Тарасов АлександрОчень современная повесть
 


Александр Тарасов ОЧЕНЬ 
СВОЕВРЕМЕННАЯ ПОВЕСТЬ Феминистка как стриптизерша: культурологический анализ Мария Арбатова написала повесть. Документальную. По-своему замечательную. 
Повесть называется "Опыт социальной скульптуры..." (кавычки поставлены самой Арбатовой: автор цитирует одного из персонажей повести) и опубликована в журнале "Звезда" в ?2 за 1996 год. 
Ни для кого не секрет, что наши толстые литературные журналы (исключая "Иностранную литературу", разумеется) 
в последние годы представляют собой жалкое и позорное зрелище полной деградации, наполнены бездарнейшей и скучнейшей прозой и поэзией и довольно-таки примитивной и откровенно конъюнктурной публицистикой, а литературная критика в основном свелась ко взаимному внутритусовочному восхвалению ("перекрестному опылению") да к рутинному переругиванию внутри узкого круга критиков разных направлений на темы, никому, кроме самих этих критиков, абсолютно не интересные. 
В общем, такой заповедник посредственностей, эксплуатирующих былую славу и имидж отечественных толстых журналов (игравших некогда выдающуюся социально-культурную роль), и выбивающих деньги на свое существование у правительства и банков, запугивая всех угрозой "невосполнимой потери для отечественной культуры" в случае своего закрытия. Хотя отечественной культуре наносится, безусловно, куда больший ущерб именно существованием таких вот живых мертвецов, ежемесячно отравляющих общественную атмосферу России своим трупным запахом*. 
Если оказывается, вопреки обыкновению, что в этих журналах обнаруживается что-то интересное, то почти наверняка это либо мемуары, либо переводы, либо неопубликованные ранее тексты классиков. Поэтому, когда в толстом журнале вдруг встречается текст, интересный и ценный по каким угодно причинам (пусть даже не литературным, как с повестью Арбатовой) - это уже своего рода сенсация. Праздник. Именины сердца. 
Не знаю, какой Арбатова драматург - я ее пьес не видел и, если честно, увидеть не стремлюсь. Я дважды пытался читать ее пьесы - и засыпал на седьмой или восьмой странице. Не знаю, какого качества ее художественная проза. Не читал. Но документальная повесть в "Звезде" - это кайф. Это правда жизни. Это песня. Это поэма. Эта штука посильнее "Фауста" Ггте. 
Это повесть о том, как наш "демократический" "интеллигент" расстается с иллюзиями относительно Запада и западных людей. Я, как и большинство людей моей профессии, регулярно вынужден общаться с западными людьми и давно уже понял, что средний западный человек (то есть рядовой западный обыватель) исключительное дерьмо. Разумеется, и наш родной обыватель - исключительное дерьмо, но западный - это дерьмо в квадрате. Нет, в кубе. Из западных людей можно общаться только с тем, кто считается в своих странах "белой вороной", сумасшедшим, неудачником (о, это на Западе такое страшное ругательство! - и нам, воспитанным на Достоевском, Толстом и протопопе Аввакуме, этой логики не понять) - с какими-нибудь там анархистами, троцкистами, радикальными "зелеными", фанатиками народной культуры, "завернутыми" на своей работе учеными и разными друзьями Советского Союза, не захотевшими стать государственными чиновниками-советологами. Из всех иностранцев самые убогие - американцы. Как говорит один мой друг и коллега, "их развитие остановилось в старшей группе детского сада". И потребности развиваться они не испытывают. Еще лет 30 назад европейцы отличались от американцев в лучшую сторону. Но потом европейскую культуру сожрала американская "массовая культура", европейскую систему образования - американская, европейский образ жизни - American Way of Life. И всг унифицировалось. 
И вот тридцатипятилетняя женщина-драматург, известная в России больше как телефеминистка, принадлежащая к поколению, мечтавшему некогда о джинсах и собственном диске "Jesus Christ Superstar", то есть страдавшему тем, что при Жданове мрачно именовали "низкопоклонством перед Западом", столкнулась с грубой реальностью. До того она эту реальность брезгливо игнорировала. До того у нее на все был заготовлен стандартный ответ: "Отстаньте, у меня еще второй том Монтеня не дочитан!"* Ну что ж, лучше поздно, чем никогда. * * * Как и подобает человеку ее круга, Арбатова свято верила, что все наши беды - от "коммунизма", а соплеменников презирала как "совков". Проехав с иностранцами в "поезде деятелей культуры" через всю Россию аж до Монголии, она увидела наконец настоящую страну - и чувствуется, что западнические и "демократические" мифы, самотеком занесенные в ее головку драматурга и там в узких местах застрявшие, поколебались. 
Хотя поведение бедной Арбатовой в пути часто было неадекватным. Вот в Кирове, например, увидела она, как ОМОН показательно (в назидание всем остальным) избивает местных чеченцев - представителей одного из национальных криминальных кланов, вовремя не заплатившего дань этому самому ОМОНу. Тут же превратилась Арбатова в "известного журналиста из Москвы", учинила скандал, принялась защищать права человека (то есть избиваемых чеченцев-мафиози) и, очень гордая собой, все это в повести описала. И ведь невдомек ей, бедняге, что за ее вмешательство озверевший ОМОН потом три шкуры сдерет с чеченцев - когда "караван деятелей культуры" 
уедет. И совсем в ее бедной головке не помещается, что ОМОН, обложивший данью местные криминальные круги, - это уже не ОМОН, а преступный мир, банда, мафия. И выступать надо именно против этой официальной, правительственной, узаконенной мафии, а не против того, что одни бандиты избили других. 
Какие-то вещи в иностранцах, видимо, смутили Арбатову с самого начала. Например, "западная улыбка "Я вас всех люблю, а себя особенно"" или "юный американец с хорошенькой преглупой физиономией". Но лишь в процессе каждодневного общения с сытыми западными обывателями начали прочищаться мозги московской феминистки. 
Иностранцы прибыли к нам под маской антропософов, закупили целый поезд с пятью вагонами-ресторанами и жрали, жрали, жрали всю дорогу, передвигаясь по "экзотической" и "дикарской" голодной России, окончательно разоренной гайдаровской "шоковой терапией" (дело происходит как раз в 1992 году). Голодные иркутские дети вызывали у пресыщенных европейцев умиление: экзотика! 
туземцы! 
Высокодуховные антропософы-штейнерианцы*, приехавшие просвещать дикую Россию, произвели на Арбатову сильное впечатление. 
"... Девяносто процентов караванцев по анкетированию не состоят в браке и находятся в половом поиске. Вокруг второсортных русских мужиков идут гражданские войны. Европейские кавалеры с либидозным голодом на интеллигентных лицах спешат попробовать все, что видят; не поезд, а просто языческий праздник. У нас это называется "читать Штайнера". 
- Возьми у кого-нибудь ножницы. 
- Не могу. Во всех купе "читают Штайнера". 
Самое смешное, что через год эти же самые люди в своих кровных городах изображали при встречах с нашими не меньшую возвышенную викторианскую бесполость, чем жители Кавказа, возвращаясь в семьи после московских гастролей". 
"Утром никто ничего не соображает с похмелья, пол купе завален пустыми бутылками". 
Бедная Арбатова! В своем презрении к "совкам" и собственной стране, где ей догадаться, что средний западноевропейский - и особенно немецкий обыватель, привыкший к дисциплине, железному распорядку и жесткому, изматывающему ритму жизни, попав в "дикую" страну (в Россию, например), "расслабляется" и ведет себя по-хамски, давая волю всем инстинктам и не стесняясь "туземцев": а чего стесняться? - они же дикари! (или, на жаргоне Арбатовой, "совки"). 
Убогое однообразие пьяного разгула и передвижного лупанария приедается быстро** . И вот уже Арбатова привычно прогнозирует: "Профессорша экологии из Амстердама будет опять бегать по коридору в футболке и объявлять, стараясь придать глубоко пьяному голосу глубокую загадочность: "Имейте в виду, что на мне нет трусов!" - на трех языках; Анна-Луиза будет с пафосом цитировать Штайнера и поглядывать на нас с нежным осуждением; а занудная дама из Вены опять будет жаловаться, как трудно отделывать новый пятиэтажный дом, который она купила от скуки: "Я требую, чтоб они делали все палевое, а они назло мне делают не палевое!"... А с верхних полок купе молоденьких немцев будут сыпаться трусики и презервативы на тома вальдорфских методик". 
А чего ты еще ждала, Арбатова? Твой любимый западный обыватель ничего, кроме этого борделя, придумать не может. Неужели ты этого не знала? А ведь смотрела, небось, фильм Пьера Паоло Пазолини "Сал(, или 120 дней Содома" фильм, за который Пазолини и убили. Обыватель, если его раздразнить и дать в руки власть, - это фашист. Радуйся, что у твоих попутчиков не было оружия и власти. 
Но даже Арбатова способна иногда прозреть и перейти к выводам: "одни делают на Штайнере карьеру, другие декорируют им сексуальную революцию!". * * * Отдельный кайф словила Арбатова от столкновения с культурным империализмом западного обывателя. Средний западный человек сочится своим превосходством, презрением к "аборигенам" и их стране (России) и твердо уверен, что он - культуртрегер и несет "бремя белого человека" (даже если он не белый, а, скажем, негр). Это только западные леваки (ясно осознающие, что их материальное благополучие основано на ограблении их странами народов "третьего мира", на том, что ежесекундно в Африке, Азии и Латинской Америке умирают от голода младенцы) не демонстрируют такого презрения и превосходства. Они - интернационалисты, они действительно верят в то, что все люди равны независимо от расы и места проживания. 
Троцкисты так просто пламенно любят Россию, поскольку это "родина Революции и Леона Троцкого" (и учат русский, поскольку это "язык Ленина и Троцкого"). 
А бедную феминистку Арбатову ее западные друзья все время норовят "фейсом об тейбл". Вот, например, "тридцатилетний недоучившийся студент Уго, абсолютно убежденный, что его приезд означает немедленное возрождение нашей страны": 
"- Скажи, у тебя есть сейф? - спрашивает он. 
- Зачем тебе сейф? 
- Там будет стоять мой компьютер. Ведь в России все воруют." 
Получила, Арбатова? Так тебе и надо. В Германии, понятное дело, не воруют. Там только курдов с турками в домах сжигают. А так - всг хорошо. 
А вот не немец, а голландец (Николас): 
"Мысль о нашей второсортности он впитал с молоком матери". А вот еще: 
"голодные иркутские дети ходят вокруг и выпрашивают куски. И интересно наблюдать, как кто из иностранцев себя ведет, потому что те, кто только что кричал о том, что Россию спасет антропософия, требуют вызвать полицию и убрать этих несносных попрошаек". Это уже саморазоблачение. Значит, "интересно наблюдать". А не противно? 
"- Тетенька, а вы нас бить не будете? - спрашивает мальчишка, загораживая сестру. А что я могу сделать? 
Экспроприировать немецкие персики, которые караванцы бросают едва надкушенными, в пользу иркутских детей? Стыдно до одури". А вот не надо связываться со всей этой ублюдочной западной компанией и путешествовать по своей стране на халяву - на западные деньги. Тогда и не было бы стыдно. А насчет экспроприации - очень здравая мысль. 
Кишка только тонка у наших феминисток переходить от слов к делу. 
Слава богу, после всего этого какие-то проблески разума начинают появляться в сознании Арбатовой: "главная цель их поездки - почувствовать себя сверхлюдьми". Трудно не додуматься, если они сами говорят тебе прямо в лицо: "Мы не думали о вас как о нормальных людях, мы думали, что вы генетические рабы". 
Поскольку мы - "дикари", то цивилизовывать нас надо принудительно. "С брезгливым ужасам я вынимаю книгу Сергея Прокофьева, засунутую мне под подушку в целях моего духовного усовершенствования. Я не могу читать духовную литературу, которую в меня запихивают с большевистским напором". Бедная, бедная Арбатова! Ты еще не поняла, что это твою дикарскую душу спасают - для вечного блаженства? Скажи спасибо, что не крестят насильно и не сжигают на костре за неповиновение. А что? Могут. Опыт есть. И то, что они либералы, это, между нами говоря, неважно. Янки тоже были либералы* и яростные, фанатичные поборники равноправия. Но индейцев убивали не задумываясь - и укокошили то ли тридцать, то ли сорок миллионов. Куда там злодею Сталину! 
Зато как быстро западные друзья Арбатовой стали навязывать нам свои стандарты и свой образ жизни! "- Айне кляйне фраге! (Один маленький вопрос!) Сегодня в ресторане произошла неприятность. Русские пришли на пять минут раньше положенного и сели за стол. Персонал очень нервничал. Персонал очень нервничал потому, что некоторые из русской делегации пришли на пять минут раньше официального времени обеда. Это очень неприятная история, и мы все должны понять, что если кто-нибудь, не важно, русские или не русские, не будут приходить в ресторан в точное время, то это сделает работу персонала очень трудной! - И все это без тени юмора. Сначала мы хихикали и пародировали, потом начали относиться к этому как к экзотике. Хотя экзотика хороша в разумных пределах. 
Опоздав на пять минут, лишаешься еды, взять завтрак для спящего товарища невозможно. Лишнюю булочку? И не надейся, хотя потом их баками выбрасывают за окно лесным зверям"*. 
Главное - было бы западному обывателю чем гордиться! 
"- Николас, в Голландии сейчас есть своя литература? 
- Практически нет. 
- А философия? 
- Ценность гуманитарных идей девальвирована в последнее десятилетие. Все только и делают, что пьют и смотрят телевизор." 
Ну, и чему они нас научат? Пить в России всегда умели. А уж телевизор смотреть даже дебил может. 
"... Елле - будущий режиссер. Его идеал - Хичкок. 
- Феллини? Тарковский? Это старо! И потом это слишком умно для Голландии, в которой никогда не было собственных великих режиссеров, говорит Елле." 
Ну еще бы. Откуда им взяться, если все "будущие режиссеры" будут такими недоумками, как этот Елле? Он ведь, судя по всему, не знает ни того, что знаменитый Йорис Ивенс был голландцем, ни того, что модный ныне Верхувен голландец. Интересно, видел ли он фильмы Верснаппена или Звортьеса? Или, на худой конец, слышал ли такие имена? 
Впрочем, зачем им? Они уверены, что всг знают. 
"- Все должны немедленно собраться в ресторане "Пушкин", я буду там читать стихи Чехова! - сообщает Сьюзен, пробегая по вагону. 
- Очень хорошо! Я в конце вечера спою две русские песни: "Хавву нагилу" и "Подмосковные вечера", я выучила их в Африке! - кричит Жаклин и бежит за Сьюзен." 
С "Хава нагила" все понятно. Что русские, что евреи-хасиды - это все какие-то восточные европейцы, полудикие люди, они западному обывателю все на одно лицо. Ну не разбираться же, право, кто какие песни поет? А вот стихи Чехова - это, действительно, интересно. Чехов, между нами говоря, был прозаик и драматург. Стихов у него чуть больше десятка, из них объемом больше четверостишия - и вовсе, кажется, три. И все они, мягко говоря, специфические. Сомневаюсь, что хоть один переведен на иностранные языки. 
Отродясь не слышал публичного чтения стихов Чехова. Тем более от западных антропософов. Даже и не знаю, что это могли быть за стихи, а главное, что в их могли антропософы понять? 
В метлу влюбился Сатана И сделал ей он предложенье; К нему любви она полна, Пошла в Сибирь на поселенье. 
Здесь без "герменевтики" не обойтись. 
Я полюбил вас, о ангел обаятельный, И с тех пор ежедневно я, ей-ей, Таскаю в Воспитательный Своих незаконнорожденных детей... 
Черт! И правда есть какое-то внутреннее родство с антропософским мещанским борделем на колесах... 
Но самый кайф, конечно - ресторан "Пушкин". Как плевок в лицо. 
Где уж любимым Арбатовой антропософам понять, что это - оскорбление национального достоинства русских. Они об этом и не думали. Еда - это самое главное в человеке. Самое святое. Им и своих не жалко. В поезде пять вагонов-ресторанов: 
"Пушкин", "Чехов", "Ггте", "Шиллер" и "Гамсун". Великие писатели, мировая литература - это так, некое обрамление священного процесса поглощения пищи и переваривания ее при помощи желудочного сока, желчи и ферментов поджелудочной железы. Ну, ясно, антропософы - они убогие, они много чего не понимают, но где была, с позволения сказать, литератор Арбатова? Что же она молчала - и не могла своим немцам и голландцам сказать, что не принято в России именами великих писателей рестораны называть, что оскорбительно это для менталитета русского интеллигента? 
Или за халявные дойчемарки и роль дикаря сыграть не западло? 
А они, антропософы, нас, диких, всегда готовы учить культуре. "Как только автобус трогается, Анита кричит свое традиционное: 
- Подождите, я забыла сходить в туалет! 
- И делает это прямо у колеса автобуса. Европа! Где нам, дуракам, чай пить!" 
Ну, это мы уже читали. Хуже того - в школе проходили. Со стилем там, прямо скажем, тоже было не ахти, хотя, кажется, и лучше, чем у Арбатовой, но фактура-то, фактура-то какая узнаваемая! 
"Генерал был очень чистоплотный человек; дважды в день, утром и перед сном, мылся с головы до ног горячей водой. Морщины на узком лице генерала и его кадык всегда были чисто выбриты, промыты, надушены... Но при этой своей чистоплотности генерал не стеснялся при бабушке Вере и Елене Николаевне громко отрыгивать пищу после еды, а если он находился один в своей комнате, он выпускал дурной воздух из кишечника, не заботясь о том, что бабушка Вера и Елена Николаевна находятся в комнате рядом." 
"Перед отъездом он протрезвился ровно настолько, чтобы настрелять себе из маузера кур по дворам. Ему некуда было их спрятать, он связал их за ноги, и они лежали у крыльца, пока он собирал свои вещи. 
Румын-денщик подозвал Олега, надул щеки, выстрелил воздухом, как в цирке, и указал на кур. 
- Цивилизация! - сказал он добродушно." 
"Длинноногий адъютант в отсутствие генерала задумал освежиться холодным обтиранием и приказал Марине принести в комнату таз и ведро воды. Когда Марина с тазом и ведром воды отворила дверь в столовую, адъютант стоял перед ней совершенно голый. Он был длинный, белый - "як глиста", плача, рассказывала Марина. Он стоял в дальнем углу возле дивана и Марина не сразу заметила его. Вдруг он оказался почти рядом с ней. Он смотрел на нее с любопытством, презрительно и нагло. И ею овладели такой испуг и отвращение, что она выронила таз и ведро с водою. Ведро опрокинулось, и вода разлилась по полу. А Марина убежала в сарай... 
- Ну что ты плачешь? - грубо сказал Олег. - Ты думаешь, он хотел что-нибудь сделать с тобой? Будь он здесь главный, он бы не пощадил тебя. Еще и денщика позвал бы на помощь. А тут он действительно просто хотел умыться. А тебя встретил голым, потому что ему даже в голову не пришло, что тебя можно стесняться. Ведь мы же для этих скотов хуже дикарей. Еще скажи спасибо, что он не мочатся и не испражняются на наших глазах..." * * * Сильное впечатление, чувствуется, произвели на Арбатову поведенческое убожество и психологическая неразвитость ее западноевропейских спутников. Это убожество и эту неразвитость она скрупулезно, с дотошностью этнографа, описывает, но называет почему-то "европейским менталитетом". Ну конечно: менталитет - слово модное, красивое, непонятное, у всех на слуху. Московскому драматургу Арбатовой оно особенно симпатично. 
Только "менталитет" тут не при чем. Тут бы уместнее Арбатовой учебники по возрастной психологии почитать - на тему о формировании личности, и особенно о тех патологических (но очень распространенных) случаях, когда индивид до уровня личности так и не развился. 
Оно конечно, таких и у нас полно. Но наши при этом ощущают свою ущербность - или хотя бы подозревают о ней. Наша (России/СССР) культурная традиция заставляет. Жизнь тяжелая заставляет. А на Западе - комфорт. Всг разжевано. Все услуги. Только бы деньги были*. Потому и с чувством юмора плохо. И сам юмор - примитивный. Зато самодовольства - через край. 
