II
И мы начали искать капитана.
— Нам нужно искать одноногого капитана, так написано в книге предсказаний.
— А может, нужно искать капитана, которому нужно дать пятнадцать лет? — ехидно спросил Боцман Наливайко.
— Нет, — возразил я. — Нужно искать капитана с грантом. Ну, в худшем случае, с детьми.
Мы долго шатались по улицам, согреваясь ямайским ромом в подъездах. Частые стычки с подъездными пиратами вконец утомили будущий экипаж.
Кондратий Рылеев поднимал нам настроение чтением умной книги вслух.
Он сказал между прочим, что для того, чтобы отправиться в настоящее путешествие, нужно пропить всё — до последнего пенса. Он показал нам последний пенс — его действительно не брали ни в одном кабаке или магазине. Мы пропили уже последние доллары и евро, центы и тугрики, но пенса никто не брал.
Не попадался нам и стоящий капитан.
Наконец, уже совершенно отчаявшись, мы обнаружили, что пьём кубинский ром (заменивший нам выпитый ямайский) на чёрной лестнице какого-то дома. Мы занимались этим напротив двери, на которой была нарисована лодка под парусом. В лодке была изображена женщина с огромной грудью и русалочьим хвостом.
Аккуратно поставив недопитую бутылку на лестницу, мы позвонили в звонок. Ответа не было. Тогда Наливайко поднял глаза к потолку и увидел позеленевший колокол. Мы снова подняли бутылку, и, опорожнив её, кинули в колокол.
Бутылка с дребезгом разбилась.
— Эх, пробили мы склянки, — зачарованно произнёс Боцман Наливайко.
Но дверь вдруг отворилась.
На пороге стоял человек, стоявший на одной ноге. Лишь спустя некоторое время мы поняли, в чем дело — у человека был всего один шлёпанец.
Его поджатая нога была босая, и человек выразительно шевелил пальцами.
— Давно вы потеряли ваш сандалий? — вежливо осведомился Кондратий Рылеев.
— В юности, — устало ответил человек. — Я ищу его давным-давно, и даже стал для этого капитаном дальнего плавания. Я искал свой тапочек на Северном полюсе и на Южном, на Западном и Восточном, в горшках с медом и в бочках из-под солярки, я ремонтировал земную ось, обнаружил смысл жизни, открыл подводные философские камни, но моего тапочка нигде нет.
Пройдёмте! То есть — проходите.
Мы прошли, и с тех пор стали неразлучны.