69
– Масло, Ведьмак, Одноглазый, Гоблин, Ишак, Лошак, Бадья, Шандал, вы идете со мной. Аль-Хульская рота поможет нам. Сопатый пошел поднимать их. Идем прямо по стене. Если нары попробуют помешать, растолкаем. Будут драться – убьем. Всем все ясно?
Даже Гоблин с Одноглазым, против обыкновения, не принялись умничать. К утоплению Могаба, наряду с прочими, наметил и нас.
Подошли таглиосцы. Были они веднаитской веры и вообще – лучшими из преданных Отряду. Они заслуживали доверия и были нам почти друзьями. Из шести сотен таких, несколько месяцев назад пошедших с нами на юг, теперь остались лишь эти шесть десятков.
Я объяснил им, что происходит, что мы намерены предпринять и в чем должна заключаться их помощь. Им надлежало быстро оттаскивать всякого, кто будет пытаться открыть ворота, после того, как Гоблин с Одноглазым этого всякого обработают.
– Только никому не причинять вреда, если не вынудят защищаться.
– Это почему же? – заупрямился Шандал. – Они-то пытались нам вред причинить…
– Могаба – да. А эти просто подчиняются приказу. Могу спорить: возле ворот не окажется ни единого нара. А еще – на то, что, открыв ворота, они и себе причинят вред вместе со всеми прочими. Могабе они будут больше не нужны.
– Пошли уже, – буркнул Гоблин. – Или уж давайте вернемся да пивка выпьем.
Я повел людей к воротам.
Может быть, из-за провалов во тьму у меня появился дар пророка. Наров у Северных Ворот не оказалось. Стычка вышла столь краткой и беспорядочной, что ее, можно сказать, и вовсе не было. Таглиосцы, разбиравшие баррикаду, бежали. Проклятье! Теперь Могаба узнает, из-за кого провалилась его последняя подлость.
Я сказал Одноглазому:
– Это значит, мы больше не разыгрываем закадычных дружков.
– Ага. Слушай, покажи, как пробраться в цитадель. Я на них наложу сонные чары, а после камня на камне не оставлю от их дурацкого храма.
Идея отнюдь не казалась плохой…
Но осуществить ее мы не успели.
Снизу кто-то заорал, зовя меня. Всмотревшись во мрак, я узнал дядюшку Доя. В дело с воротами я не стал втягивать нюень бао. Не было нужды настраивать Могабу и против них.
– Что?! Это обман! – прокричал он. – На самом деле потоп начнется от…
– А, ну конечно… – Могаба достаточно хорошо знает меня, чтобы предвидеть мое вмешательство. – Идем! Все!
Мы вихрем понеслись вниз.
– Где? – спросил я Доя.
– Восточные Ворота.
Может, Могаба предусмотрел и то, что я смогу пройти через весь город, сквозь толпы восставших джайкури, чтобы помешать его игре?
Вполне. А мог и понадеяться, что мы застрянем и задержимся, а то и вовсе поляжем. Теперь остается только гадать, что у него на уме. Он – безумен.
Одноглазый с Гоблином провели нас и сквозь джайкури и сквозь таглиосцев. С джайкури мы дважды вступали в бой, но оба раза наша численность и волшба сказывались быстро.
В огнях пожаров, горевших по городу, здания отбрасывали пугающие тени, скачущие по мостовой. Подходящее время для Тенекрута, чтоб выпустить своих чудовищ погулять…
У ворот мы наткнулись на баррикады, возведенные ради защиты солдат, разбиравших завал. Здесь, вместе с таглиосцами, присутствовали и нары. По обе стороны баррикад раздались крики. Кое-кто из гуннитов Могабы попробовал смыться, едва наши веднаиты объяснили им, что Могаба хочет потопить всех. Нары прирезали несколько потенциальных дезертиров.
– Вы им не давайте открывать ворота, – сказал я Гоблину с Одноглазым, – а остальные начнут их отгонять. Начинать с наров.
Мигом позже стрела нашла глаз нара по имени Эндибо. Другой нар вонзил копье в Ишака, невероятно симпатичного юношу, вступившего в Отряд, когда мы пересекали саванну, что к северу от Джии-Зле, несколько лет назад. Обидную кличку на него навесил Одноглазый, а он носил ее с гордостью, отказываясь называться как-либо иначе.
Впервые за всю историю, насколько я осведомлен о ней, братья по Отряду и присяге своею волей бились против братьев.
Кровный брат Ишака, Лошак, уложил нара, повинного в Ишаковой смерти, но я так и не узнал имени этого нара, потому и не упоминаю его здесь.
После этого большая часть таглиосцев из Первого Легиона бежали. Многие из аль-хульцев тоже не пожелали драться, хотя противники и были гуннитами. Все же вскоре разгорелся настоящий бой, и бывшие друзья рубили, кололи и резали друг дружку.
Случайно оглянувшись, я заметил вооруженных джайкури, собравшихся посмотреть. Перед ними, в одиночку, в причудливой, однако ненапряженной позе стоял дядюшка Дой, держа свой длинный меч острием вверх.
– Боги их разрази; глядите! – взвизгнул Гоблин.
– Что?
– Опоздали! Начинается!
Что-то натужно заскрежетало, словно петли мировых врат, и каменная кладка, коею были замурованы ворота, подалась внутрь.
Бой тут же прекратился. Все обернулись к воротам.
Струя воды со свистом пронзила кладку.
Тут уж побежали все. Гунниты, веднаиты, джайкури, нары, Черный Отряд и единственный нюень бао устремились в разные стороны, стремясь убраться подальше от ворот.
Вода с победным ревом хлынула в город.