"К нам подсаживается профессор антропософской медицины доктор Цукер, ослепительно холеной внешности. 
- Что такое антропософская медицина? - игриво спрашиваем мы с Лолой между мороженым и кофе и, в ужасе, слышим, что он начинает отвечать на этот вопрос на полном серьезе. Он читает введение в курс, от которого кофе перестает быть горячим, а мороженое - холодным, а в заключение требует посещения всех его лекций и семинаров. 
- Это безумно интересно, - кисло говорим мы, когда его удается остановить. 
- Вы с западниками поосторожней, - издеваются над нами однокупешники Андрей и Леонид. - Они же дети. Они же все воспринимают всерьез." 
Эх, Арбатова! Это ты еще не видела представителя американской фирмы, который, как ты выражаешься, "на полном серьезе" ("great problem") рассказывает, какие сложности испытывает его фирма в связи с такой фразой в руководстве для пользователей компьютерами: "если вы хотите продолжить работу, нажмите любую клавишу (press any key)". С редким упорством рассерженные американцы звонят, пишут, присылают факсы с одной и той же претензией: я, мол, обследовал всю клавиатуру, каких только клавиш там нет - и "Enter", и "Escape", и "Caps Lock", но вот клавиши с надписью "Any Key" нету!.. А ты говоришь, "антропософская медицина"! 
"14-летняя Науми, крупная сексапильная девчушка, все время лежит под кустом в объятиях Денси, иногда подходя к Елене и мяукая: "Ма, вытащи мне занозу из пальца!", "Ма, меня кто-то укусил, подуй!" 
- Все голландские девочки начинают половую жизнь в этом возрасте, объясняет Елена. - Если это будет позже - появится комплекс неполноценности. Я предпочитаю, чтоб это было у меня на глазах, и сама покупаю ей противозачаточные средства. 
Она всегда знакомит меня со своими бой-френдами. Так спокойней. Если родители делают вид, что они не знают, что их половозрелый ребенок имеет партнера, это, как правило, кончается абортом". 
Конечно, трахаться и наши в 14-летнем возрасте могут. Дурацкое дело, как справедливо говорит народная мудрость, - нехитрое. Но к маме с просьбой на укус подуть не бегут и проблемы контрацепции решают сами. И вообще: если половозрелый - это уже не ребенок. А если ребенок - это не половозрелый. 
Это стадо недоразвитых "деятелей культуры", где взрослых нельзя отличить от детей (так что даже ни у кого вопроса не возникает, что, собственно, делает в "караване" 
14-летняя Науми - она что, тоже "деятель культуры"?), жрущих, пьющих и совокупляющихся - прекрасный символ мещанского Запада эпохи потребительского гедонизма. Буржуазное общество потому так легко переварило "сексуальную революцию", что она позволила расширить рамки мещанского потребления за счет секса, легализовать секс как товар вдобавок к движимости и недвижимости, еде и питью, доступному (то есть примитивному) псевдоискусству. Это - классическая картина образа жизни паразитического общества (вроде позднего Рима), то есть общества сытого и безответственного. Когда в 1925 году Ортега-и-Гассет написал "Европа вступает в эпоху ребячества", он именно это и имел в виду. Ребячество это именно сытость и безответственность, уверенность в том, что ты будешь сыт и что за твое "невзрослое" поведение ты не будешь наказан. Разумеется, при этом нельзя "покушаться на устои": поэтому "караванцы" (как называет своих спутников Арбатова) "в своих кровных городах" и демонстрируют "бесполость" - школьник ведь тоже в школе не стреляет из рогатки по лягушкам и не лазит по соседским яблоням, а чинно сидит за партой, отвечает уроки или поет псалмы. Это - правила игры. Если он будет вести себя не так - его могут лишить гарантированной сытости. А сам он ни добывать, ни готовить еду не умеет. Он несамостоятелен. В этом смысле несамостоятельны, невзрослы, примитивны детским примитивизмом спутники Арбатовой по "каравану деятелей культуры"*. Не случайно их пристрастие к играм, притом играм примитивным - и детская уверенность, что все одинаково могут в эти игры играть и всем это должно быть интересно. 
И с такими людьми Арбатова вынуждена мотаться по всей России, а затем и Монголии. Понятно, они ее достали, и, как бывает у нашего человека (пусть даже феминистки), когда его достают, у Арбатовой активизируется умственная деятельность. Она возвышается до обобщения: "...ситуационный стандарт среднеарифметического европейца почище любой совковой зомброванности. 
Они все время делают то, что принято, они даже шаблон ломают по шаблону". 
Правильно говорил Пушкин: нет более увлекательного занятия, чем следить за мыслью великого человека. Вот у Арбатовой: как соплеменники, так "совки" и "зомби", а как западные придурки, так "ситуационный стандарт". Красиво, научно, с тайным восхищением и едва не с придыханием. На язык родных осин не переводится. 
И нечего списывать на "европейский менталитет" то, что на самом деле является обычным мещанским эгоизмом, мещанской мелочностью, мещанской скупостью, мещанским бессердечием. Европейцы, положим, разные бывают. Мой друг из Мюнхена Генрих фон Айнзидель уж такой европеец - всем европейцам европеец. 
Граф из младшей ветви Бисмарков. Депутат Бундестага. Но представить его в этой компании пьяных недоумков-антропософов невозможно. И не потому что граф. И не потому что депутат. А потому что личность, нормальный порядочный человек, а не ублюдок. Кстати, Штейнера он тоже читал - в ранней молодости. И никакого ущерба его умственным способностям и нравственным качествам это не нанесло. Чего никак не скажешь о друзьях и попутчиках Арбатовой. 
"... мы заходим в купе, в котором заняты две полки, и начинаем умолять молодых людей поменяться с нами, потому что им ведь все равно, они съехались со всего мира, а мы - одна компания. Но они холодно отвечают, что "это есть наша проблема", и им неохота двигаться с места. Сначала мы теряемся, потом, посовещавшись, начинаем их грубо подкупать, дарим какие-то буклеты, Лола Звонарева, зам главного советско-американского журнала "Вместе", просит их дать интервью. Архитектор Андрей Кафтанов и писатель Леня Бахнов обещают перенести вещи этих сопляков, и они, наконец, с большой неохотой сдаются. А в соседнем вагоне в это же время Лена Гремина, угрохавшая массу времени на французских актеров, униженно просит этих самых актеров поменяться, а они вежливо отвечают: "Мы уже сели, и нас все устраивает". И тогда Лена, везшая на себе огромную долю работы московского каравана, выбегает в тамбур и начинает рыдать, потому как слаб русский человек против западного менталитета". 
А вот так вам и надо, дорогие Мария Арбатова, Лола Звонарева, Лена Гремина и прочие. Нечего пресмыкаться перед обывателем. 
"В нашем купе Анита ... Она час рассказывает о том, что ее миссионерская задача - вымыть весь мир, что она периодически и демонстрирует со щеткой и тряпкой на улицах Амстердама. Однако это не мешает ей, запрыгивая каждые пять минут на свою верхнюю полку, топтать простыню Лены грязными походными ботинками. Утолив просветительские потребности, Анита торжественно объявляет, что сейчас будет поить Лену своим чаем, что для Аниты щедрость неслыханная. Она приносит два стакана кипятка, достает пакетик травного чая, опускает его в свой стакан и, убедившись, что он отдал все, перекладывает его в стакан Лены. Мы еле сдерживаем хихиканье... Мы завариваем чай, но стаканов только два, и приходится взять чашку Аниты... Увидев собственную чашку, оскверненную русской заваркой, Анита кричит по-немецки об уважении к собственности, матерится по-голландски, выворачивает содержимое чашки прямо на стол, прячет чашку в рюкзак, прыгает на свою верхнюю полку, не разуваясь, и отворачивается к стене. Мы, онемев, наблюдаем, как коричневые ручейки расползаются по столу". 
Все правильно. Поведение Аниты - вполне естественное: и правда, совсем обнаглели туземцы, пользуясь численным перевесом и отсутствием голландской колониальной администрации и войск. На Яве в XIX веке вы бы небось чашку-то у голландки не схватили и свой поганый чай туда бы налить не осмелились. Как говорил один литературный герой, "за такие вещи у нас в Миксо-Лидии..." 
Мария Арбатова жалуется: "... 
деловитость, с которой наши милые спутники оговаривали каждую свою валютную копеечку, деловитость, с которой они, взяв рулон туалетной бумаги, брели через весь вагон в туалет, рассуждая о евразийстве; нудность, с которой они выясняли, во сколько, куда и зачем прибывают; неестественное отсутствие игры и игривости во всем путешествии, которое в принципе было игрой; отсутствие иронического расстояния между говоримым и ощущаемым, являющего для нас театральную сложность и прелесть бытийного подтекста, сводили с ума". Какие, однако, драматурги нервные пошли! Как на западные денежки по всей стране кататься - так они тут как тут, а как под клиентом не суетиться - так им, видите ли, тяжело и неинтересно... 
В Монголии, впрочем, Арбатовой и другим драматургам дали понять, кто они и где их место. "Мы распаковываемся на ночлег и с интересом обнаруживаем, что только у нас, русских, нет ни спальных мешков, ни теплых вещей. А климат, извините, резко континентальный, днем плюс тридцать, ночью - пар изо рта. 
- Это непонятно, - говорит голубоглазый режиссер Елле, - перед караваном каждому дали подробную инструкцию, - и он достает огромный, шикарно изданный талмуд, в котором с немецкой обстоятельностью и с картинками изложены особенности всего путешествия и список необходимых вещей. Ну, спасибо, Урсик! Ну, позаботился! Неужели нельзя было в Москве сказать ровно одну фразу: 
спать будете на голой земле!" 
"... Лена ложится в углу палатки и говорит: 
- Я не знаю, что со мной, но, кажется, я умираю. Со мной никогда такого не было, наверное, какая-нибудь тропическая лихорадка! 
У нее сильный жар." 
"- Ричард, быстро возьми фонарь у Елле и дай мне, - говорю я. 
- Зачем? 
- У Лены проблемы. Она больна. 
- Но это ее проблемы. 
- Встать и быстро достань мне фонарь. 
- Нет. Ты не дослушала меня. Я устал. Я хочу спать. Я сплю. 
Наощупь я ползу в сторону Лены, стараясь никого не задеть. Я не могу объяснить спящему Елле в полной темноте, что мне нужно. Я не знаю слова "фонарь" по-английски. Я выбираюсь наружу из палатки и при свете звезд вижу, что недалеко от палатки лежит Лена, уткнувшись лицом в землю. Я трясу ее, но она без сознания. Ищу пульс и от страха не могу найти, так же как не могу вспомнить, как делается искусственное дыхание. Я поднимаю лицо и будто сверху вижу черную крону равнодушных гор, заросшую цветами долину, игрушечную палатку посередине и двух крохотных беспомощных молодых женщин, валяющихся в мокрой траве в домашних халатах! Я думаю, что в общем так не бывает, что это кошмарный сон или дурное кино, снятое нарочито страшно. Я трясу ее за плечи, и она стонет, и тогда у меня проходит приступ немоты и я ору: "Миша! Миша!" И вопль разлетается и множится в акустике ущелья, и Миша выпрыгивает из палатки, потом приносит одеяло, и мы перекладываем ее на одеяло, и она еще долго не может встать, потому это сильный солнечный удар на фоне упавшего гемоглобина и нервного истощения. И она говорит: 
- Ребята, как страшно пахнут земля и трава, когда падаешь в них лицом! Это запах смерти! Как страшно, ребята! 
И никто из собирателей ягод не просыпается. Запад снабдил их другой нервной организацией". 
Небольшое воспоминание. 
Спецпсихбольница. Большая наблюдательная палата, куда помещаются вновь прибывшие - пока не раскидают по камерам-палатам. Контингент: "политпсихи" (основные категории: 
политзеки - преимущественно социалисты и марксисты - и так называемые правдоискатели: те, кто либо поссорился с местной номенклатурой, либо пытался разоблачать ее злоупотребления), уголовники (либо натуральные маньяки, либо "косящие" под них) и какие-то совсем загадочные, забитые, заколотые нейролептиками хроники (на местном жаргоне - "чушки"). 
Вдруг одного из вновь прибывших начинает "заворачивать". "Заворачивание" - это когда под воздействием слоновьих доз нейролептиков у человека развивается генерализованная жесточайшая тоническая судорога: жертву карательной медицины начинает как бы закручивать вокруг собственной оси - голову вывертывает лицом назад, корпус выворачивает в поясничном отделе, руки и ноги - в суставах, глаза вылезают из орбит, язык - изо рта. Может отпустить само, а может кончиться переломом позвоночника в шейном отделе или смертью от удушья. 
Какое-то мгновение мы все тупо смотрим на эту картину, затем все, не сговариваясь, бросаемся к двери и начинаем орать: "Тут человеку плохо!", "Тут парня заворачивает!", "Человек умирает!", "Врача!", "Палачи!", "Суки позорные!" 
Вообще-то говоря, так вести себя не положено. И слов таких кричать не надо. Вообще-то говоря, за это можно поплатиться. И все это знают. Но ведь парень загнуться может... 
Влетают двое санитаров-садистов, жлобы под два метра в армейской форме под белыми халатами. Еще несколько таких же стерегут вход. То, что я их называю "санитары-садисты" - это не преувеличение. Чуть что - бьют ногой в пах или по почкам. Любимое дело. 
- ... твою мать! - говорит один, едва взглянув на судорожного. Заворачивает! Давай каталку! - орет он в проход. - Вызывай дежурного! 
Но дежурный врач - офицер-гебешник - уже тут. 
- Тьфу, б...! - комментирует он. - Не понос, так золотуха! Когда же вы все передохнете? 
Кажется, ну вот и оставь этого парня в покое, раз хочешь, чтобы мы все передохли. "Завернется" - и конец ему. 
Но парня быстро увозят. На "сук позорных" санитары-садисты - ноль внимания. 
- Да успокойтесь вы! - говорят они нам. 
- Все будет нормально. Первый раз, что ли? 
И действительно, вскоре парня привозят. 
Судорога снята. Ничего не сломано. 
Дежурный врач перед уходом дает наставление: 
- На воскресенье я тебе дозу отменил. В книге дежурств запись сделал. В понедельник твой лечащий придет - во всем разберется. И не хрена терпеть было, дурак! Почувствовал, что начинает заворачивать - сразу ори. Шею же мог сломать! 
Вот так. А ведь этот врач - палач палачом. Представитель карательной медицины. Можно смело расстреливать за одно место работы. 
А вы говорите: "новая нравственность, скрепленная Штайнером"... * * * Обыватель, подобно крысе и таракану, замечателен приспособляемостью. Может носить любую маску. И для того, чтобы выяснить, что это - лишь маска, нужен момент экзистенции. 
Вот простодушная Арбатова попыталась было привлечь к "борьбе за права человека" одного из своих западных попутчиков - некоего "Герольда Хефнера, лидера баварской партии зеленых", еще и депутата Бундестага. Как у других участников каравана - маска "антропософов", так у этого - маска "правозащитника". 
Но когда доходит до дела, ведет себя обыватель так, как ему полагается: демонстрирует эгоизм и трусость: 
"- Я очень устал. Я не знаю, кто такие чеченцы и при чем тут партия зеленых..." 
Но наши дамы, Арбатова и Звонарева, все еще думают по простоте, что дело не в трусости, а в "западном менталитете". 
"- Вероятно, мы перепутали, нам сказали, что вы известный борец за права человека, - говорит Лола надменно." 
Бедные Арбатова со Звонаревой! Они еще ничего не понимают. Они не понимают, что в Баварии быть "зеленым" и "правозащитником" безопасно и не хлопотно. Это роль. Можно быть бакалейщиком, а можно - правозащитником. Бакалейщиком даже хуже: не дай бог продать кому испорченный товар отравится и подаст на тебя в суд. А бороться за права каких-нибудь индонезийских политзаключенных - что же в этом опасного? Бавария от Индонезии далеко, да и плевать Сухарто хотел на эту их "борьбу"... 
Но дамы влекут Хефнера в какую-то редакцию "левой газеты "Выбор"", дабы он там что-то сказал (очевидно, для того, чтобы ОМОН потом отдельно "вломил" чеченцам за эту публикацию в "Выборе"): "...мы тащим унылого Хефнера по ночным улицам, и он озирается так, словно мы собираемся его убить или изнасиловать в кировских кустах". 
Чему Арбатова так удивляется - непонятно. То, что обыватель - эгоист и трус, любой дурак знает. 
Результат - речь Хефнера в редакции: 
"- Я ничего не знаю. Я ничего не видел. 
Меня сюда привели силой... Я очень устал и очень хочу спать". 
Показательна реакция Арбатовой на этот праздник трусости. "...по нашим совковым представлениям борец за права человека должен выглядеть по-другому, как бы он ни устал и сколько бы девушек его ни ждало дома". Эк далеко, оказывается, можно зайти в самоуничижении и добровольном признании себя "дикарем"! 
Далась Арбатовой эта бронированная камера - то есть, в нашем случае, "совок"! А ведь "совковое" представление о том, каким должен быть борец за права человека, - это как раз верное представление. Чем повесть Арбатовой интересна - это тем, что наша феминистка в ней постоянно занимается саморазоблачениями. Просто учебник морального стриптиза. 
Гордон Лонсдейл вспоминал как-то о своей встрече с одним таким по-щенячьи влюбленным в английских колонизаторов студентом-индийцем, уроженцем страны, в которой от организованного британцами голода умерло за время колониального владычества до 90 миллионов человек. 
- Они принесли в Индию культуру, - говорил этот индус о британцах, хотя в Индии уже существовала развитая цивилизация в те дни, когда бесписьменные германские племена англов и саксов бродили по диким лесам и про Британские острова и слыхом не слыхивали. 
Лонсдейл осторожно напомнил студенту о восстании сипаев. 
- Темные народные массы не понимали, какие блага несут им английские друзья, - суконным языком Михаила Андреевича Суслова ответил студент-индус. 
Вот такие интересные ассоциации вызываются размышлениями Арбатовой. Как там говорил Ленин? - "раб, который оправдывает и приукрашивает свое рабство..." 
Что ж, Арбатова, ты сама себе выбрала друзей. Когда тебя привлекали к общественной (оппозиционной) 
деятельности, ты отнекивалась и прикрывалась Монтенем*. Вот и результат: даже "видный правозащитник" в твоем окружении - и тот обыватель, эгоист и трус, да еще и маловдохновляющей внешности: 
"красавчик с нервными глазами молодого политика, в которых, как в счетчике такси, все время бегут циферки". Правильно. С кем поведешься. Зиглинда Хофман с сияющим лучистым взглядом и внешностью Элен Бгрнстин из "Alice Doesn't Live Here Any More" в том 1992 году еще досиживала последние годы своего 15-летнего срока в тюрьме в Кгльне. А Рольф Хайслер - высоколобый бородатый красавец с кинематографической внешностью Иеремии Джонсона и спокойным глубоким взглядом умных глаз - до сих пор сидит в тюрьме во Франкентхале (у него срок пожизненный)... 
А тебе, Арбатова, только и остается сетовать ближе к концу своей повести: "легко распознавая отечественное хамство, в импортном мы все время предполагаем неведомые нам душевные сложности". Какая глубина мысли, основанная на "тяжком пути познания". Просто Ларошфуко в юбке! Хотя мне интересно, кто это "мы"? Если Арбатова ведет речь о собственных прозрениях, пусть так прямо и пишет. Народ России ее на "коллективное прозрение" 
наверняка не уполномочивал. 
А что касается хамства - см. полностью цитату из Ленина... 
С другой стороны, прозрениями, основанными на горьком опыте, повесть Арбатовой и ценна. "Нас, как всегда, купили за бусы и зеркало. Кто-то сделает себе на этом караване генеральские антропософские погоны, кто-то мешок денег, кто-то - политическую карьеру. А мы зато увидим собственную страну и Монголию!" Вот так. Феминистки - они народ прямой и открытый. Значит, сознает Арбатова, что купили, значит, сознает, что продалась. 
