Глава 24
Старые знакомые и лица новые
Вдоль по набережной пронизывающий ветер гнал поземку, редкие пешеходы кутали носы в воротники и, судя по всему, кляли на чем свет стоит питерскую погоду. А в салоне «газели» было тепло, хоть и накурено жутко. Когда за ними закрылись ворота «Крестов», Карташ вдруг почувствовал свободу. Блин, вот, оказывается, что это за сладкое слово такое…
Хотя, говоря непредвзято, никаких причин чувствовать себя на воле у Алексея не было. Всю дорогу, пока его оформляли и вели до «газели», он лелеял надежду, что в машине его встретит Кацуба. Бред, понятно, но отогнать навязчивую мысль было невозможно.
Разумеется, в салоне никакого Кацубы не обнаружилось. Все было хуже: в салоне Карташа ждал, нервно улыбаясь, следователь Малгашин в компании молчаливого безликого типа. Тип был одет в цивильный двубортный костюмчик, но разве выправку боевого пса скроешь гражданской одёжей? Так что – какая уж тут свобода… Тем более, что едва они выехали за ворота СИЗО, на запястьях Алексея защелкнулись наручники. «Так, на всякий случай. Не переживайте, порядок такой, потом сымем», – объяснил Малгашин. И откинулся на спинку креслица.
Салон «газели» был оборудован под крохотный кабинет в спартанском стиле – не иначе, для допросов: жесткие кресла вдоль стен, металлический столик с пластиковой пепельницей, привинченный к полу. Окна забраны решеткой и занавешены, равно как решетка и занавеска отделяли салон от водителя. Безликий тип сидел возле откатывающейся дверцы и тупо смотрел прямо перед собой. Точь-в-точь обдолбанный, честное слово. Хотя – дверь-то прикрывает…
– Как вам там живется? – не преминул задать дурацкий вопрос следователь Малгашин, когда «газель» стала набирать ход.
– В натуре курорт, гражданин начальник. Век воли не видать, – последовал от Карташа вполне адекватный ответ. – А куда мы, собственно, направляемся?
– Жалоб нет? На режим, на обращение, на сокамерников? – перечисляя скучным голосом, Малгашин выложил на столик зажигалку, сигареты (все то же доподлинно аглицкое «Собрание»), ручку и бумагу. – Нет? Ну и ладненько… Не бойтесь, господин Карташ, скоро вы вернетесь на свой курорт. А направляемся мы на квартиру к покойному Дмитрию Гаркалову У нас, видите ли, появились новые данные. И требуется небольшой следственный экспериментик, ничего эдакого, уверяю вас…
– А это тогда зачем? – быстро спросил Карташ и кивнул на пакет, в который свалил бритву, зубную щетку и прочую фигню личной гигиены. – Если скоро вернемся?
– Ну, – выпятил нижнюю губу Малгашин, – а вдруг эксперимент затянется?
Карташ почувствовал легкий озноб.
Так. Что еще за эксперимент? Если он правильно понял, Малгашин имеет такое же отношение к убойному отделу, как сам Алексей – к Армии Спасения…
И куда, в таком случае, они едут?.. Будем надеяться, не в лесок под городом, где его ждет ямка в стылой земле и пуля в затылок. Для чего-то Карташ пока нужен этим типам, кем бы они не являлись. И типы явно торопились. Явно были чем-то озабочены…
Малгашин закурил сам, пододвинул пачку Карташу жестом показал, мол, закуривай, не стесняйся. Алексей неуклюже, наручники мешали, вытащил свои – они хоть попроще, зато проверенные. Мало ли что мог подмешать в табачок гражданин начальник. И то, что он первым взял сигарету из пачки, еще ничего не доказывает. Как раз таки наоборот… Это в прошлый раз Карташ угощался без сомнений и задних мыслей – тогда он принимал гражданина начальника за простого, затюканного службой следака. Принимал… пока не появились основания считать, что не все так просто. А раз непросто – лучше поостеречься и быть начеку.
– У вас было много времени подумать, – сказал Малгашин. – Единственный плюс тюрьмы – думай себе, сколько влезет… Вы обо всем хорошенько подумали?
– Можно сказать так, что и обо всем, – настороженно и несколько коряво ответил Карташ. – Можно сказать так, что и хорошенько.
– То есть, ваши слова следует понимать, как согласие сотрудничать со следствием?
