты? – подозрительно спросила Клер.

– О нет! – рассмеялся Эдвард. – Я, слава богу, никогда не попадал в подобные ситуации. А если бы попал… – его глаза вызывающе блеснули, – то думаю, что нашел бы из нее нормальный, разумный выход.

По губам Клер скользнула ироничная усмешка.

– Полагаю, ты бы не задумался разрушить налаженную жизнь чужой семьи ради…

Клер хотела сказать «ради удовлетворения своих прихотей и амбиций», но внезапно поняла, что не считает Эдварда способным на такое, и смущенно замолчала. Словно прочитав ее мысли, он признательно улыбнулся и сказал:

– Спасибо, что не считаешь меня безнадежно испорченным человеком. – И без всякого перехода спросил: – Как насчет ланча? Ты ведь, наверное, проголодалась в дороге, да и время подходит. Что ты предпочитаешь: омлет или спагетти?

– А… ну я не знаю, – растерянно пробормотала Клер, – мне нравится и то и другое…

– Тогда, если не возражаешь, я приготовлю омлет с беконом: он лучше сочетается с овощным салатом, который я уже нарезал. Чем заправить салат – растительным маслом, майонезом или взбитыми сливками?

– Э-э-э… – Клер оторопело таращилась на Эдварда. Неужели он собирается готовить сам?! – Майонезом, наверное…

– Хорошо, – кивнул Эдвард. – Теперь надо решить, чем тебя занять, чтобы ты не скучала, пока я буду возиться на кухне. Это не займет много времени, но все же… кстати, ты можешь просто погулять по квартире, посмотреть здесь все, если тебе интересно. Вон там дверь на балкон, – он указал кивком головы в нужную сторону, – с него открывается довольно неплохой вид на город.

– Благодарю, – пробормотала Клер. – Не беспокойся, мне не будет скучно.

– Тогда я пошел. – Эдвард заговорщицки подмигнул Клер и исчез за одной из дверей.

Вскоре до слуха Клер долетел легкий звон посуды. Ее кузен умеет готовить… Клер была так потрясена, что просто не знала, что думать. Где он мог этому научиться, ведь он всегда пользовался услугами профессиональных поваров? Или не всегда? Клер подмывало расспросить Эдварда, где и когда он научился готовить, но она не хотела тешить его самолюбие. Клер уже и так польстила Эдварду, восхитившись его квартирой, куда же больше?

И потом, строго напомнила себе Клер, я не должна излишне расслабляться и терять бдительность. Пока что Эдвард ведет себя прилично, но он явно что-то замыслил, просто не мог не замыслить. Эдвард сказал матери, что не может приехать в Хелдман-парк из-за дел. Однако не похоже, чтобы он успел побывать с утра на своем комбинате, и, судя по всему, он вообще не собирается туда ехать. Возможно, Эдвард планирует заняться делами завтра, но Клер сильно в этом сомневалась. Он просто хотел, чтобы она приехала к нему, чтобы они могли общаться без присутствия третьих лиц. Все это наводило Клер на тревожные мысли, вызывало вопросы, на которые она боялась искать ответы. К тому же она могла ошибиться и поставить себя в смешное положение, что уже не однажды случалось с ней за последнее время. Нет, лучше не строить никаких догадок, а просто соблюдать осторожность, так будет благоразумнее.

Желая избавиться от излишнего напряжения, Клер вышла на балкон подышать свежим воздухом, еще влажным после недавнего дождя. С балкона открывался восхитительный вид на старую часть города и тенистый сквер с фонтанами, хотя квартира находилась не очень высоко, на четвертом этаже. Интересно, почему Эдвард не купил себе пентхаус? – подумала Клер. Из-за дороговизны или просто потому, что не любит высокие этажи? Внезапно ей стало слегка не по себе. Как много вопросов хочется задать Эдварду, прямо какое-то нездоровое любопытство! Клер казалось, что раньше она не испытывала к кузену такого сильного интереса, он вызывал у нее только досаду и раздражение. Когда же произошла эта странная перемена? В любом случае, рассудила Клер, мне не стоит быть излишне любознательной, лучше держаться сдержанно, чтобы Эдвард не принял мой интерес за нечто большее и не сделал ошибочных выводов.