Однако. Если за "бусы и зеркало" да за поездку в Монголию оказалась Арбатова готова продаться этой толпе сытых убогих сексуально озабоченных мещан, представляю себе, что она способна сделать, скажем, за "ауди" и поездку в Монако*. Представляю, но не напишу: не напечатают, а если напечатают - потащат в суд за "оскорбление общественной нравственности". * * * Хотя это я, конечно, слишком многого от Арбатовой требую. Какие, в самом деле, могут быть претензии к человеку, который говорит и пишет: 
"- Грязных детей у нас скоро будет еще больше, а туалетной бумаги еще меньше, это болезнь роста. А где вы были со своими Штайнерами, когда у нас был социализм? Вы сидели и тряслись, не шарахнет ли наше правительство на вас бомбу, а как жили при этом мы, вам было по фигу. Мы были для вас лепрозорием. Теперь мы немного вылечились..." 
Уж и не знаю, чего здесь больше: той самой любимой Арбатовой "совковой зомбированности" или эпохальных открытий в области разных наук. Что касается первого (то есть "зомбированности"), то святая вера Арбатовой в гений Иосифа Виссарионовича не может не потрясать. Сказал товарищ Сталин, что у нас-де "социализм" - она и поверила. И до сих пор верит. Даром что феминистка. Вот ведь как интересно: Бердяев не поверил. Лосев не поверил. Сартр не поверил. Маркузе не поверил. Молотов - и тот не поверил! А вот Арбатова поверила. 
А какой замечательный сталинский пассаж насчет "болезни роста"! Это уже что-то хрестоматийное. "Трудности роста" и "рост трудностей". То есть: болезней. Сифилис вырос во столько-то раз, туберкулез - во столько-то раз, дифтерия - во столько-то..( В общем, как верно пишет Арбатова, "теперь мы немного вылечились"... 
Между прочим, специально для Арбатовой сообщаю, что проказа - это хроническая болезнь, и потому "немного вылечились" - это все равно что "слегка беременная". 
Впрочем, это я перешел уже ко второй части, то есть к "эпохальным открытиям". Но тут, каюсь, воля моя слабеет, рука начинает дрожать. Тут нужен терпеливый Энгельс, не убоявшийся внимательно изучить Дюринга и не сошедший при этом с ума. 
Кстати, об Энгельсе. И об одном его известном друге. В деле изучения марксизма Арбатова тоже совершила переворот. Можно сказать, "прорыв в марксологии": "...в караване я поняла, что никаких трех составных частей марксизма не было, были два крутых немца, зарядивших эту историю своим крутым немецким менталитетом: мы придумаем какую-нибудь честолюбивую фенечку и заставим всех в нее играть, либо бия на совесть, либо бия по голове". 
Со стилем, конечно, у Арбатовой нелады: что значит "эту историю" понять решительно невозможно (какую историю? - про поездку в поезде с антропософами?); со смыслом у нее тоже нелады: "зарядивших своим крутым немецким менталитетом" звучит здорово, но смысла не имеет, если, конечно, исходить из того, что Арбатова знает, что такое "менталитет". И вообще "не было трех составных частей, а были два крутых немца" - это сильно. Открытие смелое, без преувеличения скажем: фундаментальное. Не было: 
а) немецкой классической философии, б) английской политэкономии, в) французского утопического социализма. 
Вот нам по TV всг талдычат последнее время: "Мир денег Адама Смита, мир денег Адама Смита"... Не было никакого Адама Смита! И этого, Давида Рикардо - тоже не было. И никого. Это Мария Арбатова выяснила. Путем просветления в караване. 
Еще в 1992 году. Стыдно не знать. 
Да, кстати, Гегеля тоже не было. И Фейербаха. И Фурье с Сен-Симоном. Были два крутых немца. "Я - крутой, и ты - крутой, но кто кому быстрей напишет эпитафию?" 
А вообще, если перевести фразу Арбатовой с птичьего языка московских феминисток-драматургов на литературный русский, смысл фразы будет таким: эти Маркс и Энгельс всг выдумали специально - чтобы ей, Арбатовой, жизнь сломать: чтобы не дать ей родиться в "нормальной капиталистической стране", где она, конечно же, сразу бы стала величайшим драматургом всех времен и народов. 
"НКВД специально человека послал - Тереха убить..." 
Я не ерничаю и не преувеличиваю. 
Случилось так, что как раз когда я писал этот текст, TV осчастливило нас передачей "Темная для М. Арбатовой". Вообще-то я "Темную" не смотрю по причине исключительной убогости передачи. Ну что интересного: собирается кучка студентов, не отягощенных грузом интеллекта, приглашается какой-нибудь человек - и эти студенты начинают бедному приглашенному задавать разные идиотские вопросы, свидетельствующие о глубоком невежестве аудитории и тяжелой запущенности нашей детской медицины, особенно в области борьбы с нейроинфекциями и черепно-мозговыми травмами. И всякий приглашенный, будь он семи пядей во лбу, столкнувшись с таким феерическим невежеством, оказывается вынужден произносить в эфир всякие банальности и прописные истины, которые нормальные подростки должны, по идее, выучить наизусть к двенадцати годам, а к четырнадцати - рефлекторно засыпать при первой попытке их повторения. А эти, в передаче - ничего, сидят, слушают, вопросы задают. И чем умнее жертва "Темной", тем более нелепо она выглядит и тем более неловко себя чувствует. 
Арбатовой там было хорошо. Арбатова там смотрелась аутентично. Она, конечно, тоже говорила одни банальности, но видно было, что сама Арбатова этого не понимает, дурацким своим положением не мучается и потому продолжает с самым серьезным видом изрекать трюизмы. 
Но попутно Арбатова активно занималась пропагандой в пользу Ельцина и против Зюганова (дело происходило аккурат во время выборов президента России). И при этом сообщила о себе одну важную вещь: она-де всю свою жизнь прожила при "коммунизме" 
- и потому не хочет, чтобы этот "коммунизм" проехал по судьбам и жизням сидящих вокруг нее студентов... 
Показательно, что слова эти были сказаны Арбатовой не в "эпоху розовых слюней" - в августе 1991 года, а летом 1996-го, после расстрела "Белого дома", в разгар чеченской бойни, после того, как в стране (в результате правления либералов) 
противоестественно вымерло пять с половиной миллионов человек... 
Очевидно, Арбатову вполне устраивает, если по судьбам и жизням этих студентов проедет - в прямом смысле - БТР либерального ельцинского режима. Именно так случилось в октябре 1993-го с их сверстниками. 
"Вураки Андрей... Студент 5-го курса 2 Медицинского института г. Москвы. Из семьи потомственных врачей... В совершенстве владел английским языком, проходил стажировку в США. 
Убит 3 октября 1993 года у телецентра "Останкино". После начала расстрела оказывал раненым медицинскую помощь... Множественные огнестрельные ранения груди, живота и предплечий... 
Житомирский Александр... Студент 1 курса Университета Дружбы Народов (стипендиат республики Бурятия). С отличием закончил среднюю школу... Изучал историю создания отечественного и мирового флота, свою работу оформил как большое справочное пособие... Для него были характерны... повышенное чувство долга и справедливости. Убит 3 октября 1993 года у телецентра "Останкино". Множественные огнестрельные пулевые ранения в грудь и живот из крупнокалиберного пулемета БТР... 
Игнатьев Иван... 21 год... Студент института... Убит 3 октября 1993 года у телецентра "Останкино". 
Множественные огнестрельные пулевые ранения в шею, грудь и живот... 
Кузьмин Сергей... 17 лет... любил и хорошо знал родной город - Москву, собирал книги о нем... любил уединение... был очень добрым человеком. Любил животных, трогательно заботился о бездомных кошках и собаках... Убит 3 октября 1993 года у телецентра "Останкино". Множественные пулевые ранения из крупнокалиберного пулемета БТР... 
Марков Евгений... Студент 2-го курса Приборостроительного института г. Москвы. В совершенстве владел английским языком. Увлекался электроникой, компьютером, техникой - за это и в школе, и в институте его прозвали "технарь". Смертельно ранен 3 октября 1993 года у телецентра "Останкино". После начала расстрела оказывал медицинскую помощь с друзьями А. Вураки (погиб) и П. Рощиным (ранен). Огнестрельные пулевые ранения груди и живота... 
Никитин Евгений... 23 года... Работал осветителем. Писал песни и музыку. Убит в ночь с 3 на 4 октября 1993 года у телецентра "Останкино". Огнестрельные пулевые ранения груди и живота из крупнокалиберного пулемета БТР... 
Хайбулин Станислав... 24 года... 
Образование... медицинское. Убит 3 октября 1993 года у телецентра "Останкино". Пришел к телецентру вместе с отцом после начала расстрела для оказания медицинской помощи раненым. Выносил раненых от здания телецентра. Множественные огнестрельные пулевые ранения в шею и голову... Остались вдова и сирота-дочь (родилась через 4 месяца после гибели отца)... 
Шлыков Павел... Студент Сельскохозяйственного института г. Москвы. Убит 3 октября 1993 г. у телецентра "Останкино". Огнестрельное пулевое ранение груди. Пуля у следствия изъята... 
Шумский Алексей... 26 лет... Окончил... 
Московский институт электронного машиностроения... Призер олимпиад и конкурсов... Самым большим увлечением Алексея был спелеотуризм, которым он занимался более 10 лет: стал инструктором, руководителем походов, принимал участие в горноспасательных работах. Закончил курсы английского языка. Подал документы в аспирантуру... Убит 3 октября 1993 года у телецентра "Останкино". В момент начала расстрела стоял вместе с журналистами у входа в телецентр. Получил множественные огнестрельные пулевые ранения в шею, грудь, живот, бедро и руку. Был вынесен из-под обстрела американским юристом Терри Данкеном (погиб). 
Скончался на операционном столе в Институте Склифосовского. 
Яргмко Дмитрий... 18 лет... Родился в с. 
Мачара в Абхазии... Закончил школу... проживал в Подмосковье, куда переехал жить к бабушке с дедушкой после начала войны в Абхазии... 
Убит 3 октября 1993 года у телецентра "Останкино". Огнестрельное пулевое ранение живота... 
Адамлюк Олег... 20 лет... Убит в 12-00 4 октября 1993 года между Домом Советов и издательством "Московская правда" у дома ?10 по Мантулинской улице. Сквозное огнестрельное ранение в позвоночник с повреждением аорты и печени из крупнокалиберного пулемета БТР. На теле - следы избиений. Одежду родственникам вернуть отказались, уничтожив до окончания следствия... 
Альенков Сергей... 18 лет... Студент... 
Убит 4 октября 1993 года в районе Дома Советов. Огнестрельное пулевое ранение в спину из крупнокалиберного пулемета БТР... 
Артамонов Дмитрий... 17 лет... Убит утром 4 октября 1993 года у Дома Советов в Студенецком переулке у дома ?6. Множественные огнестрельные пулевые ранения в голову, шею и грудь. На теле следы избиений в виде больших областей с кровоподтеками (избит)... 
Веревкин Роман... 16 лет... Учащийся техникума. Убит 4 октября 1993 года в районе Дома Советов. Расстрелян в спину: множественные огнестрельные пулевые ранения в затылок, спину, шею, руку... 
Виноградов Евгений... Студент Индустриального техникума г. Москвы... Много читал... По истории военной техники делал подборки материалов. Собирал марки... Занимался в авиаклубе... Смертельно ранен 4 октября 1993 года в районе Дома Советов в Глубоком переулке. Умер в 15-00 в больнице им. Боткина. 
Пять огнестрельных пулевых ранений одной очередью в спину... перед расстрелом был разут, сняты кроссовки - носки в грязи (шел без обуви)... 
Денискин Андрей... 25 лет... Убит 4 октября 1993 года в районе Дома Советов. Утром на улице Новый Арбат ранен в плечо, затем избит и добит выстрелом в голову... 
Денисов Роман... 15 лет... Учащийся 10 класса средней школы ?981 Красногвардейского района г. Москвы. Был членом Совета школы. Увлекался историей, москвоведением. Посещал археологический и краеведческий кружки при Государственном историческом музее в г. Москве... Мечтал поступить в Свято-Тихоновский богословский институт в г. Москве. Стремился быть свидетелем и хронистом современной истории России. По событиям 19-21 августа 1991 года в г. Москве вел бюллетень, находящийся в настоящее время в Музее революции России... Убит между 9-00 и 10-00 в Капрановском переулке. Огнестрельное пулевое ранение в бок пулей со смещенным центром тяжести... Выстрелом перебит позвоночник... 
Скончался от полученного ранения, так как бригада скорой помощи прибыла только через 6 часов... 
Иванов Олег... 17 лет... Учился в 10 классе... Увлекался авиа- и судомоделизмом. Был призером многих соревнований по авиа- и судомодельному спорту... Убит 4 октября 1993 года у Дома Советов. Огнестрельные пулевые ранения груди и плеча. 
Одежду родственникам вернули без обуви... 
Калинин Константин... 14 лет... ученик 8 класса средней школы... Убит 4 октября 1993 года у Дома Советов. 
Множественные огнестрельные пулевые ранения в шею, бедро, голень и грудь. На лице ссадины от ударов тупым предметом, перебит нос. По словам родных, у трупа руки были "черные, как асфальт" (отбиты ударами тупого тяжелого предмета)... 
Козлов Дмитрий... 25 лет... Убит 4 октября 1993 года в районе Дома Советов. Множественные огнестрельные пулевые ранения груди и живота. Одежду родственникам отказались вернуть, уничтожив до окончания следствия... 
Кудряшов Анатолий... 23 года... Убит ... 
4 октября 1993 года в районе Дома Советов в подземном переходе на улице Новый Арбат. Огнестрельные пулевые ранения в спину и левое плечо... 
Курышева Марина... 16 лет... Закончила среднюю специальную школу с углубленным изучением английского языка. 
Поступила на юридический факультет Международного независимого эколого-политологического университета в г. Москве. Много читала. 
Очень любила животных... Убита 4 октября 1993 года недалеко от Дома Советов... смертельно ранена выстрелом в шею. Скончалась в больнице... 
Матюхин Кирилл... Студент 2-го курса Московского института радиоэлектронной аппаратуры (МИРЭА). Убит 4 октября 1993 года в районе Дома Советов. Огнестрельное пулевое ранение в голову. 3 октября, по призыву Е.Т. Гайдара пошел с друзьями-студентами к Моссовету. Оттуда решили пойти посмотреть, что делается у Дома Советов. Дошли до оцепления ОМОНовцев... Были обстреляны 5-ю ОМОНовцами в масках... Двое ребят -Кирилл и Д. 
Артамонов - были убиты, один ранен в ногу... Студенту, раненному в ногу, ОМОНовцы прострелили вторую... положили рядом с раненым автомат и сказали: "Сейчас мы тебя сфотографируем и скажем, что ты защитник Белого Дома!" По словам оставшихся в живых ребят, ОМОНовцы знали, что каждый из них должен делать: одни - убивать людей, другие - стрелять по дверям, чтобы люди не выходили из своих квартир... 
Обух Дмитрий... 18 лет... Студент 2-го курса Российской академии живописи, ваяния и зодчества...Закончил школу ?60 г. Москвы с углубленным изучением английского языка и художественную школу на Кропоткинской... Увлекался классической музыкой и джазом. Много читал... Убит 4 октября 1993 года в районе Дома Советов. Огнестрельное пулевое ранение в голову с близкого расстояния (расстрелян), по характеру поражения - разрывной пулей... 
Пантелеев Игорь... 20 лет... Студент 4-го курса Государственной Академии финансов при правительстве Российской Федерации и 1-го курса Русско-Британского экологического колледжа. Среднюю школу окончил с золотой медалью... Пользовался большим авторитетом у друзей. В совершенстве знал английский язык, свободно владел испанским. Имел 1-й взрослый разряд по плаванию и 2-й взрослый разряд по современному пятиборью. Убит около 11-00 4 октября 1993 года около Дома Советов. Огнестрельные пулевые ранения в шею (сонную артерию) пулей со смещенным центром тяжести... и грудь... 
Песков Юрий... 18 лет... Студент Финансово-кредитного колледжа г. Москвы. Активно занимался спортом - акробатикой, баскетболом, самбо, дзюдо, боксом и мотокроссом... Очень переживал, что в августе 1991 года был далеко от Москвы и не мог участвовать в событиях... 3 октября прошел с демонстрацией от Октябрьской площади к Дому Советов, затем был у телецентра "Останкино". Тяжелое огнестрельное пулевое ранение в ногу с повреждением кости, слепое огнестрельное ранение в спину, смертельное сквозное ранение пулей со смещенным центром тяжести в живот с поражением печени и других внутренних органов... 
Парнюгин Сергей... 21 год... Убит 4 октября 1993 года у Дома Советов. Жестоко избит. Резаные раны коленных суставов. Множественные огнестрельные пулевые ранения: таз, бедро (сзади). Добит раненый выстрелом в голову (спереди назад)... 
Сайгидова Патимат... Студентка 5-го курса Российской академии управления... Убита 4 октября 1993 года в районе Дома Советов у входа в посольство США. Множественные огнестрельные пулевые ранения левого плеча и груди... Власти г. 
Москвы изъяли находившуюся в собственности Патимат жилую площадь в г. 
Москве... 
Салиб Ассаф... 24 года... Гражданин Ливана. Студент Университета Дружбы народов им. П. Лумумбы. Убит 4 октября 1993 года в районе Дома Советов. Остановлен вместе с другом, Ханушем Фади, милицией в переулке Павлика Морозова (у станции метро "Улица 1905 года"). Зверски избит и расстрелян 8 огнестрельных пулевых ранений в плечо, бедро, голень и грудь. Скончался на месте... 
Хануш Фади... Гражданин Ливана... 
Студент Университета Дружбы народов им. П. Лумумбы. Убит 4 октября в районе Дома Советов. Остановлен вместе с другом, Салибом Ассафом, милицией в переулке Павлика Морозова (у станции метро "Улица 1905 года"). Зверски избит и расстрелян: 6 огнестрельных пулевых ранений в грудь, живот и голову... 
Бондаренко Вячеслав... 18 лет... Убит 5 октября 1993 года у Дома Советов, на Краснопресненской набережной. 
Огнестрельное пулевое ранение груди, ножевое ранение (удар штык-ножом)... 
Новокас Сергей... 20 лет... Убит 2-4 октября 1993 года. Место гибели не установлено. Семь огнестрельных пулевых ранений: в голову - 2, в грудь, сердце, живот и в левую ногу - 2. Опознан через 5 месяцев... 
Петухова Наталья... 19 лет... Студентка 3 курса Московского Городского Технического Университета (СТАНКИН) 
(специальность - проектирование и эксплуатация компьютерных систем). 
Староста группы. Закончила спецшколу ?8 с углубленным изучением немецкого языка. Свободно владела немецким языком... Очень любила рисовать, читала "запоем"... Основное увлечение - поэзия, позже авторская песня. Автор более 200 стихотворений и 50 песен... Очень любила фантастику, имя любимой своей героини - Станчи-Жень из книги А. Лисицкой "Погоня по безвременью" выбрала в качестве псевдонима. 
Разработала свою систему стенографии. Писала фантастические рассказы, осталась незаконченной большая фантастическая повесть. Закончила балетную школу-студию. Активно занималась спортом - сначала в детской спортивной школе, позже, в Университете - чемпион Университета по отдельным видам легкой атлетики, пятый дан по карате, разряд по дзюдо. С увлечением занималась последние 2 года в школе-студии каскадеров "Акватрюк" (руководитель А. Сальников), снималась в фильмах (последний - "Пистолет с глушителем"). Студенческое увлечение - спелеотуризм. С группой ребят под руководством А. Шумского ходила в пещеры... Участвовала в движении "толкинистов" (Школа выживания в экстремальных условиях), прошла собеседование и была принята в Академию Йоги (спортивное направление)... Активно и с большим интересом принимала процессы, происходящие в стране с 1985 года. В событиях 1991 года не участвовала, но активно пыталась (не пустили родители). В 1993 году пришла в Дом Советов с группой спелеологов на призыв оказать помощь блокированным в здании людям. Группа осуществляла доставку медикаментов, свечей, выводила больных из блокированного Дома Советов. Убита в ночь с 3 на 4 октября 1993 года в 111 о/м г. Москвы (Локомотивный проезд, 17), куда доставлена как раненая от телецентра "Останкино". Во время расстрела у телецентра находилась в группе с западными корреспондентами (Пек Рори, Терри Данкен и др.), которые все были расстреляны бойцами спецназа "Витязь". Множественные огнестрельные ранения: в ногу (сзади, сверху вниз), 4 в грудь (от плеча до плеча) пулями, состоящими из 3-х оболочек (по характеру поражения аналогичных разрывным), в затылок (снизу вверх) с кольцевым ожогом (причина смерти), на лице и теле ссадины и синяки, выбиты зубы. Одежду родителям вернуть отказались, уничтожив до конца следствия..." 