– Почему бы мне не желать сотрудничать со следствием, – хмуро сказал Карташ, – когда я невиновен, а стало быть заинтересован в установлении личности преступника не меньше, чем следствие?
Малгашин пристально и цепко глянул на него. Какое-то время поизучал, будто впервые видит. «Газель» мягко покачивалась на неровностях дороги.
– Ну ладно. Тогда… приступим, Алексей Аркадьевич? Начнем прямо здесь, не возражаете? А протокольчик столь вами любимый позже нарисуем, когда на место приедем. Насколько искренне ваше желание сотрудничать со следствием, проверить легче легкого.
Карташу вдруг пришла идиотская мысль, и он спросил:
– А позвольте полюбопытствовать: вы в каком звании?
Малгашин отчего-то насторожился и посмотрел на него, прищурившись:
– Ну, вообще-то, майор. А что?
– Да так… Всего лишь интересно.
В самом деле, мысль была идиотская. Просто из головы не шел этот «ребенок капитана» из малявы, который по какой-то причине оказался жив.
Малгашин раздраженно пожал плечами и бросил себе на колени портфель, достал из него продолговатый конверт желтой кожи, о двух кнопках. Кнопки чпокнули, отмыкаясь. Малгашин вытащил из конверта несколько фотографий, один из снимков подвинул по столу к Карташу, другие пока оставил у себя.
– Что вы можете сказать по этому поводу? – спросил следователь.
Начинается… Что там? Еще какие-то улики, забивающие последний гвоздь в гроб Карташевой невиновности?..
…Шилов заметил микроавтобус-«автозак», когда тот поворачивал на Кантемировскую, отыскал глазами и «тойоту», пристроился на расстоянии трех машин от тачки, где ждал своего часа киллер со снайперским автоматом. И мысленно водилу «тойоты» похвалил. Тот держался грамотно, на приличной дистанции, на глаза шоферу «автозака» не попадаясь, но и не упуская из виду. А потом Шилов нахмурился. «Автозак» держал курс куда-то на север Питера, в новостройки. Интересно, какого черта. Ну да и ладно. Так даже лучше – меньше машин, меньше свидетелей. Скоро все закончится и, зачистив исполнителей, он сможет наконец уехать из этого городишки. Вернуться в столицу.
Погруженный в наблюдение за габаритами «тойоты», он не видел темно-синюю «десятку», мирно катившую машинах в пяти позади.
…Алексей взял со столика снимок – обеими руками, из-за наручников, – вгляделся. Очертания предметов на фото были немного искажены, словно снимали через выпуклое стекло, но на первом плане он безошибочно узнал самого себя, бедового. А по фигурным спинкам стульев сразу признал и место. Да и без спинок вспомнил бы: в углу фотки были пропечатаны цифры, зафиксировавшие не только год, число и месяц съемки, но также и время суток. В кадр попала рука сидящей за столом рядом с Алексеем девушки – Маша, еще живая, веселая, тянулась к ножке винного бокала. Еще в кадр на заднем плане угодил человек с крупными чертами лица, с темными, коротко стриженными волосами, в черном пиджаке поверх черного джемпера. В тот момент, когда неизвестный фотограф нажал на кнопку, этот гражданин увлеченно орудовал в своей тарелке вилкой и ножом… А вот кто, интересно, фотографировал? Что-то никого с аппаратом поблизости как будто бы не наблюдалось…
И что это все значит?
– И что вы хотите от меня услышать? – осторожно поинтересовался Карташ. – В этот день мы с покойной Марией Топтуновой зашли пообедать в кафе под лично мне непонятным названием «Бестемьян», что на углу Невского и какой-то из Морских, то ли Большой, то ли Малой. Пообедали. Расплатились. Ушли. Если вас интересует, что мы заказывали, и стоимость заказа, могу припомнить.
– Стоимость заказа не интересует, – резко сказал Малгашин. – Интересует человек за соседним столиком. Во-он тот вот, жрущий на заднем плане.
– Вы что, следили за мной? – спросил Карташ.
– Может быть. Так все же – что у нас там с жующим человечком?
– Ничем не могу помочь. Я его не знаю, – сказал Алексей чистейшую правду и протянул снимок следователю.
– Оставьте пока у себя, – сказал тот и вручил Карташу еще одну фотку. – Как говорится, в том же месте в тот же час.