Почувствовав, что ей становится холодно, Клер вернулась в гостиную. Пока она раздумывала, стоит ли осматривать остальную часть квартиры, в комнате появился Эдвард.

– Ну как, не заскучала? – спросил он, внимательно посмотрев на Клер.

И тут же принялся накрывать на стол, расставлять тарелки и столовые приборы. Его движения были быстрыми, точными и ловкими, словно он полжизни прослужил дворецким. Не успела Клер и глазом моргнуть, как все было готово. Эдвард пригласил ее к столу.

– Не выпить ли нам немного для аппетита? – с улыбкой предложил он. – Что ты предпочитаешь: красное вино, виски или бренди?

– Пожалуй, вино, – сказала Клер, опасливо поглядывая на батарею спиртных напитков в красивых бутылках.

Они выглядели нераспечатанными, но Клер не могла отвязаться от мысли, не подмешал ли Эдвард туда какое-нибудь возбуждающее вещество. Она понимала, что ее опасения нелепы, но никак не могла их побороть.

– Смотри! – Эдвард ловко срезал с горлышка бутылки фольгу и медленно извлек пробку с помощью автоматического штопора. – Видишь, целостность упаковки не была нарушена, так что расслабься и отбрось свои глупые подозрения.

– Что ты несешь, у меня не было никаких подозрений! – сердито воскликнула Клер, с досадой чувствуя, как к ее лицу начинает приливать кровь. Как уже не раз случалось, Эдвард снова безошибочно угадал ее мысли. Интересно, в смятении подумала Клер, это Эдвард такой проницательный, или все дело в том, что я совершенно не способна скрывать свои чувства?

– Ладно, не злись, – примирительно сказал он, – ей-богу, мне совсем не хочется говорить тебе что-то неприятное. Просто ничего не могу поделать со своим длинным языком. Итак, за тебя, дорогая моя кузина! – Эдвард поднял свой бокал и с нежной улыбкой посмотрел на Клер. – За то, чтобы тебе удалось быстро и без проблем вступить в права наследства.

– А что, могут возникнуть какие-то проблемы? – забеспокоилась Клер. – Я думала, что…

Как ни странно, разговор о проблемах с наследством помог Клер расслабиться, и обед прошел в спокойной, мирной обстановке. К тому же все было таким вкусным, что какое-то время Клер вообще ни о чем не думала, а просто наслаждалась едой. В конце концов она не удержалась и спросила Эдварда, где он научился так хорошо готовить. Все оказалось просто: Эдвард овладел кулинарным искусством, когда был студентом и жил вдали от дома, а все потому, что у него не хватало денег, чтобы питаться в кафе.

– Откровенно говоря, мне очень трудно представить, что ты когда-то жил бедно, – призналась Клер. – Мне доводилось общаться с людьми, которые сначала жили скромно, а затем разбогатели. И я хочу сказать, что ты совершенно не похож на них. Люди, выбившиеся из нужды, держатся по-другому, они… как бы это сказать… стараются производить впечатление людей, которые никогда не знали, что такое нужда и физический труд. Они изображают беспомощность в житейских мелочах, ведут себя так, словно привыкли, что вокруг них суетится прислуга, делают вид, будто никогда не заглядывали на кухню или в прачечную. Словом, ведут себя, как выходцы из приличных семей, прямо-таки потомственные аристократы. А ты, Эдвард, будучи настоящим аристократом, держишься гораздо проще.

Он рассмеялся, откинувшись на стуле.

– Все очень просто, дорогая моя Клер. У людей, которым посчастливилось перескочить из грязи в князи, существует комплекс неполноценности: ведь они прекрасно знают, что на самом деле никакие не князья! А я чуть ли не с пеленок осознавал свою принадлежность к касте избранных, и поэтому у меня не может возникнуть таких комплексов.

– А когда ты жил бедно, ты сознавал свою ущербность?