Все эти примеры - из материалов парламентских слушаний по событиям октября 1993 года, прошедших 31 октября 1995-го. 
А вот еще (источник тот же) - из предсмертного письма Валерии Воронцовой, 1973 года рождения, покончившей с собой летом 1994-го в результате полученной в октябре душевной травмы: "А когда началась настоящая бойня, на моих глазах убили подругу, с которой мы дружили больше 10 лет... А потом я очутилась между раненным в живот мужчиной и спецназовцем с перекошенным от ненависти лицом. Я крикнула ему: "Не стреляй, он же ранен!" - на что спецназовец мне ответил: "Ранен, но не убит же..." Я бросилась и заслонила того мужчину, думала - в женщину тот подонок не выстрелит, но пули вошли мне в спину... 
А потом, в замызганном, грязном подъезде меня, раненную, все время теряющую сознание, насиловали два ОМОНовца... 
Я пришла в себя через 4 дня в больнице... А вышла из больницы только 1 марта... 
Я не могу видеть этот (мой родной!) 
город и его жителей. В каждом ОМОНовце я вижу одного из тех двоих. И до сих пор (уже больше полугода прошло!) я кричу по ночам... Я по-прежнему каждую ночь вижу во сне ту бойню... 
Поймите, октябрьская трагедия не кончилась, для некоторых людей она продолжается и будет продолжаться до тех пор, пока не поплатятся за содеянное ельцины, филатовы, грачевы, ерины, яковлевы, шахраи, бурбулисы и другие..." 
Так выглядит либерализм в действии. 
Почти все эти несчастные ребята, убитые либеральным режимом на московских улицах, были случайными жертвами - и все до единого были безоружными. Тем обыватель и характерен, что, как и положено трусу, с сильным противником он не связывается ("с сильным не борись, с богатым не судись", говорит мещанская мудрость), но уж на слабом отыграться всегда готов. 
Когда Арбатова выступала в "Темной", было уже столько известно о государственном перевороте, устроенном Ельциным в октябре 1993 года устроенным только ради того, чтобы никто не мешал нашим либералам-западникам воплощать в России их "либеральную модель", - что нужно быть либо исключительно глупым, либо исключительно продажным, чтобы пропагандировать в пользу этого режима. 
И дело тут не только в "государственном перевороте" - хотя именно либералы постоянно выступают против всяких государственных переворотов и настойчиво твердят о мирной и законной передаче власти как единственно правильном способе. (Если бы речь шла не о либералах, а об "экстремистах", с оружием в руках сражающихся за свои "экстремистские" идеи, и говорить было бы не о чем.) 
Дело в самом исполнении - циничном и в то же время тайном (как это всегда бывает у либералов) - под прикрытием громогласных фарисейских завываний об "угрозе демократии", о "бандах красно-коричневых погромщиков и убийц". К моменту выступления по TV Арбатовой уже стали достоянием гласности материалы официальной, правительственной следственной комиссии (Генеральной прокуратуры), из которых явствовало, что первые выстрелы и у "Белого дома", и в Останкино были сделаны именно правительственной стороной (с провокационной целью). Опубликована, например, схема, на которой показано, с какого именно места бойцом спецназа ("23-го ОСМБР") был сделан первый выстрел в толпу в Останкино - в спину демонстрантам, из здания АСК-1 (противники режима Ельцина, напомню, митинговали перед стоящим через дорогу зданием АСК-3). 
К моменту выступления Арбатовой в "Темной" уже было доказано следствием и напечатано в газетах, что видеоинженер С.Н. Красильников, убитый внутри здания АСК-3 и представленный СМИ как "жертва макашовских боевиков" (и получивший посмертно от либерального режима Ельцина орден "За личное мужество"), был на самом деле убит выстрелом в упор спецназовцем отряда "Витязь" 
- для того, чтобы можно было предоставить миру доказательства "красно-коричневого террора". 
К моменту выступления Арбатовой было доказано, что единственная жертва среди военнослужащих в Останкине - боец отряда "Витязь" Н.Ю. Ситников был убит вовсе не "макашовцами", а своими же (хотя он тоже активно выдавался за жертву "красно-коричневых боевиков"). Собственно, в случае с Ситниковым и доказывать было нечего: он был убит из крупнокалиберного пулемета БТР, а у "макашовцев" никаких БТР не было, БТР обстреливали здание телецентра "Останкино" через час после начала расстрела - с тем, чтобы оставить следы "штурма" и обстрела здания "восставшими". 
Кстати, наши либеральные тележурналисты, работавшие в "Останкино", не могли не знать всего этого. Но они промолчали. То есть - разделили ответственность с режимом Ельцина за преступления этого режима. А Арбатова как раз работает на этом самом телевидении (в передаче "Я сама") - и, следовательно, несет ответственность за все, произошедшее 3 октября в "Останкино", наравне со своими коллегами. И странно мне было слушать свистопляску вокруг убийства Листьева: он не выступил, в отличие от Любимова и Политковского, против провокации режима в октябре 1993 года значит, поддержал этот режим, значит, сам выбрал, в какой стране ему жить и по каким правилам. Мне его не жалко. А уж убитого своими спецназовца тем более. Не хватало еще, чтобы на Руси скорбели о смерти опричника!* Когда Арбатова агитировала в пользу Ельцина, она уже знала, что следствие Генеральной прокуратуры установило, что из оружия, принадлежащего сторонникам Руцкого и Хасбулатова, не было убито ни одного человека. А оружие другой стороны следствию предоставлено для экспертизы не было. 
"Гуманный демократический" либеральный режим Ельцина использовал в октябре 1993 года против безоружных разрывные пули, давным-давно запрещенные международными соглашениями. 
Это доказано следствием, и известны имена убитых этими пулями: Климов Ю.П., 42 лет; Обух Д.В., 18 лет; Петухова Н.Ю., 19 лет. 
"Гуманный демократический" либеральный режим Ельцина использовал в октябре 1993 года против безоружных пули со смещенным центром тяжести тоже запрещенные (хотя и недавно, в отличие от разрывных) международными соглашениями. Это доказано следствием, и известны имена убитых такими пулями: Дудник Д.М., 20 лет; Валевич В.И., 47 лет; Девонисский А.В., 37 лет; Денисов Р.В., 15 лет; Пантелеев И.В., 20 лет; Песков Ю.Е., 20 лет; Пестряков Д.В., 28 лет. 
30-летний Игорь Моргунов 3 октября в Останкине был убит осколком снаряда в грудь (данные следствия), хотя, если верить режиму Ельцина и его пропагандистам (таким как Арбатова), этого просто не могло быть. Между прочим, одежду Моргунова у следствия отобрали и уничтожили (как и во многих других случаях, когда гуманные либералы не хотели оставлять вещественных доказательств своего совсем уже запредельного "гуманизма"). 
Защитники "гуманного демократического" 
либерального режима Ельцина ставили на безоружных людях эксперименты (ну любопытно им было! понимаете - нацистским врачам, ставившим свои эксперименты в концлагерях, тоже было любопытно), например: что будет с человеком, если ему с близкого расстояния (в упор, скажем) 
выстрелить в живот (или в лицо) патроном с "черемухой". В результате экспериментов удалось выяснить, что враги либерализма от таких выстрелов умирают - и не просто умирают, а в мучениях. Это тоже доказано следствием. Вот имена жертв: Кудрявцев О.В., 25 лет; Нелюбов С.В., 23 лет. 
Защитники "гуманного демократического" 
режима Ельцина в октябре избивали и подвергали пыткам и истязаниям задержанных и пленных. А после этих пыток и истязаний либералы добивали раненых и измученных людей. Это также доказано следствием. 
Вот имена жертв: Зотов С.Я., 41 года; Кобяков В.Н., 33 лет; Петухова Н.Ю., 19 лет; Темлянцев Ю.А., 32 лет; Шабалин А.М., 31 года; Абахов В.А., 44 лет; Адамлюк О.Ю., 20 лет; Артамонов Д.Н., 17 лет; Гулин А.К., 33 лет; Денискин А.А., 25 лет; Еговцев Ю.Л., 47 лет; Ермаков В..А, 44 лет; Калинин К.В., 14 лет; Кургин М.А., 46 лет; Марченко Д.В., 28 лет; Павлов В.А., 30 лет; Парнюгин С.И., 21 года; Пименов Ю.А., 41 года; Салиб Ассаф, 24 лет; Сурский А.М., 45 лет; Хануш Фади, 30 лет; Челяков Н.Н., 44 лет; Чопоров В.Д., 52 лет; Шалимов Ю.В., 30 лет; Шевырев С.В, 48 лет; Солоха А.С., 54 лет. 
Когда Арбатова выступала в "Темной", она уже знала (если хотела знать, а если не хотела - это не оправдание), что действия режима Ельцина в октябре 1993 года квалифицированы как военные преступления и преступления против человечества. Арбатова наверняка знает, что на военных преступников не распространяется срок давности и право убежища. Самый главный военный преступник в событиях 1993 года - конечно, либерал Ельцин. Но и все остальные - Лужков, Черномырдин, Грачев, Ерин и вся братия помельче - тоже военные преступники. По международным законам, приказы военных преступников не подлежат исполнению - в противном случае те, кто их выполняет, сами становятся военными преступниками. А как, интересно, называть тех, кто пропагандирует в СМИ (как Арбатова) военных преступников? И какую ответственность за это они должны нести? 
Выступив пропагандистом режима Ельцина, Арбатова, хочет она того или нет, сделала себя соучастником военных преступлений, то есть военным преступником. Разумеется, раз у власти в стране стоит ее соучастник - ей не грозит преследование "по закону". Но Арбатова сама себя сделала законным объектом возмездия для любой жертвы правительственного террора октября 1993 года, для любого родственника этих жертв. Если кто-то из них захочет совершить над ней "самосуд" - он имеет на это полное моральное право. И не только моральное. Режим военных преступников - преступный режим. 
Всякий вправе и даже, если на то пошло, обязан бороться с преступным режимом. Герои Сопротивления, с точки зрения фашистов, были преступниками, но на самом деле они были именно героями. И если с преступлениями не борются государство и правительство (поскольку и государство, и правительство, как у нас, преступные) - право на наказание переходит к гражданам и к объединениям граждан. И это уже не самосуд. 
Но октябрь 1993 года был лишь прологом к чеченской бойне. Это ведь не "коммунисты" бомбили Грозный и другие чеченские города и села без разбора - и под бомбами погибли десятки тысяч человек. Это ведь не "коммунисты" устраивали "зачистки" 
чеченских сел, после которых оставались только обгоревшие трупы женщин и детей. Это ведь не "коммунисты" создали "фильтрационные" 
лагеря, где людей подвергают пыткам и где практикуются бессудные расстрелы. Это ведь не "коммунисты" насилуют двенадцатилетних девочек (русских, кстати, а не чеченок), а потом убивают их, расчленяют и сжигают - чтобы не осталось следов (и не "коммунистическая" печать об этом написала, а самая что ни на есть либеральная). 
Действия либерального режима Ельцина в Чечне - это геноцид (в форме этноцида). Арбатова, так хорошо изучившая международные документы по правам человека (она на них ссылается), не может не знать, что преступления ельцинского режима в Чечне однозначно квалифицируется Международной конвенцией "О предупреждении преступления геноцида и наказании за него" как этноцид. О том, что это военные преступления и преступления против человечества - и говорить нечего, это само собой разумеется. Защищая режим Ельцина, Арбатова защищает геноцид. Если она или ее семья завтра станут жертвой чеченских террористов - ей не на что жаловаться и не на кого обижаться, кроме самой себя. Всякий, кто не борется с режимом, практикующим геноцид (инвалидов, детей и т.п. я в виду не имею, понятно), - пособник этого режима. Всякий, кто активно (как Арбатова) поддерживает этот режим, - сам становится военным преступником. Он вне закона. 
Понятия "военные преступления" и "геноцид" ввели в международное право не "коммунисты". Это - изобретения буржуазной либеральной политической мысли. Правда, эти изобретения никогда не мешали господам либералам закрывать глаза на факты геноцида или на военные преступления там и тогда, где и когда это было выгодно для господ либералов по политическим или экономическим соображениям. Либеральный Запад "не заметил" геноцида индейцев аче-гуаяки в Парагвае, либеральный Запад "не заметил" 
массового искусственного голода, организованного Индонезией на Восточном Тиморе, либеральный Запад "не замечал" десятилетиями геноцид, развязанный против собственного народа режимом Мобуту в Заире. И т.д., и т.д. Примеры можно множить до бесконечности. 
Либеральный Запад, помимо прочего, активно поддерживал режимы геноцида - и даже сам подталкивал их к геноциду - как это было в Биафре. Наконец, эти изобретения буржуазной либеральной мысли не мешали господам либералам самим творить преступления - как это было, например, во Вьетнаме, где военные преступления и преступления против человечества носили массовый характер, а гласности (и то случайно) 
была предана лишь история Сонгми (а применение "agent orange" - это и вовсе, с точки зрения международного права, акт геноцида - так же, впрочем, как и применение снарядов и бомб с урановой начинкой в Ираке и против сербов в Боснии). 
Дошел до геноцида и либеральный режим Ельцина. Либеральное (ну не фашистское же и не коммунистическое) 
правительство России решило послать 18-летних мальчишек (сверстников сидевших вокруг Арбатовой на TV студентов) в Чечню убивать людей и умирать самим - только ради того, чтобы господа Черномырдин, Чубайс, Кобзон и разные либеральные банкиры (Березовский) контролировали транспорт каспийской нефти в черноморские порты и наживались на этом. 
А либеральный Запад, фарисейски пожурив Ельцина за "излишнюю жестокость" в Чечне, дает ему все новые и новые кредиты, принимает в Совет Европы, дает деньги и советников для предвыборной кампании и т.д., и т.п. - а вот Радована Караджича, например, тащит в суд, хотя ответственность Караджича за военные преступления в Боснии так и не удалось доказать на суде в Гааге! 
С Арбатовой - все понятно. Она замарала себя так, что не отмыться. Если бы завтра новый Нюрнбергский трибунал судил либеральный режим Ельцина место Арбатовой на скамье подсудимых было бы обеспечено: где-то в задних рядах, в поздних заседаниях, после того, как уже осудили главных преступников, где-то среди рядовой мелюзги, подпевал Александра Н. Яковлева и Геннадия Э. 
Бурбулиса. 
Но есть, конечно, либералы, которые, прочтя все это, могут завопить: сие не о нас! Мы не выступали по Центральному TV, мы не писали в "Известиях" "раздавите гадину", мы не участвовали ни в московской бойне, ни в в чеченской, ни прямо, ни даже косвенно! Нельзя распространять на нас принцип коллективной ответственности. Это все было в Москве да в Чечне, а в нашей Тьмутаракани все было мирком да ладком - и даже напротив, народ расправил плечи после ига парткомов, стал жить лучше и свободнее! 
Насчет того, насколько "народ" стал "свободнее" в "тьмутараканях", существуют, увы, некоторые социологические данные. Например, результаты социологических исследований в Сибири изложены в статье Марины Шабановой "Свобода в условиях реформ" ("Свободная мысль", 1996, ?4). Оказывается, житель сибирской провинции чувствует себя менее свободным, чем в советский период! Раньше он страдал от дефицита товаров и продуктов - сегодня во многих сельских районах этот дефицит усугубился, но, в отличие от прежнего времени, сибиряки не могут съездить в крупный город и купить себе товар: нет денег ни на поездку, ни на покупку товара. Раньше сибиряки страдали от ограниченного выбора сферы деятельности (особенно на селе) - сегодня ситуация ухудшилась: безработица заставляет людей соглашаться вообще на любую работу - и тут уж "не до жиру": интересная она или не интересная, тяжелая или не тяжелая, монотонная или не монотонная, позорная или не позорная, есть к ней способности или нет - уже никого не волнует. Вчера сибиряки страдали от жилищных проблем (в городах) - сегодня ситуация усугубилась: 
строительство государственного (муниципального) жилья сведено до минимума, а на частное нет денег. То же самое и с переменой места жительства (миграцией). Вчера сибиряк, если он много работал - много зарабатывал. Сегодня он, даже работая на полторы-две ставки или на трех работах, неспособен решить свои материальные проблемы. "Рыночная стоимость" его труда несопоставима со стоимостью товаров, продуктов и услуг. Не говоря уже о том, что зарплату не платят по полгода. Вчера сибиряки страдали от социального неравенства (по отношению к местной номенклатуре) - сегодня ситуация усугубилась до невероятного: 70% сибиряков ощущают себя нищими - и где уж им до "сладкой жизни" "новых русских"! Наконец, вчера сибиряк страдал от произвола власть имущих сегодня ситуация усугубилась чрезвычайно: сегодня нет "центра", где можно искать защиту от произвола - "права человека зависят от наличия у него денег" (так говорят сами участники обследования); нет парткома, которым можно испугать зарвавшегося начальника; не страшны никому газеты критикуй не критикуй, ничего не изменится. И так далее. 
Если говорить коротко, то из исследования, описанного Шабановой, видно, что либералы, придя к власти, сделали большинство населения России нищими. Не может быть свободным нищий. 
Есть один результат деятельности либерального режима Ельцина, который касается не только Чечни или Москвы. Он относится ко всей стране. Это гибель населения России в результате проводимых либералами реформ. За последние четыре года в России противоестественно вымерло пять с половиной миллионов человек*. 
Это уже геноцид по отношению ко всему населению России, ко всем народам, ее населяющим. И за него ответственны все, кто поддерживает активно или пассивно - режим Ельцина. Каждый местный мелкий паршивый либерал - соучастник убийства 5,5 миллионов человек. Каждого можно смело судить - и смело расстреливать несколько десятков тысяч раз. Знаменитый Чикатило по сравнению с каждым российским либералом - первоклассник, виновный в том, что стрелял из рогатки по воробьям. 
И насколько симпатичней такого убийцы-либерала самый страшный чекист-большевик в кожаной куртке и с маузером в руке! Тот приходил к осужденному, зачитывал приговор ЧК и лично расстреливал. Все было ясно и открыто. Сам чекист знал, что если он попадет в руки врага - пощады не будет. 
А либерал лично не стреляет. Он создает условия для массовой гибели людей. Притом не своих политических противников, активно против него боровшихся, не представителей враждебного класса, а просто самых слабых, тех, кто не может сопротивляться, - стариков, инвалидов, больных... "Санитары леса"! 
Волки, а не люди. Даже гитлеровцы с их "программой эвтаназии" 
выглядят менее ханжески, чем наши либералы! 
Насколько симпатичнее и честнее все-таки смотрятся те же большевики и эсеры или те же большевики и анархисты-махновцы, которые честно и в открытом бою и с оружием в руках выясняли между собой отношения (идейные споры, между прочим!). 
Уж если гражданской войне сопутствовал голод, то не в силу "коварного замысла" Ленина, или Троцкого, или Махно - а постольку, поскольку разрушения, болезни и голод всегда следовали за войной. Либералы организовали голод в мирное время. И не для всех - а лишь для самых слабых. Крестьяне, озверевшие от продразверстки, могли поднимать восстания (как на Тамбовщине или в Западной Сибири) - разрозненные и не знакомые друг с другом 80-летние дряхлые старики, инвалиды-спинальники, слепые, измученные болями хроники (в том числе онкологические больные) не могут поднять восстание. Либералам нечего бояться. Они убивают безнаказанно. 
Потому и распространяется на российских либералов принцип коллективной ответственности, что их преступление не индивидуально. 
Режим Ельцина мало того, что преступен - он еще и незаконен. И незаконен именно с точки зрения либерализма. 
Это ведь либералы считают важнейшим фактором легитимность режима. А легитимность, по их мнению, гарантируется поддержкой народа. А поддержка народа выявляется на выборах и на референдумах. 