Действительно, все то же кафе. На сей раз камера схватила Карташа в тот миг, когда он открывал дверь… А! Это он выходил в предбанник звонить по мобильному. (Черт возьми, но кто же фотографировал?!)
И опять на снимке присутствовал тот гражданин в черном костюме. На сей раз он шел следом за Карташем и был запечатлен со спины, но это бесспорно его спина, его прическа, его костюм, его массивная шея. «Когда я звонил, он мимо меня не проходил и вообще не выглядывал в предбанник, – вспоминал Карташ обстоятельства того дня, доселе казавшегося ему самым что ни на есть рядовым. – Значит, свернул к туалетам. В чем лично я не усматриваю ровным счетом ничего подозрительного».
– И кто же это такой? – спросил Карташ, повернув снимок изображением к Малгашину
Что-то новенькое. Какие-то новые персонажи всплывают…
– Это вы у меня спрашиваете?! Ладно. Так и быть, отвечу. Это посетитель кафе «Бестемьян». Не менее рядовой, нежели вы. Тоже, надо думать, зашел пообедать, выбрав именно это кафе совершенно случайно и наугад, – сказал Малгашин.
– Судя по вашему ироничному тону, вы пытаетесь увязать мою скромную персону вот с этой самой персоной, напрочь мне незнакомой? – впрямую спросил Карташ.
Постояв на светофоре, «газель» свернула налево и бодро покатила в гору. Через мост, не иначе. Куда ж это мы катим, а?..
Малгашин, искривил губы в улыбке, удрученно покачал головой – мол, что же вы, подозреваемый, отрицаете очевидные вещи. Тем и ограничился. Ничего не сказал в ответ, продолжал молча покуривать, сквозь дым посматривая на Карташа.
«Ну да, а что такого? Возможно, в этом-то и состояла суть задания Кацубы – оказаться в одном месте и в одно и тоже время с этим мордатым козлом, – лихорадочно думал Карташ. Дело оборачивалось новой стороной, и пока совершенно неясно было – поможет это Алексею или же усугубит и без того хреновое положение. – Да еще не просто оказаться, а засветиться перед этими вот папараццами… Ну и? И что с того?
Но вот вопрос: а чегой-то он разоряется передо мной здесь, а не на месте. Будто торопится куда-то…»
– Попытаюсь угадать, о чем это вы столь напряженно размышляете, – ласково сказал Малгашин, изящным щелчком по сигарете стряхивая пепел. – Полагаю, вас мучает вопрос, знаем ли мы, что это за человек оказался вместе с вами на фотографиях. Вдруг не знаем? Тогда конечно, тогда не следует спешить с признаниями, а надобно сперва долго и упорно торговаться! Правда? Что ж, так и быть, я помогу вам ускорить раздумья.
Малгашин передал Карташу два последних из приготовленных к показу экспоната. Руки его нетерпеливо подрагивали.
На первом из этих снимков Карташ снова увидел того самого мордатого гражданина из кафе. Правда, здесь Алексей узнал его далеко не с первого взгляда. Оно не мудрено – на сей раз гражданин из кафе красовался не в костюме, а в камуфляже, причем натовского образца, и лицо его было не гладко выбрито, как на предыдущих фотках, а покрыто трехдневной, по меньшей мере, щетиной. И еще очки в тонкой золотой оправе отсутствовали – а те окуляры придавали ему, что ни говори, вид респектабельный и благородный.
Фотография была сделана в армейской полевой палатке. Помимо насквозь знакомого уже гражданина в кадре присутствовал еще один персонаж, колоритный донельзя: бородатый, загорелый, тоже в натовском камуфляже, в портупее, в пятнистом берете, украшенном непонятной кокардой. Национальность по этой фотографии определить трудно, но вроде бы что-то южное, ну а по типажу – типичный ваххабит, как их показывают по телеку, хоть сейчас без конкурса записывай в отряд к Шамилю Басаеву. «Ну и друзьев себе подобрал мой кафешный приятель. Интересно, а сам-то он кто тогда?» При взгляде на снимок с палаткой, напрашивалось еще одно умозаключение: если у бородатого вид самый что ни на есть полевой, то «кафешный приятель» – парень скорее заезжий, это гость бородача, скорее всего. Или же вся сцена вообще может быть инсценировкой, вдруг пришло в голову Карташу Уж больно все новое: палатка, форма, валяющиеся на столе карта без следов сгибов, лампочка над столом не захватанная…
Алексей без комментариев отложил снимок с палаткой и взял следующую фотографию. На ней он увидел своего знакомого (уже, наверное, следует говорить: «старого знакомого») совсем в иной обстановке. Улица какого-то европейского городка, старинная булыжная мостовая, машины… ага, с правым рулем. Англия? Похоже. Все тот же персонаж, только на этот раз не в черном костюме и не в камуфляже, а в серой рубашке с короткими рукавами и в легких, кремового цвета брюках. В руках кейс, на голове лихо заломленная летняя шляпа с дырочками. Человек переходит улицу, на другой стороне которой можно разглядеть кусочек вывески с буковками: «…ATIONAL BANK OF…».
