– Дело обстоит следующим образом, – генерал Бежецкий держал речь перед собравшимися за столом кают-компании крейсера «Новик», идущего полным ходом. – Человека, который нам нужен, предположительно высадили с судна контрабандистов в открытом море, а там его, в свою очередь, подобрала подводная лодка. Акустики сразу двух судов мобильной группы засекли шум винтов приблизительно в том квадрате, где были захвачены контрабандисты. Я справлялся в главном штабе Балтийского флота – наши лодки в тот район не выходили. Шведским тоже, думаю, нечего делать в территориальных водах дружественного государства. – Государственная принадлежность лодки? – приподнял кустистую бровь контр-адмирал Петроничев. – Предположительно британская. – Но это же равносильно развязыванию войны, господа! Согласно Нантскому договору от одна тысяча девятьсот семьдесят девятого года, боевым кораблям военно-морских сил Великобритании запрещен заход в акватории восточнее Зунда иначе чем по согласию всех стран, подписавших договор! Собравшиеся в кают-компании зашумели. – Успокойтесь господа, – повысил голос Бежецкий. – Все нюансы инцидента рассмотрят потом дипломаты. Это – уже их епархия, и мы сегодня не будем в нее вторгаться. Наша задача – спасти похищенного англичанами человека. – Но мы упустили время, – заметил один из моряков. – Британская субмарина сейчас может быть черт знает где. Может быть, даже в Северном море. – Не думаю, – отрицательно покачал головой Петроничев, искоса взглянув на оратора. – Они вынуждены идти в подводном положении, скорее всего, тихим ходом, чтобы не привлекать к себе внимания. Я считаю, что в данный момент они могут находиться где-то в районе Готланда. Либо между Готландом и Эландом. Но до Борнхольма им еще идти и идти. Эх, если бы можно было попросить датчан временно закрыть проливы… Александр внимательно его слушал, думая о чем-то своем: – Одну минуту! Он вышел из каюты и плотно притворил за собой дверь. «Удобно ли будет в такой час?.. Но иного выхода нет…» Он вынул поминальник и, моля Бога, чтобы корабль не оказался в какой-нибудь «мертвой зоне» и абонент не забыл свой аппарат в столе, набрал известный ему одному номер. – Слушаю вас, – раздался в мембране знакомый спокойный голос. – Добрый вечер, Георгий Петрович. – Добрый вечер, Александр Павлович. Чем могу служить? – Извините меня, Георгий Петрович, – с замиранием сердца попросил Бежецкий. – Но совершенно необходимо, чтобы власти Датского Королевства временно перекрыли проливы. Хотя бы для подводных судов. – Поясните, пожалуйста. – Возможно, британская субмарина проникла в Балтийское море и теперь уходит восвояси с похищенным на территории Империи человеком. Этому нужно воспрепятствовать. – Этот человек тот, о ком мы с вами говорили? – Да. Это он. Дядя императора помолчал. – Ничего вам не обещаю, но постараюсь сделать все возможное в моем положении. А сейчас, извините меня, откланяюсь… Князь Харбинский отключился, и Александр облегченно спрятал аппарат в карман. Слово императорского родственника значило многое. Особенно если учесть, что Романовы состояли в близком родстве с Глюксбургами,[23] а Дания – верный союзник России по антибританскому блоку. Лишь бы только князь успел дернуть за нужную струнку, пока неизвестная субмарина не миновала Зунд. – Все в порядке, господа, – бодро сказал он, входя в кают-компанию. – Будем надеяться, что датчане пойдут нам навстречу. А пока, Леонид Андреевич, – обратился он к капитану первого ранга Исидорову, – прошу вас распорядиться, чтобы наша эскадра следовала к границе российских и шведских вод в районе Виндавы.[24] Там будем дожидаться результата…* * *