После государственного переворота 1993 года либеральный режим провел "выборы" и провел "референдум". Правда, он отстранил от выборов значительную часть своих противников. Правда, результаты выборов были сфальсифицированы (что было много раз доказано уже в 1994 году - но власти проигнорировали эти доказательства, даже доклад группы Собянина). 
Были сфальсифицированы и результаты референдума по "ельцинской" конституции. Что тоже было доказано уже в 1994 году. Но даже по официальным цифрам получалось, что за конституцию Ельцина высказался лишь 31% граждан, имевших право голоса. Дураку понятно, что конституция, принятая 1/3 населения, - незаконная конституция. 
Но дело еще и в том, что ведь и референдума по конституции в декабре 1993 года не было! 
"Референдумом" в печати называли то, что во всех официальных документах скромно именовалось "опросом населения". А "опрос населения" никакой юридической силы не имел и никаких правовых последствий за собой не влек. В стране в декабре 1993 года действовал никем не отмененный Закон о референдуме, который гласил, что при проведении референдума по конституционным вопросам для принятия положительного решения требовалось большинство от общего числа избирателей. Режим же Ельцина в положении об "опросе" записал, что достаточно большинства в 50% + 1 голос от числа принявших участие в опросе. Так произошла грандиозная фальсификация. "Ельцинская" 
конституция не набрала на самом деле и того 31% голосов всех граждан, имеющих право голоса, о котором говорилось выше. Но даже если бы и набрала - это недостаточно для ее введения в действие. Но ее ввели. 
То есть: конституция 1993 года незаконна и не действует. То есть: все законы, принятые в соответствии с ней - не действуют. То есть: власть, опирающаяся на эту конституцию - незаконна. Незаконны все - от президента и до последнего постового милиционера. 
Это значит, что если подходить к делу с позиций строгого либерализма, законной власти в стране нет. Режим Ельцина - режим узурпаторов, захвативших власть противозаконно. 
Ельцин и его сторонники - государственные преступники. 
Так что каждого нашего либерала - сторонника режима Ельцина или хотя бы признающего "ельцинскую" 
конституцию - можно смело судить если не за геноцид, то за мятеж и государственный переворот. * * * Ключевая фраза из выступления Арбатовой в "Темной" - о том, что она всю жизнь жила при "коммунизме" и не хочет, чтобы "коммунизм" проехал по судьбам и жизням молодежи (то есть по ней, Арбатовой, он, надо полагать, проехал), - более чем показательна. Это точное выражение распространенного у части наших "демократов" комплекса предрассудков, комплекса в основе своей глубоко мифологического, гностического и конспирологического. В принципе он ничем не отличается от такого же комплекса у части наших "патриотов", уверенной, что все их беды, начиная от неудачной карьеры и кончая проблемами в семье - результат "жидо-масонского заговора". 
"И сам горбат, и стихи горбаты. А кто виноват? - Жиды виноваты." Вот и здесь - то же самое. Только на место "жидов" подставляются "коммуняки"* . 
Средний человек, обыватель, как известно, не любит и не умеет думать и потому требует, чтобы на сложные вопросы ему давали простые ответы. "Образ врага" - это и есть такой простой ответ. Достаточно внушить себе, что во всем виноваты "коммунисты", - и можно отключать мозг и не замечать, что реальность гораздо сложнее такого простого ответа, не думать, что же это за коммунисты такие странные были, что Маркса их заставляли в системе партучебы изучать из-под палки, да еще и в упрощенном, оглупленном и оскопленном виде - а они все равно не понимали и сразу после сдачи экзамена раз и навсегда забывали весь "марксизм-ленинизм". Что же это за коммунисты такие странные были, что больше всего им хотелось стать капиталистами - и они ими стали: совсем недавно, у нас на глазах. Что же это за коммунисты такие странные были, что они все едва не поголовно, как писал когда-то Платон, "в один день и одну бедственную ночь" "коллективно прозрели" и превратились в поборников рынка и буржуазной демократии, сохранив, впрочем, теплые места в высоких кабинетах (а то и сменив кабинеты на более высокие) и приумножив свои капиталы... 
Когда-то давно М.Горький предупреждал коммунистов (не тех "коммунистов", которые выступают в роли демонов в мещанском сознании Арбатовой, а настоящих, реально существовавших), что они - лишь крошечная кучка, действующая в многомиллионной массе российских мещан - и их отчаянный социальный эксперимент элементарно может в этом мещанском болоте увязнуть и захлебнуться. Так и случилось. Вырезав почти поголовно способных к "излишне самостоятельному" мышлению большевиков (два поколения подряд), а заодно и всех других потенциально опасных "излишне самостоятельных", Сталин успешно насадил приспособленцев-мещан, типичную посредственность на всех этажах социальной иерархии - снизу доверху, от парткомов и сельсоветов и до Политбюро. Василий Аксенов, когда он еще был писателем, а не живым мертвецом - жалким музейным экспонатом, посмертным наследником своей прижизненной славы, - совершенно верно определил Жданова как типичного мещанина. А ведь Жданов, как известно, был одним из самых развитых и образованных субъектов в сталинском руководстве. Жданову Аксенов совершенно верно противопоставил фигуру Зощенко, подлинно революционного художника (этот очевидный для любого отечественного левака факт либеральная критика (в лице Бенедикта Сарнова и Бориса Парамонова) только-только - и с огромным трудом, упираясь и озираясь - начинает признавать). 
Брежнев - типичный обыватель - занял уже последнюю, самую высокую, ступеньку власти в стране, а на остальных ступеньках расселись маленькие брежневы. Это, впрочем, там же и тогда же написал тот же Аксенов, еще не эмигрант и еще интеллигент*. 
Все, чего не хватало отечественному мещанину для создания полноценного мещанского государства и полноценного мещанского общества, тотального царства мещанства - это соответствующей идеологии. Увы и ах, отечественный обыватель, даже захватив власть и вырезав всех "иных", вынужден был использовать в качестве официального прикрытия чуждую себе идеологию марксизм. 
Конечно, обыватель ее максимально исказил, искорежил, оглупил, но отказаться от нее не мог: она была единственным основанием легитимности, законной преемственности власти. А без разрушения этой чуждой для себя идеологии (плоть от плоти и кровь от крови европейского Возрождения и Просвещения, идеологии, ориентированной на активную творческую личность, а не на мещанина, идеологии, прямо придающей анафеме мещанина, конформиста, мелкого буржуа) никак нельзя было насадить вместо классической европейской культуры мещанскую псевдокультуру. 
Даже когда появилась mass media, даже когда социальная психология изучила поведенческие реакции мещанской массы, даже когда реклама научилась манипулировать мещанским потребительским стадом, даже когда на Западе была создана обывательская "массовая культура" - наши мещане у власти все еще боялись отказаться от тяжкого марксистского креста, справедливо опасаясь, что тот, кто первый предложит его сбросить, будет сожран конкурентами. 
Понадобилось новое поколение руководителей - поколение совершенно серых, бесцветных, несамостоятельных, трусливых, зависимых от "советников" мещан - поколение михаилов горбачевых и вадимов медведевых - чтобы властвующий обыватель оказался неспособен даже на самом примитивном уровне поддерживать жизнедеятельность Системы - и Система начала стихийно распадаться. 
Понадобилось еще более молодое поколение мещан - поколение "мальчишей-плохишей", гайдаров и чубайсов - жадных, циничных, презирающих свой народ и открыто мечтающих о стиле жизни западных менеджеров и капиталистов (яппи), тотально аморальных - чтобы властвующий мещанин рискнул наконец отказаться от марксистских одежд - одежд героя-революционера - и стать тем, чем он и является на самом деле: мелким буржуа, хищником, собственником, посредственностью, требующей, чтобы другие посредственности - наемные посредственности - слепили для его нужд понятную его убогому умишку и психологически комфортную культуру посредственностей. 
Западным мещанам было легче. В 40-е годы нашего века мещанская "массовая культура" окончательно задавила европейскую классическую культуру в США, а к концу 70-х годов - и в Западной Европе. Немещанская подлинная - культура оказалась загнана в резервации, в интеллектуальные гетто, оттеснена на периферию, стала недоступной для масс. 
Последнее утверждение может показаться парадоксальным, поскольку формально все выглядит наоборот: 
современные методы тиражирования (то есть: удешевление предметов искусства) и mass media (то есть: удешевление и облегчение их доставки "потребителю") вроде бы сделали "высокое искусство" более доступным широким кругам населения. Но это иллюзия. Во-первых, каналы тиражирования и доставки настолько забиты произведениями псевдокультуры, что "потребитель" обычно даже и не подозревает о существовании подлинного искусства, во-вторых, формирование потребностей и эстетических установок происходит в "допотребительский" период: в семье (обычно полностью интегрированной "масскультом") и в школе, которая сегодня уже отчуждена от культуры и образовательно и воспитательно: американская средняя школа, например, это - спорт, секс, низкое качество образования и полное отсутствие воспитания, американская высшая школа - это то же самое плюс сверхузкая специализация. В-третьих, настоящее искусство, если оно даже доходит до масс, подается как развлечение, то есть как товар: 
"потребитель" не способен воспринять искусство как искусство, то есть как способ познания и освоения действительности, не способен пережить катарсис, он воспринимает предмет искусства как "продукт" - то есть ведет себя именно как потребитель. Говоря иначе, он не способен воспринять внутренние эстетические законы "высокой культуры", а потребляет ее по правилам общества потребления и в соответствии с эстетикой общества потребления (яркие примеры этого даны в романе Фрица Лейбера "Серебряные яйцеглавы", где герой - жертва "масскульта" 
не способен воспринимать романы Достоевского иначе как занудно написанные детективы, или в знаменитом клипе Сида Вишеза "Мой путь", где Сид "поет" эту сентиментально-слащавую песню в манере "Sex Pistols", издеваясь над собравшейся буржуазной публикой, а та этого не понимает и восхищается, услышав знакомые слова и музыку). 
Европейская школа в первые десятилетия XX века была часто - а в России даже в основном - ориентирована на "высокую культуру", на включение ученика в европейскую прогрессивную культурную традицию: научившись читать и усвоив в школе эстетические установки "высокой культуры", ученик, если он не был дураком и лентяем, был готов к аутентичному восприятию и личному переживанию Достоевского, Ницше, Блока, Пастернака и т.д., которые становились для него лично значимыми, превращались в важную часть его внутреннего мира и занимали в его шкале ценностей подобающее им высокое место. 
Напротив, между сегодняшней школой и подлинной культурой существует разрыв (это явление тоже рождено Америкой - еще на заре возникновения "масскульта", в эпоху "genteel tradition"): эти два института общества существуют в разных мирах, в разных измерениях, фактически они уже враждебны друг другу. Школа выпускает не творцов, а потребителей - в соответствии с "указанием" Олдоса Хаксли: "Научите человека [только] читать - и он будет читать одну порнографию". 
Маркузе в "Одномерном человеке" справедливо осознал этот процесс как продолжение политики классового репрессивного общества по отчуждению масс от "трансцедентирующих истин изящных искусств, эстетики жизни и мысли" только иными, "демократическими" средствами, и верно заключил: "этот грех нельзя исправить дешевыми изданиями, всеобщим образованием, долгоиграющими пластинками и упразднением торжественного наряда в театре и концертном зале". 
Как только мещанская "массовая культура" 
победила и за океаном, и в Западной Европе европейскую классическую культуру, буржуазное общество созидания было сожрано буржуазным обществом потребления. В духовном смысле капитализм стал паразитическим строем. 
Обыватель окончательно провозгласил себя "нормой" и нацепил на себя антинаучный, но благопристойно выглядящий ярлык "среднего класса", услужливо подсунутый буржуазными "учеными". 
Возникло нечто вроде "Цивилизации Среднего Класса". 
"Цивилизация Среднего Класса" - это и есть тот самый "мещанский рай". Классовые и социальные конфликты в нем отчасти сглажены, абортированы, отчасти замалчиваются. Большая часть политического спектра накрывают "центристы". Традиционные политические различия стерлись, термины утратили определенность и былое значение. "Левые" почти не отличимы от "правых". Действительные радикалы оттеснены на обочину политической жизни: обывателю чужд радикализм, обыватель помешан на стабильности. Разумеется, поддержание такого положения требует "вливаний извне". "Средний класс" Британии (метрополии) формировался за счет ограбления колоний. 
"Средний класс" Запада поддерживает "качество жизни" за счет ограбления транснациональными корпорациями стран "третьего мира" (уже в 1985 году из каждого доллара доходов в США 52 цента были результатом неэквивалентного обмена со странами "третьего мира" - то есть установись на Земле "справедливый экономический порядок", о котором так любили рассуждать западные политические лидеры в 80-е годы, доходы американцев упали бы более чем вдвое!; но США - вовсе не лидер в этом списке: в крошечном и вроде бы незаметном Люксембурге из каждого франка доходов 86,5 (!) сантима - украдены у стран "третьего мира"). 
"Цивилизация Среднего Класса" - с ее средним уровнем жизни, среднего качества "культурой", основанной на центризме политической жизнью - вполне естественно довольствуется буржуазной "представительной демократией" (то, что специалисты давно уже издеваются над "представительной демократией", называя ее, как, например, Майкл Паренти, "грандиозным шоу" и "пошлым фарсом", - ничего не меняет: пусть себе "яйцеголовые" тешатся!): ведь "представительная демократия", как мы помним - это не власть лучших, а власть себе подобных, то есть посредственностей. То, что за кулисами этой системы стоит крупный капитал, который и есть подлинная власть, посредственность, естественно, не осознает: на то она и посредственность (а если и осознает, то старается об этом не думать и не вспоминать; таким образом обыватель становится соучастником всех преступлений Запада - и тем самым дает юридическое и моральное право, например, исламским террористам на неизбирательный террор). 
Наши платные певцы либерализма - начиная от Чубайса и кончая всякими там клямкиными и нуйкиными - уже много лет убеждают нас, что западное мещанское общество - это общество социально и политически активных личностей. Чушь собачья! В эпоху наибольшего влияния антивоенного и "зеленого" движений в ФРГ этим "гражданским инициативам" удалось суммарно привлечь хоть к какой-нибудь деятельности не более 450 тысяч человек - это в 60-миллионной стране! Даже в США в 60-е - первую половину 70-х годов (в условиях вьетнамской войны и остро стоящей расовой проблемы) все действительно серьезные "гражданские инициативы" (антивоенное, негритянское, индейское, женское, студенческое движения, движение за гражданские права, движение чиканос) смогли привлечь хоть к какой-нибудь активности не более 1 миллиона 200 тысяч человек - это в 215-миллионной стране! 
Норман Бирнбаум еще в 1969 году - то есть тогда, когда многим консерваторам казалось, что "Америка стоит на пороге революции, хаоса и анархии", - показал, что весь "радикализм" "среднего класса" - миф, и все, что хочет "средний класс", это улучшить (или сохранить) "благоприятные условия своей жизнедеятельности" за счет государства. Все правильно. Томас Дай и Харман Зиглер в своей знаменитой книге "Ирония демократии" показали, что рядовой американец вступает в какие-то объединения и организации, действующие на социальной и политической арене, в основном ради сохранения status quo (и потому ведущий метод действия таких организаций лоббирование). Так на практике проявляется выявленное еще Марией Оссовской в ее замечательной книге "Moralno(( mieszcha(ska" превалирующее стремление буржуазии, мещанства к безопасности, надежности существования (в отличие, например, от аристократии, стремившейся к славе)*. 
Уравновесив "крайности" испугавших обывателя радикальных 60-х годов ("Sixty Rollers") 
"неоконсерватизмом" 80-х, "мещанский рай" обрел идеологию - Либерализм. Собственно, либерализм - это мировоззрение сытого обывателя, сытого и довольного своим существованием, обывателя, не стремящегося к серьезным переменам и боящегося их( . Либерализм - это псевдорелигия западного мещанина, который временно оказался в условиях минимально гарантированного достатка и комфорта, розового сытого болота, "мещанского рая", где горизонт событий ограничен подстриженной лужайкой соседнего коттеджа и экраном телевизора (а на экране - тоже одни мещане: вплоть до самых "верхов"(( , вплоть до умственно отсталого Рейгана (правый, консервативный вариант мещанина)((( и придурковатого трусливого Клинтона ("левый", "прогрессивный" вариант обывателя), но в основном - "мыльные оперы" 
из жизни мещан, телевикторины с участием мещан, спорт - чтоб подхлестнуть эмоции засидевшихся дома мещан, и т.д.). Либерализм наиболее адекватная идеология для Welfare State. 
Еще четверть века назад Э. Хакер в своей книге "Конец Американской Эры" с удивлением и явным расстройством (поскольку он считал себя либералом) обнаружил, что "либерализм целиком превратился в философию оправдания привилегий среднего класса", в "способ, который позволяет зажиточным гражданам, с одной стороны, считать себя прогрессивными, а с другой избегать расплаты за свои "прогрессивные" принципы". 
Обыватель втайне подозревает, что его сытое существование может оказаться не вечным. Поэтому он, с одной стороны, постоянно сам себя успокаивает (Френсис Фукуяма с его "Концом истории" и т.п.), с другой пытается строго ограничить размеры "рая" и численность "избранных" (поэтому либеральный подход не распространяется на "чужих" - западный обыватель удивительным образом не замечает 10% обездоленных в своих собственных странах: их как бы нет, в кварталы бедняков - в трущобы, гетто - либералы "случайно" не заходят, нищих на улицах они "не видят", даже если смотрят прямо на них; из этого же ряда - все ужесточающееся эмиграционное законодательство: "всякие там" турки, курды, арабы, цыгане, румыны и прочие "инородцы" - это "недочеловеки", им нечего делать в западном мещанском раю!). 
Точно так же не распространяется либерализм и на страны "третьего мира". Пол-Африки может смело умирать от голода - сытый и богатый Запад, выкачавший из Африки биллионы и биллионы долларов, истребивший миллионы африканцев (и не заплативший за это никакой компенсации никаким родственникам убитых), будет лишь изредка замечать "трагедию Сахеля", ханжески сочувствовать и откупаться мизерными подачками - мешками со слежавшейся, окаменевшей мукой, изъятой из стратегических армейских запасов, созданных когда-то на случай ядерной войны. 
Сейчас, когда рухнули СССР и ОВД и определилась возможность превратить в капиталистическую периферию или полупериферию страны бывшего "восточного блока", а заодно и полностью подчинить себе те страны "третьего мира", которые ранее были советской клиентелой, по логике вещей, Welfare State должно бы расцвести пышным цветом, расширить свои рамки, интегрировать в "мещанский рай" остающиеся за его границами слои и территории - да и просто повысить общий уровень благосостояния (за счет прекращения общей гонки вооружений и перераспределения сверхприбылей, выкачиваемых из новых зон эксплуатации и ограбления - еще вчера советских, еще вчера недоступных). 
Не тут-то было! Мещанская цивилизация, обнаружив, что "советской угрозы" нет, и перестав страшиться "повторения большевистской революции" у себя дома, наоборот, резко поправела, стала агрессивно нетерпима к собственным социальным низам - и уже готова, как выражаются западногерманские левые, "скинуть нижнюю треть" общества. Частнособственнический инстинкт, мещанский эгоизм оказались сильнее элементарного расчета: западная цивилизация обывателей готова пойти на возрождение в собственных странах полномасштабной классовой борьбы - лишь бы не делиться с "нижней третью" открывшимися возможностями быстро повысить свой материальный, потребительский уровень. 
Очень показателен пример Клинтона, либерала из либералов, которого его более консервативные оппоненты от либерализма готовы были записать чуть ли не в "леваки". Клинтон начинал с фарисейских речей о том, что современное высококачественное здравоохранение должно быть доступно всем американцам даже самым бедным, но никакого доступного здравоохранения не ввел, а напротив, урезал в августе 1996 года программы социальной помощи, оставив за бортом Welfare State еще минимум 6 миллионов американцев - в первую очередь, конечно, иммигрантов (нечего, мол, вам лезть в нашу сытую Америку!). 