Что ж… Пасут товарища основательно, следует признать. И видимо, «папарацци» уже давно висят у товарища на хвосте. Отсюда вывод: между некими силами не первый день идет некая сложная игра. Но только причем тут, дьявол вас всех раздери, старший лейтенант ВВ Алексей Карташ? И причем тут эти фотографии?
Как бы то ни было, если он попал в лапы конторы, это следовало использовать на всю катушку. Подписывать что угодно и соглашаться на что угодно. Но не сразу, а помучавшись угрызениями и выторговывая себе материальные блага. Главное – вырваться на свободу, а там видно будет. Вряд ли хозяева Малгашина все из себя как на подбор добрые, сердечные и благороднейшие люди. Да точно такие же они, как Кацуба и компания, для которых светлые и, без сомнения, святые цели превыше жизни какого-то там Карташа. Только из другой они конторы, и цели у них другие… Или даже, вполне может статься, цели у них те же самые, да и методы работы такие же. Но, как говорят англичане, знакомый черт лучше незнакомого.
А принадлежность Малгашина к конторе, неважно которой, но несомненно силовой, сомнений не вызывала. Уже не вызывала… Однако вот какая была закавыка: вполне возможно, что Малгашин и стоящие за ним люди действуют сами по себе и в строжайшей тайне от коллег. Примеров, знаете ли, хватает. Иначе почему Карташ сидел в «Крестах», а не, скажем, в фээсбэшной тюрьме? Уж не потому ли, чтобы держать его подальше от своих коллег… Или потому, что из другого места Кацубе сотоварищи до него было бы гораздо сложнее добраться? И не потому ли его столь спешно перебрасывают на новое место?..
Малгашин нервничал, но внимательно наблюдал за реакцией Карташа. И чего он, позвольте поинтересоваться, ждет? Что лицо подозреваемого перекосит неподдельный ужас, он выронит снимки и отшатнется от стола с воплем: «Не может быть! Как вы узнали?!»
– Потрясающе интересно, – сказал Карташ, отдавая фотографии Малгашину.
– Налюбовались? – на этот раз следователь Малгашин снимки забрал и быстро упрятал в желтокожий конверт. – Значит, вы убедились, что личность данного человека не станет предметом торга.
На это Карташ лишь развел руками, насколько позволяли браслеты – мол, что поделаешь, не повезло мне на этот раз, будем ждать раза следующего.
В голове назойливо крутилось: «Ребенок капитана жив, жив…» Может, речь о чаде этого типа с фотографий? А с какой стати?.. Нет, стоп, в маляве было написано, что ребенок не жив, а жива. Значит, речь о ком-то или чем-то женского рода. Дочь капитана? Кто такая? Еще одно действующее лицо?..
– Признаться, сперва у нас возникли сомнения, – продолжал Малгашин. – Почему именно вас выбрали для контакта с… давайте называть его Фигурантом. При поверхностном взгляде на вашу персону появлялось лишь одно недоумение. Но вскоре мы обнаружили ответ – его нам подарило углубленное знакомство с фактами вашей бурной биографии. Вы не помните такого полковничка по имени… – одним глазом он покосился в бумажки, – Язберды Чарыев? Нет? О, сейчас это большой человек в туркменском КНБ. А он, между прочим, вас помнит и весьма лестно о вас отзывается. Жаль, говорит, не попрощались толком, не обнял я его, как брата, не поблагодарил за спасение нашего Туркменбаши. Очень умный и хитрый, говорит, этот Карташ. Только скромный очень, говорит, зачем убежал, зачем не подошел за наградой, которую заслужил?.. А и вправду, объясните-ка мне, неученому, почему и зачем человек бежит от заслуженной награды? Может быть, на самолет опаздывает? Нет, не торопится он на самолет. Потому что господин Карташ в ближайшие дни появляется в доме… – еще взгляд в шпаргалку, – хякима Карыйского велаята Батыра Мемметова, который, к слову говоря, гибнет при весьма странных обстоятельствах, мало согласующихся с официальной версией об автомобильной катастрофе. И тут же господин Карташ вновь пропадает самым таинственным образом. А среди туркменских знакомых господина Карташа фигурируют личности, мягко говоря, неоднозначные. Ваши туркменские знакомства, Алексей Аркадьевич, никак нельзя назвать заурядными и рядовыми. Да и уровень, на котором вы крутились в азиях-с, вполне, что называется, соответствует…
Ах, вот откуда ветер дует и где собачка-то порылась !..