– Нет, – Эдвард пожал плечами, – почему я должен был ее осознавать? Король и в изгнании остается королем…

– О! – только и смогла вымолвить Клер, глядя на него широко раскрытыми глазами. – Ну ты… надо сказать, ты не страдаешь излишней скромностью. Такой апломб, что у меня просто нет слов.

Эдвард прищурился.

– Ты считаешь, что это плохо?

– А по-твоему, излишнее самомнение заслуживает всяческих похвал? – с вызовом спросила Клер.

Эдвард улыбнулся.

– Нет, конечно же. Однако ко мне это не относится: я вовсе не страдаю излишним самомнением.

– У меня нет слов, – сказала Клер, возмущенно поведя плечами.

– Нет слов? – переспросил Эдвард, весело сверкнув глазами. – Что ж, в таком случае я предлагаю сделать паузу в разговоре и… – он выразительно помолчал, – и поехать кататься по городу. Я хочу показать тебе Лондон, но сначала, наверное, следует заглянуть в Тауэр и еще в какой-нибудь музей, пока они не закрылись. Как ты, не возражаешь?

– Нет, – ответила Клер, несколько растерявшаяся от неожиданного окончания их сложного разговора. – Конечно, мне очень хочется посмотреть Лондон, я ведь здесь никогда не была.

Эдвард пристально посмотрел ей в глаза.

– Ты ведь любишь путешествовать и осматривать новые места, не так ли? Тогда почему ты ни разу не попросила меня свозить тебя на экскурсии?

– Не знаю, – смущенно промолвила Клер. – Я… просто не думала, что… такая просьба вызовет у тебя энтузиазм. Проще говоря, мне не хотелось тебя обременять или отрывать от дел.

– И совершенно напрасно, – с мягким упреком сказал Эдвард. – Запомни, дорогая моя Клер: твои просьбы не могут быть для меня обременительными. А теперь идем, если хочешь успеть в музеи. – Он поднялся из-за стола. – Кстати, ты молодец, что так оделась, словно чувствовала, что придется много ходить! Только блузку надо было надеть не белую, а какую-нибудь темную… но, впрочем, это мелочи, в случае чего я куплю тебе новую.

Клер бросила на него быстрый пытливый взгляд, но по лицу Эдварда невозможно было понять, издевается он над ней или говорит серьезно. Желая скрыть свое замешательство, Клер достала из сумочки пудреницу и помаду и начала старательно поправлять макияж. К счастью, Эдвард понес на кухню посуду, и Клер получила возможность немного собраться с мыслями, хотя, конечно, это было не так-то легко. Своим сегодняшним поведением Эдвард спутал Клер все карты, и теперь она находилась в растерянности.

Клер даже не могла предположить, что Эдвард будет вести себя корректно и миролюбиво, а главное – очень просто, можно сказать, по-братски. Не верилось, что перед ней тот самый мужчина, который страстно ласкал ее той ночью, в гостиной Хелдман-парка. Неужели Эдвард действительно отказался от намерения соблазнить ее? Клер с трудом в это верилось, но теоретически это было не исключено. Возможно, за минувшую неделю Эдвард тщательно взвесил все «за» и «против» отношений с неопытной девственницей и решил, что овчинка не стоит выделки. Если так, то можно только порадоваться. Однако, к собственному недоумению, Клер почему-то не чувствовала радости, скорее легкое разочарование и даже досаду.

Ты ненормальная! – возмущенно упрекнула себя Клер. Какие тут могут быть разочарования? Моли Бога, чтобы твои догадки оказались верными, и не забивай свою глупую голову всякими опасными мыслями. К тому же ты не можешь быть уверена, что хитрец Эдвард не затеял какую-нибудь очередную коварную игру.

– Ну что, Клер, ты готова? – раздался над ее головой бодрый голос Эдварда. Он стоял в дверях, поигрывая ключами от машины и нетерпеливо переступая с ноги на ногу.

Наверное, устал целыми днями протирать штаны, вот и не терпится пройтись пешочком для разнообразия, язвительно подумала Клер. И внезапно почувствовала, как ее замешательство перерастает в панику. Господи, чем она недовольна? Ведь Эдвард ведет себя именно так, как она и хотела!