Даже за те самые "права человека", что лежат, вроде бы, в основе идеологии либерализма, либералы "борются" 
как-то странно, выборочно. Они устраивали бурные пропагандистские кампании в защиту "своих" - например, сторонников капитализма в Советском Союзе, когда тех преследовали, - и те же самые либералы совершенно игнорируют, например, трагедию целого народа Абхазии, удушаемого голодом из-за блокады, установленной либеральными режимами Шеварднадзе и Ельцина. А ведь право на жизнь - самое первое, главное, основное право человека. Все остальные права - лишь приложение к нему. Либералы боролись за свободу выезда из СССР - ссылаясь на ст.13 "Всеобщей Декларации прав человека"* и теперь они же нарушают эту статью, максимально ограничивая въезд в свои страны. А какие молнии метали либералы в адрес СССР за "использование принудительного труда заключенных"! И что же? Нет СССР - и вот уже в восьми штатах США законодательно вводится этот самый "принудительный труда заключенных". А сколько было криков о Берлинской стене как о "позорном символе тоталитаризма"! А теперь либеральная Америка возводит такую же стену вдоль всей границы с Мексикой! 
Вот и феминизм Арбатовой - это чисто либеральный феминизм. Я это понял из ее выступления на TV, в "Темной". Обнаружилось, что Арбатова, собственно, сильно отличается от многих западных феминисток - часто левых, даже ультралевых, даже впадающих из-за своего радикализма в "женский сексизм". Арбатова вовсе не за равные права для всех женщин. Она - за равные права для имущих женщин. С ее точки зрения, если женщина имеет деньги и желание стать членом парламента - государство (общество) должно предоставить ей все возможности для этого (например, завести детский сад или ясли в парламенте, где за ее маленьким ребенком будет присматривать и ухаживать специальная няня, пока женщина-депутат будет принимать законы). При этом Арбатовой не приходит в голову, что этой самой няне тоже, может быть, хочется не у депутатских детей попки подтирать, а принимать законы да денег нет, жить не на что. А у имущей женщины-политика, мне кажется, хватит денег и на то, чтобы нанять няню, которая бы сидела с ее ребенком у нее дома - вовсе не обязательно это делать именно в здании парламента. То есть, требуя равноправия по половому признаку, Арбатова совсем не заинтересована в равноправии по имущественному, социальному, классовому признаку - в том числе и для женщин. Вот это и есть буржуазный феминизм, либеральный феминизм. 
Как мещанин Жданов носил маску коммуниста, играл роль коммуниста, как мещанин Рейган носил маску государственного деятеля, играл роль государственного деятеля (ему, правда, было чуть легче - он хоть и бездарный, но актер), как участники "каравана деятелей культуры" носили маски антропософов, играли роль - так и Арбатова носит маску феминистки, играет роль феминистки*. В тюрьму за свои убеждения, как Эммелина Панкхерст, она не пойдет. В тюрьме сидеть - это вам не аборт от нелюбимого мужчины делать, а потом с дурацкой гордостью об этом мемуары писать. * * * Мы с Арбатовой - почти ровесники, погодки. Мы - представители одного поколения. В одно и то же время мы ходили по одним и тем же улицам, читали одни и те же книги, смотрели одни и те же фильмы и спектакли, слушали одну и ту же музыку, может быть, даже носили одинаковые фенечки. Если поискать, наверняка найдется куча общих знакомых. 
Разница между мной и моими друзьями и Арбатовой и ее друзьями совсем в малом: мы боролись с советской властью (и платили за это свободой, здоровьем, карьерой), а они приспосабливались к ней, ложились под нее. Разумеется, такой опыт оппортунизма не остается без последствий, разумеется, это психотравмирующий, комплексообразующий опыт. Но только не власти ("коммунистам") надо предъявлять претензии, а себе. Это же классический конфликт романтизма: "художник и власть". Чтобы понять Арбатову полностью, нужен психоаналитик(. 
Очевидно, психоаналитик же только и может объяснить, зачем в той же телепередаче Арбатова с гордостью принялась рассказывать, что она "всегда (?!) была сексуально востребована на 200%". Предлагаю всем желающим попробовать себе эти "200%" представить "весомо, грубо, зримо" - в меру способностей каждого. Я попробовал. 
Неудивительно, что с такими психо(пато)логическими особенностями Арбатову, с одной стороны, все время тянет в халявный антропософский поезд-бордель ("слава Богу, что утром снова в поезд", "В поезд, скорее в поезд!"), а с другой - душа ищет, на чем бы отдохнуть, и находит "застенчивого высокого немца в круглых очках". Немца "зовут Вильфрид. Он художник. У него дивные глаза. Совершенно литературный, романтичный и рассеянный немец". 
Ну как не понять Арбатову? Я, например, хорошо понимаю: Вильфрид действительно совершенно нормальный (не в мещанском, а в антимещанском смысле слова) человек. Совершенно нетипичный. "Белая ворона". В этот дурацкий антропософский караван попал, должно быть, по недоразумению. Его "всегда" (с детства, видимо) дразнили "русским". С ним можно говорить об искусстве, "хотя все вокруг танцуют ламбаду". "Я с детства любил только книги. Все любили спорт, а я книги, и поэтому меня всегда дразнили," рассказывал о себе Вильфрид. Наш человек! 
Он приехал в Россию работать. Он расписывает белые стены. "Мне очень трудно в караване," - жалуется он (ну еще бы!). "Я умираю, когда вокруг столько народа и бессмысленных слов." (Говорю же, наш человек!) И он работает. Даже больной - работает. "Пока все веселились, он расписывал очередную белую стену." 
А уж когда выясняется, что Вильфрид читал Фриша, и любимая книга у него - "Назову себя Гантенбайн", и он способен, преодолевая языковой барьер при помощи рисунков, часами разговаривать об этой книге, в то время как "все уже разбрелись по номерам и занимаются любовью" - "сексуально востребованная на 200%" 
Арбатова безоглядно влюбляется. 
Слова худого по этому поводу не скажу. В кого же еще, действительно, влюбиться, как не в единственного нормального человека в паноптикуме? Вильфрид - это же, черт подери, романтическая фигура в мире босховых уродцев и монстров. Тут начинают срабатывать уже неосознаваемые социокультурные рефлексы - на уровне архетипов. Это все еще Федор Михайлович Достоевский описал: см. 
"Зимние заметки о летних впечатлениях", глава "Брибри и мабишь". 
Архетип - это вообще мощная вещь ("Страшная это сила - инстинкт!" пояснял когда-то Баранкин своему другу Малинину). Вот, например, наша героиня, Арбатова, когда ее уж особенно заедает "голландский барон Николас", тут же вспоминает, что "Россия - родина слонов" (ай-ай-ай, а еще либералка! феминистка! 
"демократка"! - и ладно бы при Сталине училась, в пору борьбы с космополитизмом, а то ведь даже родилась уже во времена "оттепели"!) 
и начинает выпевать типичные хомяковско-киреевско-данилевские рулады о "духовном превосходстве России". 
Этот диалог стоит того, чтобы его воспроизвести: 
"- В вашей стране есть все, кроме пути спасения. И это путь, который указал нам Штайнер. 
- Послушай, - злобно отвечаю я, - а тебе не приходит в голову, что в России есть свои Штайнеры? 
- Штайнер один, - обижается Николас. 
- Послушай, Николас, - говорю я. - У нас очень многого нет, и в том, чего нет, вы действительно можете помочь. 
Но вот как раз с философией и идеями спасения у нас все в порядке. И этого нам пока импортировать не хочется. 
- Где они, ваши идеи, если вы живете такой чудовищной жизнью? Если по улицам вашей страны ходят грязные голодные дети, а в туалетах нет бумаги?" 
Ну, а дальше - уже известный пассаж Арбатовой о том, что обнищание, голод и нарастающая антисанитария - это "болезнь роста" и свидетельство того, что "мы немного вылечились, но за время болезни мы стали очень умными, в чем-то мы стали умнее вас". 
Замечательный диалог! Видно, что собеседники друг друга стоят. Николас, даром что барон, в качестве последнего аргумента использует классическую фразу американского торгаша: "если вы такие умные, почему вы такие бедные?". А Арбатова, вместо того, чтобы сказать ему, что богатство и ум вещи, между собой прямо не коррелирующие* (в отличие от таких понятий, как богатство и подлость), запевает "великую патриотическую песнь" о нашей "особой российской духовности", о том, что у нас есть свои штейнеры. 
Нашла чем хвалиться! Аз грешный, каюсь, когда-то потратил время на чтение Штейнера. (Впрочем, у меня было слабое оправдание: времена были застойные, Штейнер тогда воспринимался как что-то полузапретное - как же, "немарксистская мысль"!) Вот уже точно кто нам не нужен, так это Штейнер. У нас таких штейнеров в каждой пьяной интеллигентской компании - по два на дюжину. С болтунами у нас действительно всегда было "все в порядке". 
Нам сейчас не Штейнер собственный нужен, а собственный Дэн Сяо-пин, или Фидель Кастро, или Омар Торрихос. А то и Джироламо Савонарола и Максимилиан Робеспьер. 
Но Мария Арбатова, женщина большого ума и исключительно смелого и оригинального социального мышления, всг воспроизводит православно-самодержавно-сталинистские шаблоны, порожденные соответствующими архетипами: мы, дескать, во время болезни стали страшно умными. Ага, "прошли через страдание", "очистились в страдании" и теперь, очевидно, "прозябаем в духовности". Зря Мария Арбатова себя буддисткой провозгласила, зря! 
Она же просто Серафим Саровский и Павел Флоренский в едином лице. 
(Шампунь и кондиционер в одном флаконе.) Хорошо хоть властью никакой, в отличие от Серафима, Арбатова не обладает - а то, глядишь, тоже принуждала бы монашек в 30-градусный мороз киркой и ломом землю долбить и канавы копать... 
И кто такие, интересно, эти "мы", которые стали умнее "их", западноевропейцев? Экое, однако, расово-ментальное превосходство! Если Арбатова говорит о себе и Николасе, то по уму они, еще раз повторю, явно на одном уровне. Если в целом о народе, то позволю себе высказать крамольную мысль, что глупых и умных народов не бывает, что дураков везде хватает одинаково и, наконец, что к 35-летнему возрасту пора бы научиться сознательно выбирать себе друзей (в том числе и с учетом их умственных способностей) и что на примере своих друзей по меньшей мере опрометчиво делать выводы об умственном развитии целых наций. А если делаешь такие выводы - так хоть не публикуй, не позорься! 
Но вообще хорошенькая история: поскреби "демократического" "интеллигента"-либерала - и найдешь великодержавного шовиниста! 
Удивительна все-таки вера наших "демократических" "интеллигентов"-мещан в то, что они, со своей природной рептильностью, врожденным конформизмом, посконным православием могут быть чем-то "лучше" и "выше" своих западных коллег. Россия, как все знают - страна крайностей. И если уж у нас начнут брать на Западе, как сейчас, в качестве примеров для подражания все самое худшее, - то обязательно доведут это худшее до самого-самого-самого худшего, до предела, до таких форм, какие Западу и не снились. 
Наш обыватель - в силу ли национального характера или в силу еще каких причин, не знаю - заведомо даст сто очков вперед западному в области хамства, зависти, низости и подлости. Западный обыватель мелочен, труслив, расчетлив и законопослушен. Наш, при своей трусости, натура широкая, "восточная" 
- если гулять, так с пальбой и битьем морд и зеркал, если грабить соплеменников - то не до последнего цента, как в Штатах, а до последней нитки. 
У нашего обывателя психология такая, уходящая корнями в нормы поведения деревенского жителя - с его дурной "молодецкой удалью" и хмельным разгулом, порожденными идиотизмом сельской жизни. Наш обыватель по этому поводу даже поговорку сочинил: 
"Е...ть - так королеву, украсть - так миллион". 
Насколько мерзок наш отечественный обыватель, как быстро реализуется вся заложенная в него погань, хорошо видно на примере нашей эмиграции. Нет в мире эмиграции худшей, чем русская. Даже политическая эмиграция наша (политический эмигрант вроде бы - по определению - не должен быть обывателем; но это в теории, а теория в очередной раз оказалась, как любил выражаться Иосиф Виссарионович, "мертва"), как выяснилось, на 90 с лишним процентов состояла из исключительного дерьма, способного только сводить друг с другом счеты, подсиживать и обманывать друг друга (одна знаменитая история о том, как Кронид Любарский обокрал Синявских, чего стоит!), писать друг на друга доносы и клянчить у разных спецслужб деньги - а если эти "борцы за идею" и умудрялись иногда объединяться, то только вокруг денег ЦРУ. 
"Экономическая" эмиграция и того омерзительней. Огромная "русская" колония в США оказалась такой убогой, что неспособна даже создать собственное лобби, несмотря на свою внушительную численность (в то время как какие-нибудь крошечные эстонская или хорватская общины создали в США мощные лобби). 
Отечественный обыватель - носитель мелкобуржуазного сознания - всегда был исключительно убог, труслив и рептилен по сравнению со своим западноевропейским коллегой. Так сложилось исторически. Те, кто изучал историю русских революций, давно заметили, что русская буржуазия по сравнению с западной выглядит удивительно трусливой, конформистской, несамостоятельной, патриархально-неразвитой. В то время как в Европе буржуазия (третье сословие, мещанин, le citoyen) с оружием в руках и на баррикадах свергала монархов и добивалась для себя преимущественного положения в обществе, русская буржуазия, русский обыватель максимум униженно просили у монархии кусочек каких-нибудь прав для себя и испуганно затихали при каждом окрике сверху (даже лучшие представители нашей буржуазно-мещанской интеллигенции лишь один раз рискнули пойти на действительно смелый шаг: приняли Выборгское воззвание - и то сделали это в запальчивости и в большинстве своем чуть ли не на следующий день раскаялись в содеянном). Предел мечтаний нашей буржуазии, нашего интеллигентного обывателя был - встроиться в систему власти, получить какие-то привилегии лично для себя (лично для своего "дела", производства). Весь тот сарказм, который выплеснули Маркс и Энгельс в "Немецкой идеологии" на германское "святое" бюргерство, с еще б(льшим основанием - и в десятикратном размере - приложим к российской буржуазии, к российскому мещанству. 
Западный обыватель, как бы труслив он ни был, знает, что с властью можно вступать в диалог в качестве равной стороны, спорить, требовать от нее чего-то, "качать права". Наш обыватель привык у власти просить, выклянчивать, он исходит из того, что с властями не спорят, власть - это система попечения, покровительства, патронажа, это курица, которая несет золотые яйца, - зачем же с ней портить отношения? 
Сегодня наши либеральные обыватели - Арбатова тому пример - привычно обвиняют во всех своих бедах и бедах России большевиков и Октябрьскую революцию. А где были сами либеральные обыватели в 1905 или 1917 году? Что, кроме примеров трусости, оппортунизма, бестолковости, шизофренической болтливости и истерического позерства, неспособности работать на износ и систематически, они продемонстрировали? Это еще Плеханов 100 лет назад обнаружил, что российский пролетариат, как бы мал и слаб он ни был, уже выработал классовое сознание (стал "классом для себя"), а российская буржуазия, вопреки общим правилам, так и не удосужилась это сделать. Из этого открытия и выросла большевистская концепция гегемонии пролетариата в русской революции. Говоря иначе, сами либералы, сам обыватель, сама буржуазия - трусливая, политически и духовно ленивая, рептильная оказалась неспособна в России выполнить свою историческую миссию и передала право на гегемонию пролетариату. 
А теперь, спустя 80 лет, либералы все еще плачутся и причитают: ах, какие нехорошие большевики, захватили власть, устроили диктатуру пролетариата, бяки! Вечно у обывателя виноват кто-то, кроме него самого. 
При таких психологических характеристиках, при таком "историко-культурном наследии" нашему обывателю оскотиниться - раз плюнуть. Весь путь моральной деградации, на который западным буржуа-обывателям понадобилось несколько столетий, наши без труда преодолеют за пару десятков лет. Если падать невысоко - то и лететь недолго. 
Сегодня наш обыватель (еще придавленный гнетом европейской культуры, сохранившейся в качестве доминантной при "проклятых коммунистах") лучше западного обывателя, завтра - после победы в России американизированной "массовой культуры" - будет в десять раз хуже. * * * Я воспринял произведение Арбатовой как документальную повесть. Сама она, видимо, так не считает. Сама она явно считает свою повесть художественной прозой. В подзаголовке у нее стоит просто "повесть". Знающие люди мне сказали, что только такую прозу Арбатова и пишет. 
Мой разбор повести Арбатовой - это не литературная критика. Это политизированная культурология. Но даже в рамках культурологии я не могу игнорировать арбатовский стиль. 
Почему Арбатова считает, что чем безграмотнее - тем лучше, это для меня загадка. Где ее учили такому языку, каким она пишет - еще б(льшая загадка. Подозреваю, что в Литературном институте. Сужу по результату. 
Если повесть Арбатовой - документальная проза, то где был литературный редактор? (То, что документальная (мемуарная) проза требует редактирования - это азы литературно-издательского дела.) Если это художественная проза вопрос уже ко всей редакции "Звезды": а вы не даром свой хлеб едите, братцы? 
Одни только приведенные выше цитаты из повести Арбатовой пестрят чудовищными стилистическими оборотами, свидетельствующими о полной литературной невинности профессионального драматурга Арбатовой. 
Примеры? Пожалуйста. С.52. "Лола Звонарева, зам главного советско-американского журнала "Вместе"..." 
Черт с ним, с несуществующим в литературном языке канцеляризмом "зам." (кстати, пишется с точкой, а не без). Но все-таки: Звонарева - зам. главного редактора журнала "Вместе", или это журнал "Вместе" - главный в череде советско-американских совместных изданий? 
Тут же, с.52-53: "Андрей Кафтанов и писатель Леня Бахнов обещают перенести вещи этих сопляков, и они, наконец, с большой неохотой сдаются". Кто "они"? Кафтанов и Бахнов? 
Вещи? Сопляки? Да-да, я догадываюсь по контексту, что "сопляки". Но если это литературное произведение - или пусть даже документальное, но напечатанное в литературном журнале - читатель не должен догадываться по контексту. В литературном журнале, нельзя, черт возьми, писать полуграмотным языком "Московского комсомольца"! 
С.53. "Он читает введение в курс, от которого кофе перестает быть горячим..." От курса или от введения? 
С.61. "...старалась придать глубоко пьяному голосу глубокую загадочность..." Дорогая Мария Арбатова! 
Голубушка! Вас в школе не учили, что русский язык богат синонимами? О смысле я уже не говорю. Что такое "глубоко пьяный голос" и чем он отличается от "неглубоко пьяного" - тайна сия велика есть. 
С.82. "...все время лежит под кустом в объятиях Денси, иногда подходя к Елене..." "Все время лежит, подходя" 
- это замечательная находка. Жаль только, представить себе такое невозможно. "Без помощи, но при посредстве". 
С.86. "Я несусь голая по безумному рельефу, почему-то не сломав ни одной ноги, размахивая халатом и придушенно вопя: "Миша! Лена! Миша! Лена!", как будто само по себе это как-то может помочь. Он достойно и неторопливо летит за мной до самой палатки..." Тут что не фраза - то шедевр. Как вы думаете, дорогой читатель, кто такой "он"? Миша? А вот и не угадали. Да знаю, знаю я, что из построения фразы получается, что Миша. Но на самом деле это не Миша, а орел. Просто у Арбатовой стиль такой. Привыкнуть надо. 
Или вот: "безумный рельеф". Будь Арбатова пантеисткой, я бы, наверное, не стал предъявлять к ней претензии - раз Природа в целом разумна, то, наверное, могут быть рельефы разумные и рельефы безумные. Но Арбатова, как мы знаем, буддистка. Так что перед нами всего лишь стилистическая небрежность, отсутствие чувства языка. Как вы думаете, почему Викниксор в "Республике ШКИД" (не в повести Пантелеева и Белых - та, кстати, по-другому пишется: "Республика Шкид" - а в фильме Геннадия Полоки) 
говорит не "безумная архитектура", а "немыслимая"? Потому что чувство языка у людей было... 
А чего стоит оборот "не сломав ни одной ноги"! Сколько, интересно, всего ног у Арбатовой? 
Хорошо также выражение "придушенно вопя". Вы попробуйте-ка это даже не сделать (сделать это невозможно), но хотя бы вообразить! 