Нет, не хотело прошлое отпускать Алексея, как кошка играло с ним: то разожмет коготки, давая мышке-Карташу на миг почувствовать себя свободной, то снова придавит… Из уже забытой, казалось бы, жизни, вновь выглянули знакомые рожи. Неприметный «товарищ полковник» Язберды Чарыев, который выставил Алексея в первый круг охраны Туркменбаши во время Праздника праздников на площади Огузхана… Толстый, лысый и абсолютно голый Батыр Меммедов, ставленник предателя Саидова…
«Может, вы и о платине знаете? О пугачевском бунте, шантарском сходянке, о Глаголеве и его ведомстве?..» – так подмывало спросить Алексея. Только кто ж ему ответит… Единственный, кто выпадал из этой коллекции, был человек с фотографий. Уж его-то Карташ точно не встречал на своем боевом пути. Ну и кто ж это такой, позвольте спросить? Ключевая фигура или очередная пешка?..
Мотор «газели» работал тихо и ровно. Чувствовалось, что это не какая-нибудь там «маршрутка», что за машиной ухаживают.
Минуточку. Что-то такое мелькнуло. Какая-то смутная ассоциация. О чем это мы сейчас думали? Платина, бунт Пугача, сходняк…
– И вот что особенно любопытно, – якобы безразличным тоном вещал меж тем Малгашин, очень отвлекая от мысли. – В это же самое время, когда вы вояжировали по Туркменистану, наш Фигурант тоже совершил поездку в одно из сопредельных с Туркменией государств. А если учесть стойкий интерес Фигуранта и тех, кто за ним стоит, к среднеазиатскому региону… Получается, мы имеем еще одно совпадение с участием все того же неприметного господина Карташа… В общем и целом становится ясным, почему именно вас выбрали для установления контактов с Фигурантом.
Опаньки! Карташ, мигом забыл об ускользающей ассоциации и послании Кацубы. Чтобы потянуть время, вытащил сигаретку, неторопливо прикурил. В «газели» и без того было накурено, хоть алебарду вешай, ну да наплевать. Вот это номер, а? Его, скромного старлея, пешку в игрищах Больших Контор, принимают черт-те за кого. Считают самостоятельной фигурой… Ну, не то, чтобы вполне самостоятельной, не ферзем и даже, наверное, не ладьей, однако ж – фигурой.
И что, собственно? Радоваться по этому поводу или огорчаться? Дает ему подобный расклад что-нибудь или же, наоборот, отнимает? И поди сообрази, какую стратегию избрать. Ну пока, наверное, все ж таки выжидательную...
…В конце концов, неторопливая погоня начала утомлять. Николай Ляпунов, начальник охраны казино и владелец записи разговора между Шиловым и работником «Крестов», поерзал на пассажирском сиденье темно-синей «десятки». Они уже свернули на Гражданский проспект и теперь, следом за серой «шкодой», ехали куда-то к границам города. И Ляпунову это не нравилось. Хитрый Шилов, что ли, заметил слежку и теперь водит его нос? И не лучше ли будет предъявить Шилову запись в более располагающей обстановке? Он-то думал, что вот так, в машине, без свидетелей и на нейтральной территории, все пройдет гладко и спокойно… Значит, ошибался. Ладно, еще пара километров, и хватит. Пусть ребятки продолжают следить за «шкодой», а он на своих двоих вернется. И подождет до следующего раза.
Ребятки – двое охранников из того же казино, при оружии и абсолютно официальных на него разрешениях – сидели смирно, как вышколенные собаки в ожидании команды «взять». Кем они, собственно, и являлись.