Сильным, смелым языком незаурядного художника описан также орел. "Достойно и неторопливо летит". А еще, надо полагать, орел может летать "недостойно". Хотел бы я также увидеть торопливо летящего орла. Видел я разных орлов - и в разных уголках ныне распавшегося СССР. И я знаю, что "торопливо летать" орел просто не может - его физическая конституция мешает такому полету. 
Орел - это все-таки не голубь. И не Лебедь. 
Еще пример. С.93. "Мы, онемев, наблюдаем, как коричневые ручейки расползаются по столу." 
Расползаются, дорогая Арбатова, те, кто может ползать - начиная от червяков и кончая драматургами. Ручейки, дорогая Арбатова, растекаются. 
Можно продолжать дальше. С любой страницы. С любого абзаца. Все перечислить - никакой бумаги не хватит. 
Добавлю только, что Арбатова смело устанавливает новые нормы русского языка. Вместо ОМОН она упорно пишет "омон", вместо СПИД так же упорно "спид". Но вот аббревиатуру МВД почему-то пишет правильно. 
Книгу Макса Фриша "Назову себя Гантенбайн" Арбатова смело переименовывает в "Назову себя Гантенбайном". Ну конечно, куда Соломону Константиновичу Апту супротив грамотности Арбатовой! Он, Соломон Константинович, потому и написал именно "Гантенбайн", а не "Гантенбайном", что увидел в заголовке романа звательный падеж. А Арбатова точно знает, что в русском языке никакого звательного падежа нет. 
Иногда, впрочем, при чтении повести встаешь в тупик. То ли перед тобой дефекты стиля, то ли неистребимая тяга "женской прозы" к "красивости", то ли просто Арбатова предмета не знает и потому сама не понимает, что пишет. "...и вообще хочу смотреть на красавца американского рок-музыканта со следами наркотиков и спида на вдохновенном лице". Бедная Арбатова! Похоже, она и вправду не понимает, что инверсия в русском литературном языке сцеплена с пародией, гротеском, иронией - и потому "красавец американский" все равно что "петух гамбургский". А что такое "следы наркотиков и спида на лице" (и как при этом можно быть красавцем) - это, видит бог, надо узнавать у Арбатовой лично в подробном разговоре. Скорее всего, это "бабские красивости", это она пишет и сама не понимает, что пишет. 
"Следы наркотиков на лице" - это (если человек не под дозой и у него не патологически расширенные или суженные зрачки) просто-напросто старая, дряблая, увядшая, землисто-зеленого цвета кожа. Хорош "красавец"! Вот следы СПИДа на лице действительно бывают: острая гнойничковая и грибковая инфекции (прыщи, фурункулы, лишаи и так далее - вплоть до экземы и рожистого воспаления), а также и саркома Капоши. 
Либо все-таки Арбатова и впрямь не сознает, что пишет - и не думает, когда пишет, либо у московских феминисток весьма своеобразное представление о красоте. * * * Впрочем, что это все я ругаю Арбатову и ругаю? Так нельзя. Есть у повести Арбатовой помимо минусов и плюсы. 
Искренность и страсть саморазоблачения, о чем я уже писал, безусловно, плюс. Какой еще наш литератор окажется таким смелым, чтобы честно сказать о себе: "в моем размягченном сознании"? Это только экс-президент Рейган нашел в себе силы признаться, что у него болезнь Альцгеймера. 
Но главное, разумеется, не в этом. 
Главное в том, что "демократический" "интеллигент" Арбатова своей повестью, напечатанной в "демократическом" журнале "Звезда" (это ведь не "Молодая гвардия", в самом деле - у "Звезды" и аудитория соответствующая) помогает разрушать стереотипы - пролиберальные, прозападнические, антироссийские и антикоммунистические, крепко засевшие в умах нашей "демократической" "интеллигенции". 
Разрушение этих стереотипов в сознании самой Арбатовой зашло так далеко, что она даже осмелилась вынести в эпиграф к своей повести цитату из Пушкина: "Европа по отношению к России всегда была невежественна и неблагодарна". Слава богу, заметила наконец очевидное! Лучше поздно, чем никогда*. 
И хорошо, что эта повесть появилась именно сейчас. Сейчас, когда Россия, как восторженно выражаются разные арбатовы, "вернулась в лоно мировой цивилизации"(, то есть, называя вещи своими именами, превратилась или почти превратилась в типичную страну-гигант "третьего мира". А это значит, что внутри этой самой "мировой цивилизации" Россию как самостоятельную цивилизацию (культурный мир) ждет смерть. Российская (советская) цивилизация не нужна западному миру. Западному миру не нужна развивающаяся культурная традиция, основанная на соединении европейской классической традиции и самостоятельной восточной (русско-византийско-татарско-кавказской) традиции. 
Россия нужна Западу именно как страна "третьего мира", то есть как объект эксплуатации по правилам новейшего неоколониализма (технологической эксплуатации) - как сырьевой придаток, как рынок реализации второсортной продукции, не находящей сбыта в метрополии, как место для захоронения отходов и размещения экологически грязных и отсталых, "вспомогательных" 
технологий, как источник дешевой рабочей силы. 
Если Америка и Западная Европа последовательно погибли как центры европейской классической цивилизации, то Россия остается последним форпостом этой культуры-цивилизации. И либо теперь Россия сможет выстоять именно как цивилизация, либо - повторит судьбу США и Западной Европы. Тогда культурно-цивилизационное своеобразие России будет уничтожено, а подлинная культура, как в США и Западной Европе, будет загнана в резервации и гетто. Конечно, можно бороться и в таком состоянии, но это будет, как показывает печальный опыт Запада, куда более тяжелая борьба борьба неравная, "партизанская". Цивилизации легче противостоять агрессору (другой цивилизации), если она выступает как тотальность. 
Это значит, что перед российской интеллигенцией (не арбатовыми псевдоинтеллигентами, а подлинной интеллигенцией), хотим мы этого или не хотим, стоит задача разработать адекватную идеологию сопротивления сопротивления напору западной мещанской цивилизации. До сих пор мы умели противостоять отечественному мещанину. Отечественный мещанин, несмотря на все попытки, так и не смог создать самостоятельную законченную цивилизацию. А западный - смог. В этом его сила и этим он опасен. 
Даже если нас ждет изматывающая, неравная "партизанская" война (а так оно, боюсь, и будет) - идеология сопротивления все равно необходима. И даже, может быть - тем более необходима. Подполье, как и эмиграция, патологическое состояние, когда только сознание своей правоты дает силу на борьбу. 
Идеология сопротивления - это, по сути дела, идеология освободительной борьбы. Она должна быть создана для вооружения ею освободительного движения. Отчасти - и по внешним проявлениям - это может даже выглядеть как национально-освободительная борьба, национально-освободительное движение. И не надо бояться таких слов. Это совсем не то же самое, что бред наших шовинистов о "сионистской оккупации" или мистико-визионерские рассуждения Зюганова о "мировой кулисе". Понятия "национально-освободительная борьба", "национально-освободительное движение", "идеология национально-освободительного движения" - понятия условные. Это не борьба русского народа против какого-то другого. 
Это борьба русской (российской, советской) культуры как наследника европейской классической культуры против американизированного "масскульта". То, что со стороны это может выглядеть именно как освободительная борьба против "Запада" - лишь внешняя, превратная, форма, не отражающая сущности явления. 
Культура "новых русских" и обслуживающей их российской либеральной (или "патриотической" - неважно) псевдоинтеллигенции - это их, чуждая нам квазикультура, "масскульт". Культура Жана-Поля Сартра и Франца Фанона, Грэма Грина и Габриэля Гарсия Маркеса, Этторе Сколы и братьев Тавиани, Джорджо Стрелера и Жана-Луи Барро, Джона Леннона и Фила Окса, Владимира Горовица и Рави Шанкара, Бертольда Брехта и Фридриха Дюрренматта, Иржи Килиана и Джорджа Баланчина, Стефана Грапелли и Эллы Фитцджеральд, Альфреда Шнитке и Карлхейнца Штокхаузена и т.д., и т.д., и т.д. - наша, лежащая в основе нашей освободительной борьбы, независимо от того, в какой стране жили эти люди и какой национальности они были. 
И если можно при этом говорить о "нациях", то лишь в том смысле, в каком говорил Ленин вслед за Дизраэли - "Two Nations!", то есть обыватель и творец - это, конечно, представители двух разных наций, двух разных народов, хотя бы в паспортах у них в графе "национальность" стояла одна и та же запись. 
И точно так же, вслед за Лениным нужно говорить и о "двух культурах" 
внутри каждой "национальной" культуры. 
Здесь возникают две серьезные проблемы. 
Во-первых, европейская культура-цивилизация сама по себе, "автоматически", оказалась неспособна противостоять натиску цивилизации американизированной "массовой культуры", не смогла стихийно выработать идеологию сопротивления. Значит, такую идеологию надо вырабатывать сознательно, целенаправленно и методически. 
Отчасти дело, видимо, в том, что в основе своей цивилизация "массовой культуры" вовсе не является порождением чего-то, чуждого западному обществу, чем-то, привнесенным извне, как не является она и плодом "мутации", новацией, продуктом "современности". "Массовая культура" имманентная западной цивилизации традиция, и борьба подлинной культуры с псевдокультурой - это борьба двух традиций. Более того, "массовая культура" - это лишь оснащенная современными техническими средствами культура ограниченного мелкого собственника, а мелкий собственник - вовсе не "привилегия" Запада, он известен всему человечеству со времен первобытных, со времен соседской общины. Именно к этим временам уходят и к этому персонажу восходят базовые психологические механизмы обывательского сознания (собственно, это уже "епархия" этнографов и антропологов, но их, по понятным причинам, именно эти вопросы почти не интересовали - хотя были и приятные исключения, например, Лев Штернберг). 
Уже сейчас очевидно, что ни одна из существующих на Земле культур-цивилизаций - ни индийская, ни исламская, ни китайская - не имеют разработанных механизмов и идеологии противостояния "масскульту". Все они имеют собственные варианты "масскульта" - не американизированного, но "масскульта". Но даже если бы эти культуры-цивилизации и оказались принципиально невосприимчивы к "масскульту", вряд ли нам было бы от этого легче. 
Россию (бывший СССР и страны "круга СССР") нельзя превратить ни в Китай, ни в Иран, ни в Индию. А если можно - то тогда это уже будет не Россия, не пост-СССР, не близкие нам страны Восточной Европы. С точки зрения мировой истории и мировой культуры, потеря европейской классической цивилизации на постсоветском пространстве - трагедия, независимо от того, будет ли эта цивилизация поглощена американской "массовой культурой" или культурой исламского мира. 
Во-вторых, "масскульт" вовсе не был нам навязан под угрозой смерти ("под дулами пушек") с Запада. Напротив, это наш собственный обыватель, пользуясь тем, что командные высоты в политике были в его руках, добровольно сдался западному "масскульту". 
Эта "пятая колонна", уставшая от сложности и альтруистичности марксизма и мечтающая о полной легализации милого их сердцу образа жизни буржуа, тоже, положим, не была "заброшена" к нам с Запада - и особенно, если говорить об обывателе как о феномене культурном и психологическом. Пресловутый "Милорд глупый", о котором писал Некрасов, - это ведь была не "идеологическая диверсия" Запада, а сочинение исконно русского человека Матвея Комарова ("Повесть о приключении англинского милорда Георга..."), автора не менее знаменитого "жизнеописания" Ваньки-Каина. Это - наша собственная типичная "массовая культура", "классика" (если можно так выразиться) 
"масскульта" (XVIII век!). Если Вербицкую и Чарскую еще можно как-то списать на "тлетворное влияние бульварного романа", то Матвей Комаров создал свои "бестселлеры" за сто лет до появления на Западе бульварных романов. 
Не сумев создать полноценной мещанской цивилизации, советский обыватель не имел и полноценной "массовой культуры". Хотя, разумеется, собственная "массовая культура", обывательская псевдокультура в СССР существовала начиная от литературы (Георгий Марков, Егор Исаев, Петр Проскурин, братья Вайнеры и т.д. и т.д.) и до столь "рафинированных" областей культуры, как философия, где подвизались различные профессора и даже академики, научная ценность работ которых была равна нулю, к марксизму работы их не имели никакого отношения (хотя и были обильно уснащены цитатами из Маркса - но в первую очередь, конечно, из решений очередного съезда КПСС), но свою функцию - морочить голову потенциальному "потребителю" 
- пытались выполнять (тут тоже можно перечислить десятки имен, начиная от вездесущих Ю.Н. Давыдова, Н.М. Кейзерова и П.С. Гуревича и кончая Р.А. Гальцевой, И.В. Бестужевым-Ладой и "самим" Л.Ф. 
Ильичевым). Но эта "массовая культура" была откровенно скучна и неизобретательна. Она была официально поощряема и неофициально презираема. 
Уже во времена "перестройки" одни персонажи "массовой культуры" были эффективно вытеснены другими (более талантливыми и когда-то имевшими отношение к культуре подлинной) - такими, как Михаил Шатров, Андрей Вознесенский или Юрий Нагибин. Зачастую они несли на себе печать "гонимости" - как Аксенов или Владимов. То, что эти люди уже не имели отношения к культуре, а были представителями "масскульта", стало очевидно не сразу. Но даже если бы это и стало сразу ясно, противостоять им все равно было некому: еще более молодое поколение (поколение викторов ерофеевых) 
было изначально еще более "масскультировано". (Интересно, что в общественных науках не произошло такой радикальной смены имен - все эти кейзеровы, давыдовы и гуревичи оказались непотопляемыми.) 
Порвав с подлинной европейской культурой (как с "совковой"), новое, "постперестроечное", поколение отечественных "генералов" и "звезд" "масскульта" быстро стало в бывшем СССР проводником "масскульта" американизированного: 
оригинального - не западного и не советского - "масскульта" как тотальности они предложить в виде товара не могли, а структуры "индустрии развлечений" создавать надо было срочно, иначе останешься без денег и без места. Отсюда - "мыльные оперы" на TV (сначала западные, а затем и собственные, когда стало ясно, как их делать), отсюда - калька западной "попсы" отечественной "попсой", отсюда - "книжный обвал" детективов, третьесортных science fiction, fantasy и "женских романов" (и уже появились первые отечественные борзописцы-подражатели, вроде бездарного А. Гурского, по совместительству - бездарного же "литературного критика" Р. 
Арбитмана). 
Создалась позорная ситуация, когда в "мэтрах серьезной литературы" ходит Виктор Ерофеев, чьи тексты уже не имеют никакого отношения к художественной литературе (подобно тому, как никакого отношения к художественной литературе не имеет, например, учебник зоологии), в "выдающихся театральных режиссерах" 
ходит Роман Виктюк, хотя его "постановки" - это не более чем дешевые гомосексуальные шоу, которыми можно, наверное, развлекать перепившихся "новых русских" на какой-нибудь загородной вилле, но которые, конечно, не имеют никакого отношения к театру. Когда "ведущим" и едва ли не единственным скульптором страны становится Зураб Церетели, хотя его "скульптуры" оказывают такое же травмирующее воздействие на психику, какое оказывал рекламный плакат, нарисованный некогда Остапом Бендером - и по тем же причинам... 
В качестве примера глубины деградации отечественной культуры можно назвать засилье на TV викторин и ток-шоу, причем ток-шоу и официально и неофициально считаются не развлекательными, а серьезными, "проблемными" передачами. Между тем, давно известно, что ток-шоу - это классический продукт "массовой культуры". Смысл ток-шоу заключается в создании иллюзии - в создании у обывателя иллюзии того, что он, обыватель, во-первых, в курсе всех дел и причастен к их решению, а во-вторых, такой умный, что все понимает, во всем может разобраться и, главное, что его голос "решающий". Не случайно ток-шоу строится именно как шоу - то есть либо как поединок, когда в ходе телепередачи приглашенные политики, деятели искусств и т.п. разыгрывают по сути коверную клоунаду, кривляются, унижаются перед зрителем-обывателем, выполняют роль петухов в петушином бою (и самыми успешными и знаменитыми признаются такие ток-шоу, где участники опускаются уже до откровенно базарного поведения - обливают, например, друг друга соком), либо как показательное унижение "интеллигентов", когда приглашенные специалисты вынуждены перед аудиторией невежественных "людей с улицы" 
что-то адаптированно разъяснять, оправдываться, бормотать и т.д. 
По сути в виде ток-шоу наш криминализованный обыватель, вчерашняя шпана, воспроизводит в телеэфире хорошо себе знакомую по уголовному прошлому и греющую его душу церемонию утверждения себя за счет "фраера" церемонию опускания: во втором случае в чистом виде - как правилку, в первом - как известную церемонию, когда "опущенные" развлекают скучающих блатарей (возникшая ассоциация с петухами тут далеко не случайна* ). 
Арбатова, кстати сказать, как раз ведет ток-шоу - "Я сама". 
Чем еще, кроме как деградацией национальной культуры, можно объяснить такое позорище, как Букеровская премия - то есть премия, присуждаемая иностранцами русским литераторам за "лучший роман года" (хотя вообще-то "Букер" 
вручается за англоязычную прозу). Притом каждое присуждение этой премии выглядит все скандальнее и скандальнее - и позорнее и позорнее, поскольку каждый раз обходятся интересные произведения и награждаются посредственные (вплоть до того, что в 1994 году премию получил Окуджава за совершенно беспомощные, сырые, откровенно графоманские дневники-воспоминания!). 
Как, кроме национального позора, можно назвать ситуацию, когда человек, всем известный как клинический идиот - Константин Кедров, - считается видным современным поэтом, учит студентов в Литинституте и в собственном литературном лицее (господи, чему может научить клинический дурак?!), ведет рубрику в крупнейшей газете "Известия" (где рекламирует разный религиозно-мистический бред** и делится откровенно кретинскими размышлениями о политике) и не вылезает из экрана телевизора* ! А он ведь, помимо того, и "стихи" 
свои все пишет и пишет - и все печатает и печатает! А ведь он, кроме того, как выяснилось, "жертва тоталитаризма" (оказывается, в советский период в КГБ нашлись у Кедрова братья по разуму, которые из-за чтения им и хранения какой-то религиозно-мистической муры его, бедного, преследовали то есть устраивали у него дома тайные обыски, стращали всячески и даже, кажется, пытались выгнать - или выгнали - с работы; вот ведь люди от безделья дурью маялись!). 
Оно конечно, и Корнейчук был не талантливей Кедрова - но Корнейчук, по крайней мере, не был клиническим идиотом! 
Сама по себе ситуация, при которой дураку нельзя сказать открыто, что он дурак (засудит!), - и потому он становится важнейшей фигурой в культурной жизни - унизительна и позорна для нашего общества. Позорно и патологично, когда такой фигурой становится лицо, облеченное властью или владеющее большим капиталом, - но это лишь частный случай общего неравноправия в классовых обществах. Но когда такое происходит с человеком, не имеющим ни власти, ни капитала - это уже показатель нравственной ущербности общества. Такое бывает лишь в обществе посредственностей. 
Как, в конце концов, если не национальным позором, можно назвать ситуацию, в которой столпом литературно-художественного авангарда провозглашается Пригов, который "на полном серьезе" объясняет всем и каждому, что его "проект" по написанию 2000 стихотворений к 2000 году (так что приходится печь стихи как грибы - иногда больше чем по десятку в день) - это "концептуальный акт"?! А сами "стихи", напеченные таким образом, оказываются, представьте себе, "предметами искусства" (уже потому, что они есть) - и их изучением и толкованием должны (!) заниматься литературоведы и искусствоведы, специалисты по авангарду, культурологи и даже обществоведы. А издатели, само собой, должны их печатать. А журналисты рассказывать об этом "творческом подвиге" и брать у Пригова интервью. И что удивительно - изучают*, толкуют, издают. И журналисты, дураки, пропагандируют и берут интервью. 
Знаменитый наш поэт-концептуалист Дмитрий Пригов даже не понимает, конечно, что его "проект" является образцово-показательной иллюстрацией ставшего уже хрестоматийным вывода Джилло Дорфлесса** о том, что "масскульт" характерен именно культивированием явлений и продуктов, имеющих внешние признаки искусства, но на самом деле являющихся его преднамеренной фальсификацией. (То, что Пригов преднамеренно фальсифицирует, не подлежит сомнению: он знает, конечно, как и всякий человек, учившийся хотя бы в средней школе, что по десять гениальных стихов в день писать невозможно, а бездарное произведение искусства - это не произведение искусства вовсе, а именно подделка.) 
... * * * В истории не раз бывало, что одна цивилизация - более агрессивная уничтожала другую. И не раз бывало, что более примитивная разрушала более развитую ("пришествие варваров" 
- так это обычно называется). Если атакуемая цивилизация оказывалась неспособной выработать идеологию системного сопротивления - она гибла (как погибли цивилизации ацтеков и инков), если же она создавала такую идеологию - она оказывалась в состоянии выстоять, а затем и победить (как выстояла и победила англичан Индия, как выстояла и победила Орду Русь, как выстоял и победил - переварив захватчиков-манчжуров - Китай). 
Но, поскольку внешней стороной этого культурно-цивилизационного конфликта будет выступать конфликт национально-культурный, оседлать дело создания движения сопротивления, национально-освободительного движения могут и шовинисты (фашисты), и сталинисты (маоисты, ходжаисты), и православные (исламские) фундаменталисты. 
Они тоже способны победить - но это будет крахом российской культуры как культуры - наследницы европейской классической традиции. 
И потому - чем больше "демократических" 
интеллигентов прозреет и "перебежит" в стан сторонников этого национально-освободительного движения - тем лучше для будущих судеб России. 
А своей повестью Арбатова именно, как любили говорить во времена советского агитпропа, "льет воду на мельницу" этого будущего национально-освободительного движения. Может быть, и не желает того, но льет. Так что повесть ее - очень своевременная повесть, как сказал бы Владимир Ильич Ленин. 
3 июня - 15 ноября 1996 
*В частной беседе, кому это ни скажешь - все соглашаются. Но писать об этом публично не принято. Одни связаны корпоративными интересами, другие страхом, боязнью прослыть "бешеным" и оказаться объектом травли. Так фарисейская, ханжеская мораль давит и душит правду. Так при формально существующей свободе печати на практике уничтожается свобода печати. Вот это и есть репрессивная толерантность в действии. 
* Фраза, много говорящая о самой Арбатовой. Вообще-то "Опыты" Монтеня состоят из 3 (трех) книг (а не томов) - и в таком виде и были изданы в "Литпамятниках" в 50-е годы. Но в 1981 году Монтеня в "Литпамятниках" переиздали, слив в один том две первые книги, - и действительно, получился двухтомник. 
Почему-то обладание именно этим двухтомником в интеллигентско-мещанской среде времен "позднего застоя" было вопросом престижа (подобно обладанию "Чукоккалой" или худлитовским изданием трех романов Булгакова). Говоря иначе, своей фразой о Монтене Арбатова не только отгораживалась от всех наивных и благородных попыток вытащить ее из болота убогого самолюбования и вовлечь в какую-нибудь общественную (читай: оппозиционную советской власти) 
деятельность, но и презрительно давала понять окружающим: "У вас нет двухтомника Монтеня, а у меня - есть!" 
* Это я пишу, в соответствии с отечественной традицией, "Штейнер" и "штейнерианцы". Арбатова везде пишет, транскрибируя, а не транслитерируя: "Штайнер, штайнерианство, штайнерианцы". Это тоже многое об Арбатовой говорит. А еще есть особо утонченные натуры, демонстративно произносящие: "Хайнрихь Хайне" и "Ляйпцигь". 
Можно добиться того же эффекта превосходства, если намеренно произносить "Киркегаард" или писать "Коммерсантъ". 
** Иннокентий Анненский. 
* Притом не в нынешнем, искаженном, понимании этого слова: сегодня либерал (неолиберал) - это на самом деле "охранитель", воинствующий консерватор - а еще в старом, подлинном, смысле: либерал - сторонник религиозных и гражданских свобод. 
* "...заурядные души ... 
безбоязненно утверждают свое право на нее [на заурядность] и навязывают ее всем и всюду". - Хосе Ортега-и-Гассет, "Восстание масс". 
*Маркузе удачно назвал это "счастливым сознанием" (в отличие от "несчастного сознания" классического европейского интеллигента, мучающегося "проклятыми вопросами" и сознающего несовершенство бытия и собственную конечность во времени) 
и связал с "отказом от совести" в обмен на привилегии и материальные блага (то есть с продажностью): "... утрата совести вследствие разрешающих удовлетворение прав и свобод, предоставляемых несвободным обществом, ведет к развитию счастливого сознания, которое готово согласиться с преступлениями этого общества, что свидетельствует об упадке автономии и понимания происходящего". 
*Не могу не заметить: каков поп - таков и приход, то есть: какова "культура" - таковы и ее "деятели". 
*"В сколь низменных целях употребляются порой имена прославленных мертвецов!" - "The Lollipop".  * "Хорьх" и "Nacht in Monte-Carlo". 
( "С 1988 по 1992 количество инвалидов в России возросло на 70%. Скачком - на 40% - возросла заболеваемость туберкулезом. В 89-м на 100 000 населения приходилось 269,2 психически больных, в 93-м - 313. Только в 93-м выявлено в 1,5 раза больше больных сифилисом, чем в предыдущем году, гонореей - на 34,5%. В группе до 14 лет у мальчиков заболеваемость сифилисом возросла на 183,3%, у девушек - на 186,7%. В 93-м под наблюдение попало на 40,8% больше больных в группе алкоголизм и алкогольные психозы..." - Литературная газета, 10.08.1994. 
*Кому-то, может быть, покажется, что это уж "слишком жестокое" заявление. Напротив. 
"Витязи" - это, называя вещи своими именами, подонки, узаконенные бандиты в полной боевой форме на государственном обеспечении и с гарантией ненаказуемости. Они не только расстреливали из снайперских винтовок безоружных 3 октября в Останкине. Они прославились зверскими расправами над арестованными 4 октября. Они били даже случайно подвернувшихся журналистов из пропрезидентских изданий (из "Известий" 
и "Московских новостей"). 
Они зверски били - просто так, "разминались" - членов делегации Руслана Аушева и Кирсана Илюмжинова, которые пошли в "Белый дом" по поручению правительства, чтобы убедить Руцкого и Хасбулатова сдаться. Один из избитых - депутат Верховного Совета Ю.Лодкин - описал это ("Правда", 3 ноября 1993): "Не успеваем проехать несколько метров, налетают до зубов вооруженные люди. Нас выдергивают из машины с криками: "Ложись, сука, на землю!". Слова про парламентскую миссию никто не слышит. Точнее, не желает слушать. 
"Мордой на асфальт, руки в сторону". По раскинутым рукам бьют коваными сапогами, потом каблуками по голове, по почкам... Мне, наверное, повезло. Соскочившую с головы шляпу удалось пододвинуть под лицо, и удары кованым сапогом по голове смягчались фетром. Спину защитить было нечем. Боль, злоба, обида... Но скажешь слово, тут же получишь по почкам. Профессионально били... Потом команда: "Встать!", и нас ведут сквозь строй. Раньше думал, что такое возможно только в кино про царское время... испытал на себе, что такое "пропустить сквозь строй". 
Нас семь человек, и каждый вооруженный омоновец считает своим долгом ударить каждого из нас дулом или прикладом автомата, ногой. Метров пятьсот так "вели"... 
"Лейтенант, дай мне этого, я его пришью!" То ли наше счастье, то ли суматоха им помешала, но нашу семерку не "пришили". 
Кто это был? Теперь знаю - героическая группа "Витязь"..." 
В Чечне "Витязи" оставили о себе память как о садистах. Бойцы чеченского сопротивления договорились о том, чтобы "Витязей" не просто не брать в плен (это правило распространяется на всех спецназовцев), но казнить по возможности мучительной казнью, а не просто расстреливать. Простой расстрел для них признан "слишком легкой" смертью. Говорят, в Чечне "Витязи" 
многих недосчитались. Собакам - собачья смерть. 
*Численность населения страны за это время сократилась не на 5,5 миллиона, а на 2,5 миллиона, но дело в том, что, во-первых, рождаемость, хотя и упала, но все же не до нуля, а во-вторых, в страну хлынул поток русских беженцев и иммигрантов из других республик бывшего СССР - до 800-900 тысяч человек в год.  *Разумеется, это ни в коем случае не "чисто русское" или "чисто советское" явление. Самый известный из ныне живущих венгерских социологов, Элемер Ханкиш, возглавлявший в 1990-1993 годах Венгерское телевидение, зафиксировал распространение этого комплекса предрассудков и у себя в стране: "....один мой друг категорично утверждал, что во всем плохом, что есть в жизни, виноваты коммунисты. Чуть ли даже не в том, что он подхватил грипп... 
наивность его категоричных утверждений была явным признаком того лжесознания, которое жило во многих из нас... Мы жили иллюзией, что если нам когда-то удастся освободиться от наших коммунистических диктаторов, то все проблемы нашей жизни раз и навсегда будут решены. 
Наконец свобода пришла, но когда оказалось, что большинство наших проблем так и осталось нерешенными, мы смешались и почувствовали себя обманутыми. Мы были поражены тем фактом, что можем "простудиться" и в свободном, демократическом обществе". Интересно, что Э. Ханкиш, сам, видимо, не сознавая того, очень точно показывает причины психологической готовности венгерского обывателя к фашизации.  *"Зощенко и Булгаков открыли этот тип в двадцатые годы. Теперь коммунальный хам завершил свое развитие, обрел ... генеральские звезды, вооружился линзами здравого смысла, причислил себя к сонму телевизионных светил. 
На предыдущей стадии своего развития он именовался Ждановым. Пройдя сквозь кровавую парилку тридцатых, зощенковский банщик и булгаковский шарик стали Ждановыми. Колумбы, открыватели типа, были объявлены уродцами. Солидный устойчивый нормальный Жданов ненавидел своего открывателя, урода, отрыжку общества... 
Вот в сущности главный конфликт времени, идеально короткая схема: "Зощенко - Жданов"...." - Аксенов В. Ожог. 
Роман в трех книгах. Поздние Шестидесятые - ранние Семидесятые. Ann Arbor. 1980. С.280-281.  *Для духовной атмосферы сегодняшней России феномен замалчивания исследований М. Оссовской - очень показательное явление. "Moralno(( mieszcha(ska" была переведена на русский почти одновременно с "Протестантской этикой и духом капитализма" Макса Вебера (книга Оссовской "Рыцарь и буржуа. 
Исследования по истории морали" вышла в издательстве "Прогресс" в 1987 году, книга Вебера "Избранные произведения" - в том же "Прогрессе" в 1990 году). Продажная, рептильная, зависимая от грантов Сороса и других западных фондов российская академическая наука на каждом углу восхваляет Вебера и ссылается на "открытое" им "происхождение капитализма из духа протестантизма". А между тем Оссовская исследовала эту проблему вслед за Вебером - и показала, что в одних случаях протестантская этика содействовала зарождению и развитию капитализма, а в других - не оказывала на носителей протестантского сознания никакого капитализирующего воздействия. За это наши прозападные "ученые" и замалчивают и имя, и работы Оссовской.  ( Голодный обыватель, обыватель, недовольный условиями своего существования и желающий их улучшить (то есть не боящийся перемен) - это сегодня фашист.  (( Это - формальные, витринные "верхи", понятно: "публичные политики", мало чем отличающиеся от публичных женщин. Реальный хозяин - крупный финансовый капитал - старается себя не афишировать и стремится к анонимности (в прямом и переносном смысле).  ((( Насколько адекватны были голливудский актер Рейган и проводимая при нем публичная политика духу "масскульта", видно уже из знаменитой речи президента, в которой он назвал СССР "Империей Зла". "Империя Зла" ("Evil Empire") - это штамп "масскульта", в данном случае: второсортных "фэнтези". Похоже, Рейган и впрямь представлял себя этаким то ли Гэндольфом, то ли Элриком из Мелнибонэ - и чуть-чуть не довел Землю до ядерной войны с "силами зла" ("толкинулся сам - толкини всю планету!"). 
*Что касается "Всеобщей Декларации прав человека" (на которую, кстати, ссылалась и Арбатова в своем выступлении в "Темной", когда рассказывала о своем "феминизме"), то здесь очень показательно заключение Дэна Тэнивика (Монреаль): "В США постоянно обсуждаются права личности в связи с различными судебными процессами и специально - право на владение оружием. Американцы всегда ссылаются только на самих себя, канадцы рассматривают вопросы несколько шире, но никогда не упоминается так называемая "Всеобщая декларация прав человека", принятая ООН в 1948 году. Негласно признагтся, что это чисто пропагандистский документ начала "холодной войны", где были наворочены всякие небылицы, и к серьезному законодательному процессу он отношения не имеет". Вот так-то! А Арбатова сдуру все бубнит: "Декларация, Декларация"... А студенты и уши развесили.  *Обыватель вообще тяготеет к игре - как к форме "деятельности", где "все можно исправить", где он не несет ответственности за содеянное (поскольку игра - это "понарошку"). 
Арбатова в своем пристрастии к "игре и игривости", как мы помним, сама признается и даже сетует на отсутствие оных у западных коллег по "каравану" в "путешествии, которое в принципе было игрой". Тут Арбатова промахнулась. Западные "караванцы" играли куда увлеченнее Арбатовой, но в свою игру. Просто Арбатова, поскольку она была, с точки зрения "антропософов", "обслуживающий персонал", в эту игру не допускалась. О тяготении обывательского "счастливого сознания" к играм говорил уже Маркузе - в "Одномерном человеке" ("Играем в игру", "игры со смертью и опасностью увечий"). Озверевший обыватель Гитлер утверждал, что война это всего лишь игра (политическая игра свободных стихийных сил нации). Либерал Хгйзинга даже противопоставил "человека играющего" "человеку созидающему" (не случайно "Homo ludens" стал пользоваться такой популярностью на мещанском Западе, а с недавних пор и у нас - обыватель, не вникая, как всегда, в суть, воспринял книгу как теоретическое оправдание своего поведения, даже не заметив, что Хгйзинга подверг это поведение критике как "пуерилизм" и честно предупредил читателя, что "игра лежит вне сферы нравственных норм").  ( Вот написал я про психоаналитика, а потом, спустя две недели, в процессе работы над текстом ознакомился с другим опусом (тоже документальным) Арбатовой - "Аборт от нелюбимого" 
("Золотой векъ", ?7) - и почерпнул из него, что психоаналитик у Арбатовой таки есть. Но я из этого опуса почерпнул также, что никакой психоаналитик Арбатовой не поможет: ибо "Аборт от нелюбимого" 
литературно так же убог, как и рассматриваемая повесть, но внелитературных достоинств повести лишен напрочь. И из сравнения этих двух опусов Арбатовой видно, что писать она может только о себе, о своих переживаниях, проблемах, глупых и суетливых действиях. Она уверена, что она, Арбатова - центр Вселенной и что всем должно быть интересно, как она ходит, как спит, что видит, что говорит, как делает аборт. И столько во всем этом наигранности пополам с надрывом, жалости к себе и одновременно любования своим феминистским героизмом, столько самокопания и самовосхваления, столько претензий к "плохому внешнему миру", столь "несправедливому" к ней, "хорошей" Арбатовой - что начинаешь понимать: в умственном развитии знаменитая феминистка остановилась в 14-летнем возрасте, даром что ей почти сорок и у нее двое взрослых детей. Ибо так думать и писать в 14 лет - и можно, и естественно, а в 35 - и глупо, и стыдно. Так же, как ее антропософские попутчики, Арбатова и сама не смогла развиться до уровня личности, но в отличие от западного обывателя она свою ущербность ощущает, испытывает дискомфорт, страдает комплексами и компенсирует эти комплексы по-подростковому - "вызывающим поведением" 
(феминизмом, в частности). 
Это не вылечить. Перед глупостью медицина бессильна. 
И еще понял я, что голландка Елена из повести Арбатовой права: если не контролировать половую жизнь своей 14-летней дурочки-дочери (раз уж та ей живет) - дело кончается абортом. У Арбатовой так и кончилось. 
* В XX веке самым умным человеком, жившим в Америке, был, наверное, Эйнштейн - и что, он был миллиардером? Или все же миллиардером был Хант, посредственность, алкаш и картежник, выигравший свои нефтяные месторождения в карты у других таких же алкашей? 
*Безусловно, Арбатова, когда она искала в русской классической литературе XIX века цитату для эпиграфа, видела еще более подходящий текст - у Тютчева: Давно на ниве европейской, 
Где ложь так пышно разрослась, 
Давно наукой фарисейской 
Двойная правда создалась: 
Для них - закон и равноправность, 
Для нас - насилье и обман... - но воспользоваться таким текстом Арбатова себе позволить, конечно, не может: уж слишком явно он антиколониален и антилиберален. Не дай бог донесет кто на Запад, что Арбатова-де впала в "русский шовинизм" или "высказывает неуважение к принципам европейского либерализма": и всг - не пригласят больше Арбатову антропософы за бесплатно в "свои кровные города", а феминистки не дадут денег на Women's Lib в России. Как же тогда жить-то Арбатовой? На какие шиши?  ( Всякий, кто читал М.М. Бахтина и И.С. 
Кона, понимает, что "вернуться в лоно" - это переданное иными словами распространенное ругательство "пошел в п...ду!", которое на самом деле является пожеланием смерти. 
*"Петух - 1. Пассивный гомосексуалист... 
6. Тяжкое оскорбление у блатных.., в ИТУ... Правилка - 1. Самосуд заключенных. 2. Суд воровской сходки" (Словарь тюремно-лагерно-блатного жаргона. Речевой и графический портрет советской тюрьмы. М., 1992. С. 174, 191). ** Причем рекламирует так нахраписто - и бред столь откровенно шизофренический, - что его деятельность подвигла большую группу известных ученых выступить (сегодня, когда разного антинаучного бреда в разных газетах - пруд пруди!) с открытым заявлением протеста, а в журнале "Техника - молодежи" (?3 за 1994 год) Анатолий Вершинский в своей поэме "Повесть о Великом Сдвиге" (крыши, понятное дело) даже посвятил публикациям Кедрова (о "теории густот" и "открытии местонахождения души" в некоей пазухе в районе гортани) отдельную главу: Кто пиво пил, кто семя лузгал, 
кто уверял честных господ, 
что души - скопища корпускул, 
согласно "Шизике густот". 
"Вы горло снадобьем натерли, 
подозревая тонзиллит. 
Но концентрируется в горле 
Не хворь - душа. Душа - болит! 
У важных птиц с натурой тонкой 
она сравнится густотой 
с доперестроечной сгущенкой; у мелюзги - вода водой". 
На что герой заметил кротко: 
"Резоны ваши хороши. 
Да не у всех пригодна глотка 
для размещения души. 
Иной павлин, до славы падкий, 
вытягивается во фрунт, 
ну а душа уходит в пятки 
и увлажняет пыльный грунт..."  * Вот уж действительно: "Неандертальское мурло закрыло теле-экраны"! (Василий Аксенов, "Ожог"). 
*По счастью, не всех удается одурачить. 
Вот Ольга Бараш в журнале "Арахна" (? 1) опубликовала о стихах Пригова издевательскую статью, в которой доказала, что отсутствует разрыв между "лирическим героем" Пригова и самим автором, и показала, что Пригов способен "рассуждать", но не умеет думать. О. Бараш прямо вывела "поэзию" Пригова из "творчества" Кифы Мокиевича, капитана Лебядкина и "соседа ученого соседа Василия Семи-Булатова" и опознала "стихи" Пригова как продукт доличностного мышления, присущего "человеку массы" в эпоху Средневековья! Арбатова, как мы помним, тоже "литератор" - и тоже до уровня личности так и не развилась. 
**Разумеется, такую нужную нашему обществу сейчас книгу, как "Китч. Мир дурного вкуса" Дорфлесса никто переводить не собирается - а на перевод и издание откровенно ненаучной (но зато "разоблачающей" гегельянство и марксизм) книги Поппера "Открытое общество и его противники" нашлось столько денег, что книгу переводили ударными темпами два десятка переводчиков и издали "с колес" - и огромным тиражом! 




          See more books in http://www.e-reading-lib.com